Но как вскоре выяснилось, производить впечатление было не на кого. Будка охранника, возле которой я в свое первое посещение препиралась с неподкупным профессионалом, оказалась закрыта наглухо. На стук и требования немедленно проснуться и открыть дверь никто не отреагировал. Что же, в таком случае снова придется воспользоваться дырой в заборе.
К счастью, дыра оказалась на месте. Машин возле нее, правда, стало меньше. Исчез потрепанный микроавтобус, да и перекрашенная «лада» куда-то подевалась. Посмотрим, что там, за забором. Вроде все по-прежнему. Лая собак не слышно, что тоже радует. Поймите меня правильно: животных я готова защищать от кого угодно, но оказаться в роли преследуемого нарушителя территории совершенно не хочется. И вряд ли на сторожевых овчарок произведут впечатление мои журналистские документы.
Лабораторный корпус за это время тоже никуда не делся. Разве что выглядел он теперь еще более заброшенным. Подойдя ближе, я поняла, в чем дело. Здание было опечатано! Значит, не напрасно я убегала по темным коридорам от наркодельцов и не зря спускалась по хлипкой пожарной лестнице. По крайней мере, здесь уже не будут изготовлять смертоносное зелье.
Это все хорошо, но мне нужно внутрь, в бывший офис Николая. Неужели кто-то думает, что Викторию Хмелевич может остановить какая-то бумажка, наклеенная поперек двери? Нет, вступать в конфликт с законом я не собиралась. Кроме парадного хода существует еще и служебный, о котором мало кто помнит. Или еще что-нибудь придумаю.
Но изобретать хитроумные способы проникновения в корпус мне не пришлось. Разумеется, опечатывать служебную дверь никто не стал. Как выразился по этому поводу один известный юморист: «Я восхищаюсь нашими людьми. Только они могут…» Да, с похожим явлением я столкнулась еще в первые годы брака. Дело в том, что неподалеку от дома, где мы тогда снимали квартиру, был лес, а там росли роскошные белые грибы. Но сам лес и близлежащая территория были огорожены, так как числились за военной частью. Грибников это не останавливало: стоило пройти мимо мощных железных ворот и высокого бетонного бора, как примерно через полтора километра все преграды исчезали. Забор обрывался, будто его перенесли в другое измерение. Кстати, кроме грибов, мы навещали местную достопримечательность: болото, в котором застряли две военные машины. Долгие годы они драматично торчали из трясины, потом, судя по развороченному мху, их все-таки удосужились вытащить.
Ключ легко повернулся в замке, и я беспрепятственно вошла в лабораторный корпус. При свете дня все здесь казалось уже не таким страшным и таинственным. А ведь когда-то это было добротное здание, которое регулярно ремонтировалось. Вот там, где краска облезла явно от сырости, виднеется не меньше четырех слоев разного цвета. Заботились когда-то об ученых. А теперь только и остается, что смотреть сериал «Эврика» о выдуманном наукограде, под завязку напичканном высокими технологиями, и вздыхать, что нам до такого еще, мягко говоря, далековато. А ведь Павел Васильевич, который всеми способами пытался удержать НИИ на плаву, далеко не во всем не прав. Хотя теперь милейший старомодный интеллигент предстал передо мной в совершенно ином свете. Помнится, я тогда даже позавидовала миру и согласию в их семействе. И вот пожалуйста – интрижка с Полиной… Терпеть не могу разочаровываться в людях.
Главный коридор выглядит так, будто здесь снимали фильм о конце света или соревновались, кто устроит самый впечатляющий беспорядок. И как мы здесь прошли в темноте, не переломав ноги?! Кабинеты, лаборатории, актовый зал, из окна которого мы поспешно эвакуировались… Значит, мне в другую сторону, теперь повернуть, еще один коридорчик, и вот они, комнатки, когда-то занимаемые ИЧП «Астра». Кабинет я тоже сразу узнала: директорский стол, массивный дореволюционный сейф, фото на стене, где трое учредителей еще не подозревают, как закончится их затея. Точнее, не подозревает один – Николай. У Полины уже тогда в глазах застыло холодное расчетливое выражение. Как будто смотрит не на любимого мужа, а на курицу в магазине, прикидывая, какие блюда из нее можно приготовить.
И тут мне в голову пришла неожиданная, но довольно удачная мысль. Надо сесть за стол Николая и попытаться посмотреть его глазами, увидеть кабинет таким, каким видел он. Не теряя времени, я опустилась на пыльное продавленное кресло. И правда, с нового ракурса все предстало в ином свете. Вот та самая водонапорная башня за окном, о которой с такой ностальгией рассказывал Николай. А что прямо по курсу? Перекидной календарь на столе – почему-то я его в прошлый раз не заметила, стеллаж с документами. А это что?!
Посреди полки лежала толстая папка в коричневом дерматиновом переплете. Если бы вещи умели улыбаться, эта точно улыбалась бы до ушей с самым торжествующим видом. Сомнений не оставалось: передо мной та самая «коричневая фигня», за которой полезли в мою квартиру.
Вскочив с места и едва не опрокинув кресло, я поспешно схватила папку и раскрыла ее. Нет, от моей торопливости из нее ничего не посыпалось: все содержимое папки было тщательно скреплено между собой. Следует признать: скрепки и дырокол не только символ бюрократии, но и удачное изобретение. И что у нас здесь? Чертежи, размноженные на прадедушке современного ксерокса. Какие-то топографические планы, непонятные значки… И ведь делалось это все от руки, за кульманом, а не в компьютерной программе, как сейчас. Я прекрасно понимала, почему Николай захотел взять их себе: он увидел в них свидетельство эпохи. А вот его непорядочный компаньон сразу разглядел в них средство для шантажа. Впрочем, Андрей уже получил по заслугам, хоть и не так, как следовало бы.
Еще один сюрприз ожидал меня в приемной, которую я второпях проскочила. Моя потерянная визитка была приклеена к стене канцелярским клеем. Над ней черным маркером была нарисована устрашающего вида кошка. Не удовлетворившись произведенным эффектом, неведомый автор подписал ее: «Черная». Что?! «Черная кошка»? Тоже мне поклонники шедевров отечественного кинопроката! Они бы еще за Леньку Пантелеева здесь расписались! Но оставлять такой вызов без ответа не в моих правилах.
Синей гелевой ручкой я, как умела, подрисовала мощную руку, которая хватает кошку за шкирку. На руке для пущей наглядности написала чертежными буквами «закон». Вот теперь все правильно!
Вот кто, спрашивается, такой добрый – трезвонить мне в девять утра?! Ну, хорошо, девять тридцать, суть от этого не меняется. Между прочим, я могу сейчас быть и не одна. Да, у совершеннолетних граждан присутствует такое понятие, как личная жизнь. Ну, хотя бы теоретически…
С этими мыслями я потянулась за отчаянно трезвонившим мобильником. Хорошо еще, что не оставила на столе, а то пришлось бы вставать и тащиться за ним через всю комнату. На дисплее светилась надпись «Олег, редакция». Это меняет дело!
– Надеюсь, не оторвал от сладких грез? – послышался в трубке веселый нахальный голос. – У меня для тебя такая новость, что сейчас зайчиком запрыгаешь. В смысле, от радости. Нет, правда, я бы на твоем месте сейчас вскочил с кровати и сбацал цыганочку с выходом.
– Ну, хорошо, с этим понятно, а в чем суть? – с трудом остановила я разрезвившегося собеседника. – По какой причине мне веселиться?