Тиффани молча смотрела на жабу.
— Знаешь, — проговорила она, — я и не думала, что магия — это так сложно.
— Трепых-пых-пых! Чирик-чик-чик! Ай-ай, бедный мал-мал я, чири-ик!
Тиффани кинулась к окну.
На дорожке возле дома суетился Фигль. На нём были крылышки из лоскутков и шапочка с клювом, кое-как сделанная из соломы. Ряженый Фигль носился кругами, хлопая «крыльями» и всячески изображая раненую птицу.
— Чирик-чирик! Трепых-пых-пых! Ой-ой, токо бы кис-кисун не прошмыгнул мимоходом! Ай-ай, я плак-плак птах! — верещал он.
Крысодав, злой рок всех птиц и птенцов, был тут как тут — подкрадывался к Фиглю по тропинке. Тиффани открыла было рот, чтобы закричать, но кот уже взвился в воздух и приземлился всеми четырьмя лапами прямо на маленького человечка.
Точнее, туда, где Фигль только что был. Человечек успел сделать сальто и оказался прямо у кота перед носом, после чего немедленно схватил зверя за уши.
— Ага! Подь сюды, кошакс мерзявый! Вот те за всех мал-мал птах, ты, чучундра грязнорыла! — И врезал коту головой по носу.
Крысодав перекувырнулся в воздухе, упал на спину и остался лежать. Глаза его съехались к носу. Оцепенев от ужаса, кот уставился на Фигля, который наклонился над ним и заорал:
— Чири-и-ик!!!
После такого Крысодав вдруг взвился в воздух, как это умеют только коты, рыжей молнией метнулся по тропинке к дому, шмыгнул между ног Тиффани и забился под раковину.
Фигль, ухмыляясь, посмотрел ему вслед… и увидел Тиффани.
— Пожалуйста, не уходи!.. — начала она, но тот уже растворился в воздухе.
Тем временем по дорожке к дому торопливо спускалась мама. Тиффани едва успела спрятать жабу в карман передника.
— Где Винворт? — спросила мать. — Он вернулся домой? Ну же!
— А разве вы не взяли его с собой на стрижку, мама? — спросила Тиффани.
Ей вдруг стало очень не по себе. Паника сочилась из матери, будто струйки дыма.
— Его нигде нет! — чуть не плача, сказала мать. — Я отвернулась всего на минутку! Ты точно его не видела?
— Но он же не мог уйти сам так далеко…
— Иди и посмотри в доме! Живо!
Госпожа Болен поспешила дальше. Тиффани торопливо вынула жабу из кармана и посадила под раковину. Она слышала, как заколдованный жаб квакнул на Крысодава, и кот, ошалевший от всего пережитого, мохнатым вихрем вылетел из молочни.
Тиффани выпрямилась. За первую мысль, которая пришла ей на ум, ей тут же стало стыдно: «Он же так хотел посмотреть, как стригут овец! Как он мог потеряться! Там же были и мама, и Ханна, и Фастидия! Но так ли уж хорошо присматривали за братцем Ханна и Фастидия, когда вокруг все эти удальцы-стригали?»
Тиффани попыталась сделать вид, будто этой мысли не было, однако её разум всегда был предательски внимателен, подмечая её ложь. Разум — это хорошо, вот только если бы он ещё не заходил мыслями туда, куда ему не велено…
Но Винворт никогда не пытался сбежать подальше от людей! От хижин стригалей до дома полмили пути! А Винворт ведь не может быстро ходить, проковыляет несколько шагов, шлёпается на попу и требует конфет!
Но если он и правда исчез, в доме станет немного поспокойнее…
Последняя мысль опять была гадкой и постыдной, и Тиффани постаралась прогнать её, занявшись поисками брата. Первым делом она отсыпала леденцов из кувшина и принялась бегать по комнатам, шурша кульком.
Она слышала, как по двору топают мужчины, вернувшиеся со стрижки овец, но не обращала на это внимания, продолжая заглядывать под кровати и открывать дверцы шкафов, даже те, куда карапуз уж никак не мог бы забраться, а потом снова смотреть под кроватями, хотя уже смотрела там — потому что это был как раз тот случай, когда ищешь даже на чердаке, хотя чердак весь год заперт.
Несколько минут спустя во дворе раздались голоса — люди бегали там и звали Винворта на все лады. А потом Тиффани услышала, как папа сказал: «Посмотрите у реки!» — и поняла, что он тоже в отчаянии, потому что уж так далеко Винворт точно не мог уйти добровольно, его всегда требовалось подкупить, чтобы увести к реке. Он был не из тех детей, кто готов просто так взять и удалиться от источника сладкого.
Это всё ты виновата.
Мысль была холодной, как лёд.
Это всё ты виновата, ведь ты его никогда не любила. С тех пор как появился Винворт, ты перестала быть младшей в семье. И он таскался за тобой хвостом, и был обузой, и ты только и мечтала, чтобы его не было, верно? Вот он и пропал.
— Неправда, — тихо-тихо прошептала Тиффани. — Мы с ним… ладили.
Не слишком-то. И не всегда. Он не умел играть как надо и вечно не слушался. И ты то и дело думала, как было бы здорово, если б он пропал пропадом.
«И вообще, — мысленно добавила она, — невозможно всё время любить человека, у которого непрерывно течёт из носу. И всё же… Что, если…»
— Как бы я хотела отыскать моего брата, — сказала она вслух.
Похоже, это не возымело никакого действия. Но в доме было полно людей, и все кричали, хлопали дверьми и путались друг у друга под ногами. А Фигли, хоть у многих из них физиономии и смахивали на сжатые кулаки со множеством костяшек, были довольно застенчивы…
«Не надо хотеть, — сказала бы мисс Тик. — Надо делать».
Тиффани спустилась вниз. Оказалось, даже кое-кто из женщин, что должны были паковать шерсть в мешки в хижинах стригалей, вернулся на ферму. Они собрались вокруг матери, которая сидела за столом, заливаясь слезами. На Тиффани никто не обратил внимания. Так часто бывало.
Она мышкой прошмыгнула в молочню и наклонилась заглянуть под раковину… Дверь с грохотом распахнулась, в комнату влетел отец и резко остановился. Тиффани с виноватым видом обернулась.
— Его не может быть там, детка, — сказал папа.
— Ну, я… э… — промямлила Тиффани.
— Ты наверху смотрела?
— Даже на чердаке, пап.
— Что ж… — Отец глядел на неё с отчаянием и в то же время нетерпеливо. — Тогда иди и… поищи ещё где-нибудь.
— Хорошо, папа.
Когда дверь за ним закрылась, Тиффани снова всмотрелась в темноту под мойкой:
— Эй, жаб! Ты там?
— В помойном ведре, и поживиться нечем, — пожаловался тот, выбираясь на свет. — Уж больно ты заботишься о чистоте. Даже ни одного паука нет.
— У меня срочное дело! — рявкнула Тиффани. — Мой младший брат пропал. Среди бела дня! Выше по склону, где видно на много миль вокруг!
— О, брекекекс! — сказал жаб.
— Что?
— Это я… выругался по-жабьи. Извини, но…
— Как думаешь, в этом замешана магия? — перебила Тиффани. — Ведь замешана, правда?