Ричард подошел к ней, приподнял личико за подбородок и заглянул в глаза.
– Вам не кажется, любовь моя, что в ваших историях несколько смещены моральные акценты? – Он обвел контур ее губ большим пальцем и, наклонившись, поцеловал в самый уголок.
– Вас это беспокоит? – удивилась она.
– Очень, – совершенно серьезно отозвался он. – Почему прекрасная героиня никогда не достается благородному герою?
– Благородный герой – несбыточная мечта. А злобные разбойники и свирепые драконы – суровая реальность. Мечты сбываются редко и, к сожалению, уже после того, как с человеком случилась реальность…
И тут Ричард напугал ее тем, что со стоном рухнул к ее ногам.
– Джози, родная, любимая! – вскричал он, осыпая поцелуями ее пальчики, – что я наделал?!
– Ричард, что с вами? – его отчаяние было таким искренним, что Джози растерялась. – Зачем вы так? Это же просто истории!
Он помотал головой и уткнулся лбом в ее грудь.
– Джози, а если я подарю вам остров, посажу вас на пьедестал и стану звать богиней, я смогу рассчитывать на ваше прощение?
– Ричард, мне совершенно не за что вас прощать. Я не понимаю, почему эти истории так обеспокоили вас?
– Вы – невинное дитя, Джози. Вам сложно представить себе механизмы, через которые зло разрушает чистые души… Недавно вы сказали, что ненавидите меня… Но я заслуживаю лишь презрения…
Его трясло, и Джози, испуганной и притихшей, оставалось только гладить его по голове, утешая.
Понемногу он успокоился, встал, обнял ее и спросил:
– В каких широтах вы бы хотели остров?
– В южных… Чтоб там пели диковинные птицы и росли великолепные цветы…
– Обещаю, цветами будут усыпаны все дорожки, по которым будет ступать моя богиня.
– Правда?!
– Клянусь… А потом я вложу нож в вашу нежную ручку, чтобы вы исполнили свою клятву.
– Какую? – Джози наморщила лобик, припоминая.
Он разгладил морщинки и нежно поцеловал ее в темные завитки волос.
– Ту, где вы убиваете меня, пока я сплю.
Джози подняла личико и посмотрела на своего супруга. В ее серых глазах плясали искорки тревоги.
– Зачем вы так?
– Забудьте пока… – попросил он, – и знаете что, ваши истории получились весьма занятными и увлекательными. Вам бы следовало их записать.
– О! – горестно пропела она. – Вы же знаете, как я не люблю много писать. У меня будут мозоли от пера…
Ричард улыбнулся, радуясь возвращению привычной Джози – избалованной, капризной, маленькой, обожаемой девочки.
– Тогда у меня для вас есть один подарок. Соизволите прогуляться со мной?
– Еще только час, я выхожу гулять после трех…
– Джози, я говорю не о вас, а о нас с вами. Составите мне компанию?
– У вас прямо какое-то нездоровое желание гулять со мной по улицам. Да еще эта ваша дурацкая привычка держать меня за руку, когда все пары ходят под руку…
– Ангел мой, и как вам только удается испарять всю мою нежность?!
– Я совершенно не понимаю, что вы имеете в виду. Но хвастаться мною – а вы ведь именно это и делаете – сущее ребячество. Неужели вам нравится, чтобы все смотрели нам вслед и сравнивали: мою красоту и вашу, так сказать, более чем заурядную внешность?
Ричард промолчал, стиснув кулаки. Сделав вид, что не услышал ее тирады, он подошел к газетному столику и взялся за колокольчик. На зов явилась обширная дама в накрахмаленном чепце:
– Клодин, даю вам чуть больше часа на то, чтобы вы искупали, причесали и нарядили госпожу. И просьба – не позволяйте ей делать это самой, а то придется потратить еще час на переодевание.
– Я вообще-то здесь! – запротестовала Джози, но Клодин кивнула господину и утащила ее за собой.
По дороге в ванную юная миссис Торндайк разрабатывала планы мести – один коварнее другого.
Северный Уэльс, вольный город Лланруст, 1875 год
– Не правда ли, они удивительны? – принцесса рассматривала цветы, чуть склонив голову набок.
Пол завороженно смотрел на нее. Даже смысл ее вопроса не сразу коснулся его сознания.
– О да, разумеется, розы в сентябре, да еще здесь, в Северном Уэльсе. Что может быть удивительнее? – Пол решительно шагнул к ней и взял за руку. Девушка смутилась. Она робко прижала кулачок к груди и залилась краской. Все так же глядя на устеленную золотой листвой тропинку, она тихонько проговорила:
– Что бы я ни посадила в землю – все обязательно прорастет. Родственники смеются, предлагают мне при случае закопать в землю палку. Говорят, и она даст ростки.
– Какое чудесное качество! – искренне восхитился Пол. – Чем больше я узнаю вас, тем больше очаровываюсь.
– О, полно, вы перехвалите меня!
– Не думаю, что это возможно.
Она лишь робко улыбнулась.
– Приходите сегодня пообедать с нами. После мы собираемся на прогулку, а вечером будет бал. Батюшка очень любит балы.
– Какой плотный у вас график – вряд ли он позволит нам остаться наедине. Поэтому спрошу сейчас: я ведь упустил свой шанс на поцелуй? – Она кивнула. – Как мне вернуть его обратно?
– Я ведь говорила, – она приподнялась на цыпочки и шепнула ему на ухо: – Похитьте меня.
Отстранилась и исчезла, прежде чем он успел опомниться, растворившись в серебристо-золотом мареве осеннего парка.
А ему хотелось смеяться и кричать от счастья.
Лланруст прекрасен в любое время года. Но осень ему особенно к лицу. В осеннюю пору уютный городок с готическими зданиями и старинным мостом над рекой – будто иллюстрация к сказке об эльфах. А присутствие Мифэнви только добавляло уверенности в волшебном происхождении этого местечка.
Пол был несказанно благодарен своему куратору, что тот отправил его изучать вольные города. Прежде Полу это явление было интересно лишь с точки зрения теории права. А теперь… Как там выразился Спарроу: «Добавился и личный интерес».
Молодому Грэнвиллу очень нравилось, что его спутница не сыплет словами, как многие ее сверстницы, а больше молчит. Или время от времени дарит ему чуть смущенную светлую улыбку. Рядом с Мифэнви было так чудесно молчать.
Наставница принцессы, миловидная старушка в шляпке с невозможно огромными цветами и в фиолетовой шали, оказалась очень тактичной: увидев взаимную заинтересованность молодых людей, она следовала за ними на почтительном расстоянии.
Должно быть, это обстоятельство и то, что ему дано было милостивое разрешение называть принцессу просто по имени, заставили Пола решиться и, нежно взяв свою спутницу за руку, он сказал: