– Уверяю вас, милорд, ваши намерения и в прошлом всегда хранились в тайне, – отвечал капитан. – Разумеется, все будет сделано в соответствии с вашими пожеланиями.
Он немного помолчал, прежде чем добавить:
– Я не стану извещать даже первого помощника о том, куда мы направляемся, пока мы не выйдем в море.
– Благодарю вас, – сказал маркиз. – Я присоединюсь к вам на мостике через несколько минут.
Он спустился вниз, чтобы убедиться, что некоторые изменения, о которых он распорядился после предыдущего плавания, были осуществлены.
В первый раз яхта ходила в Алжир. Маркиз тогда был в восторге от скорости, которую она могла развить, и тех удобств, какие обнаружил на борту.
Были, однако, некоторые детали, которые он хотел исправить, в том числе относительно спальных принадлежностей.
Его собственная каюта была, по его мнению, особенно хороша: отделанная в зеленых тонах, она казалась маркизу красивой в сочетании с морскими видами.
В каюте стояли книжные шкафы в дополнение к тем, которые находились в салоне. Имея большой опыт морских путешествий, он знал, как невыносимо долго находиться в открытом море без чтения. Поэтому он позаботился о том, чтобы у него на борту была хорошая библиотека. Он также распорядился, чтобы новые книги присылали не только в его лондонский особняк, но и на «Морской конек».
Убедившись, что все в порядке, он поднялся на мостик. Вместе с капитаном он следил за выходом яхты из гавани. Как только они прошли Ла-Манш, маркиз с удовлетворением подумал, что он покинул Англию. Какие бы проблемы ни ожидали его впереди, некоторые заботы остались позади – а именно леди Сибил.
Осмонд знал, что только благодаря своим замечательным организаторским способностям он сумел так быстро отправиться в путь. Маркиз дал своему секретарю инструкции, кого следует известить о его отъезде. Он также поручил ему позаботиться о том, чтобы все шло гладко до его возвращения.
Маркиз ощущал движение яхты, чувствовал ее быстрый ход. Он знал, что скорость дошла уже до семи узлов и могла стать еще больше. Маркиз был очень горд. Он лично осматривал каждую деталь «Морского конька» и знал, что его двигатели безупречны. На яхте было множество новомодных приборов и инженерных хитростей, каких было не найти на ни какой другой яхте и даже на крупном корабле.
Он обратился к капитану:
– Я хотел бы побить все рекорды и достичь Бангкока в кратчайшее время. Как по-вашему, сколько это может занять времени?
Капитан был шотландец и имел обыкновение тщательно все обдумывать, прежде чем давать ответ. Наконец, он сказал:
– Как известно вашей милости, компания «Пенинсьюлар энд Ориентал» хвалится, что они приходят в Индию за семнадцать дней. Я думаю, мы можем улучшить их рекорд. – Он выдержал паузу и, чтобы умерить собственный оптимизм, добавил: – Это если нам повезет. В ином случае – если море будет неспокойным – нам понадобится на пять или шесть дней больше, чтобы достичь Бангкока.
– Я надеялся, что это займет не больше трех недель, – сказал маркиз.
– Быть может, мы сможем удивить вашу милость, – отвечал капитан.
– Я буду очень благодарен, если вам это удастся!
Маркиз спустился вниз и переоделся к ужину, как если бы на борту был устроен прием.
Обед, приготовленный французским поваром и его помощником, китайцем, был превосходным. Прежде чем уйти к себе, маркиз снова поднялся на мостик. Там он обнаружил, что явно недооценил ту скорость, которую могла развить его яхта. С довольной улыбкой он спустился в свою каюту. Его камердинер уже разложил вещи и приготовил все для него.
– Итак, пока дела идут отлично, Добсон! – сказал он, пока слуга помогал ему снять фрак.
– Что и говорить, милорд, одно удовольствие снова пуститься в путешествие.
Маркиз улыбнулся.
Добсона он встретил в Сингапуре, но не в качестве будущего камердинера. На самом деле он был его фактотум, мастер на все руки.
Маркиз обнаружил его помощь незаменимой в незнакомых местах, которые он посещал один, а впоследствии в обществе Кэлвина Брука. Он знал, что подобно ему самому Добсон скучал в Англии без приключений.
Как только маркиз сказал ему, что они едут за границу, в глазах Добсона вспыхнул огонек. Двигался он с необыкновенной быстротой и легкостью.
Сейчас, зная, что Добсона снедает любопытство, так как он еще ничего не знал о случившемся, маркиз решил поделиться с ним.
– Я полагаю, вы знаете, что сегодня утром у меня был посол Сиама? Он приезжал сообщить мне, что мистер Брук умер.
Добсон вытаращил на него глаза.
– Вы уверены, милорд?
– Его величество король Сиама телеграфировал в посольство, чтобы сообщить мне о его смерти. – Он помолчал, чтобы придать больше веса своим словам, и затем продолжил: – Король сказал, что очень желает видеть меня, и поскольку дело не терпит отлагательств, я согласился удовлетворить просьбу его величества.
– Я бы не отказался держать пари, милорд, что мистер Брук так же жив, как и я.
– С чего вы это взяли? – спросил маркиз.
– Если бы у них на руках был труп, – объяснил Добсон, – они просто отправили бы его туда, откуда он взялся.
Маркизу это не приходило в голову, и он подумал, что Добсон верно сообразил.
В то же время он сказал себе, что очень маловероятно, чтобы король считал Кэлвина Брука умершим, если он был жив. Будет ошибкой дарить кому-то надежду только для того, чтобы жестоко ее развенчать.
Вслух он сказал:
– Я уверен, что это плохая примета – рассуждать о том, что в настоящий момент кажется невозможным.
– Нет ничего невозможного, когда речь идет о мистере Бруке, – отвечал Добсон. – Если вы спросите меня, ваша милость, я думаю, он опять взялся за свои фокусы!
– Я вас не спрашиваю! – быстро заметил маркиз. – И я намерен верить разным домыслам, пока не будет доказано обратное.
Добсон не ответил.
Когда он вышел из каюты, маркиз с раздражением подумал: «Сначала Анкана, а теперь Добсон. Все это глупости».
Он был уверен, что если король хотел его видеть, то это было по какой-то другой причине, а не для того, чтобы доказать, что Кэлвин Брук жив.
Осмонд догадывался, что старый друг оказался вовлечен в какой-то тонкий шпионаж, что и привело к его смерти. Вероятно, дело было настолько важным, что король хотел, чтобы он продолжил его с момента смерти Кэлвина.
Он знал, как никто другой, об удивительных успехах, которых им удалось достичь в прошлом. Маркиз знал, что в министерстве иностранных дел хранилась папка с надписью «Чрезвычайно секретно», где были собраны документы об их с Бруком подвигах в Индии и других странах Востока. Когда он унаследовал титул, он думал, что эта часть его жизни позади.