– Так вещица не будет стоять, – уверенно заявил Ираклий, понаблюдав какое-то время за стараниями приятеля. И с видом знатока посоветовал: – Переверни.
– Нет, – покачал головой Савелий. – Это будет неправильно.
– Почему?
– Потому что тогда знаков не будет видно. – Савелий провел пальцем по кругу странных, вернее, непонятных знаков, опоясывающих верхнюю, как он полагал, часть вещицы.
В дверях снова возникла Ириша. Будто из ниоткуда.
– Па-ап! Я хочу поиграть!
– Так в чем проблема? – Ираклий сделал вид, что крайне удивлен. – У тебя же полно игрушек!
– Мне скучно играть одной.
– А как же мишка? Где твой мишка?
– Мишка не настоящий. Он не умеет играть так, как надо.
Ираклий озадаченно насупил брови.
– И что ты предлагаешь?
– Поиграй со мной, пап!
– Ириша, папа сейчас занят.
– Тогда пусть дядя Савелий со мной поиграет!
– У дяди Савелия своя игрушка.
Гипнотизируя вещицу взглядом, Савелий развел руки в стороны. Постояв всего-то пару секунд, вещица снова завалилась набок.
– Подумаешь!
Ириша презрительно фыркнула и скрылась за дверью.
Ираклий усмехнулся.
Савелий перевернул вещицу, как советовал Ираклий, придирчиво посмотрел на нее и недовольно подбородком дернул. Чувство прекрасного было несогласно с тем, что вещицу следует оставить в таком положении.
– Ты хочешь сказать, что она вот так, – Савелий недовольно ткнул вещицу пальцем, – появилась у тебя на верстаке?
– Нет, – победно улыбнувшись, Ираклий взял белого слона. – Она находилась в том самом положении, в котором ты пытаешься ее установить.
– Ну, я же говорил! – Савелий перевернул вещицу и снова попытался установить ее на выпуклую сторону. – Вот только не пойму, как она стояла?
– Она крутилась.
– Крутилась?
– Вот так.
Ираклий покрутил поднятым вверх указательным пальцем, демонстрируя, как крутится волчок. Ну, или что-то вроде того.
– А потом?
– А что потом?
– Она сама остановилась?
– Нет. Я стукнул ее молотком. Тогда она остановилась и упала набок.
– Так ты же сломал ее!
– Не думаю. На ней даже царапины не осталось.
– А внутри какая-нибудь пружина могла слететь!
– Да нет, вряд ли. Наверное, мы просто не знаем, как ее запускать.
– Конечно, не знаем! Откуда нам это знать, если мы вообще не знаем, что это за штуковина!
– И откуда она взялась, – добавил Ираклий.
Савелий растопыренными пальцами обхватил диск сверху, поставил на выступающую часть и постарался как следует крутануть его. Диск сделал три-четыре неровных оборота, качнулся в одну сторону, в другую, и завалился набок.
– Не так.
Ираклий забрал у Савелий диск, поставил его на ребро и крутанул, как монету. На этот раз вещица крутилась чуть дольше. Но все равно упала.
– Это неправильный подход, – уверенно заявил Савелий.
– Зато более эффективный, чем твой, – не менее уверенно парировал Ираклий. – Кстати, тебе шах!
– Вижу, – рассеянно кивнул Савелий. Он явно думал не о шахматах. – Я назвал неправильным сам принцип, который мы используем, пытаясь запустить вещицу.
– В смысле? – не понял Ираклий.
– Чтобы запустить ее, не надо прикладывать механические усилия.
– А почему ты считаешь, что ее вообще надо запускать?
– Ты ведь сам сказал, что вещица крутилась, когда ты впервые увидел ее.
– Ну и что? Вероника, когда я ее впервые увидел, была похожа на Бриджит Бардо.
– А теперь?
– Теперь она мать моих детей, – не без гордости подвел итог Ираклий.
– Но эта штуковина должна крутиться. – Савелий положил руки ладонями на стол с двух сторон от вещицы и уставился на нее пристальным, немигающим взглядом. Так, будто силой мысли собирался заставить ее вращаться. – Она для этого создана. Ты только посмотри на ее форму! Это же летающая тарелка!
– Точно! – радостно хлопнул в ладоши Ираклий. – А внутри нее сидят крошечные зелененькие человечки!
– Нет, конечно, – спокойно и серьезно возразил ему Савелий. – Но внутри этой вещицы может оказаться послание.
– От маленьких зеленых человечков?
– От братьев по разуму, – подкорректировал приятеля Савелий. – И необязательно, что с другой планеты. Может быть, из другого измерения. Или из будущего.
– Или из прошлого, – продолжил ерничать Ираклий.
– А почему бы и нет? – пожал плечами Савелий. – Ты слышал про Джона Ди?
– Ага, слышал. И про безумного араба Аль-Хазреда тоже слышал. – Ираклий ухватился руками за столешницу, наклонился вперед и таинственным полушепотом спросил: – Думаешь, это он? Ктулху?
– Слушай, неужели тебе совсем не интересно, что это за вещица и откуда она взялась? – непонимающе посмотрел на приятеля Савелий.
– Дядя Савелий! – окликнула его выглянувшая из-за двери девочка.
– Да, Ириша?
– Мне скучно, а папа не хочет со мной играть!
– Ну… Папа сейчас играет в шахматы. Вот когда он проиграет, тогда будет играть с тобой.
– Ну, так пусть он скорее проигрывает! – недовольно сдвинула бровки девчушка.
– Я постараюсь, милая, – пообещал Савелий.
– Между прочим, твой ход, – напомнил Ираклий.
– Я пока что его обдумываю.
Савелий, может быть, и обдумывал свой ход, но смотрел при этом не на доску, а на загадочную вещицу, которую держал в руках.
– А можно, я посмотрю, как папа будет проигрывать?
– Конечно, милая, посмотри.
Девочка подошла к игрокам, положила на край стола руки и, водрузив сверху подбородок, с чрезвычайно серьезным видом принялась изучать позицию на игровой доске. Наверное, ей хотелось щелчками посшибать остававшиеся на доске фигуры и тем закончить партию. Учитывая уровень подготовки обоих игроков, это, пожалуй, было самое правильное решение. Партии между ними, как правило, заканчивались тем, что у каждого из игроков оставалось по королю.
– Папа сегодня выиграет, – заверил дочку Ираклий.
– Не думаю, – не глядя на него, буркнула Ириша.
Ираклий сначала было недовольно сдвинул брови, но затем посмотрел на Савелия, усмехнулся и сделал легкий, пренебрежительный жест рукой. Ребенок, мол, что он понимает.