— Надеюсь, что нет, — ответил жаб. — Но полагаю, что да.
— Это маленькие человечки украли моего брата?
— Что ты! Фигли не крадут детей!
В том, как жаб это сказал, Тиффани послышалось нечто подозрительное. Детей, значит, не крадут…
— Тогда кто забрал моего брата? — настойчиво спросила она. — Ты знаешь, кто это сделал?
— Нет. Но, может быть… — принялся юлить жаб. — Послушай, мисс Тик строго наказала мне, чтобы ты не…
— Моего брата похитили, — отрезала Тиффани. — Прикажешь мне сидеть сложа руки?
— Нет, но…
— Вот и ладно. Где сейчас Фигли?
— Попрятались, наверное. Тут ведь полно людей, которые обшаривают каждый уголок, но…
— Что мне сделать, чтобы они вернулись? Они нужны мне!
— Гм, мисс Тик сказала…
— Как их вернуть?
— Ты правда хочешь, чтобы они вернулись? — сокрушённо спросил жаб.
— Да!
— Просто обычно люди хотят совсем другого, — пояснил жаб. — Пикеты — это тебе не домовые. Если в доме завелись Фигли, остаётся только убраться восвояси. — Он вздохнул. — Скажи, твой отец выпивает?
— Иногда он пьёт пиво, — сказала Тиффани. — А при чём тут это?
— Только пиво?
— Ну, есть ещё то, что папа зовёт особой овечьей притиркой, только мне вроде как не полагается о ней знать, — призналась Тиффани. — Бабушка делала её в старом хлеву.
— А она крепкая, эта притирка?
— В ней ложки растворяются. Папа держит её для особых случаев. Он говорит, что это пойло не для женщин, потому что от него волосы на груди растут.
— Тогда, если ты правда хочешь найти Нак-мак-Фиглей, раздобудь немного этой выпивки, — посоветовал жаб. — И они явятся, вот увидишь.
Тиффани управилась за пять минут. Трудно что-то утаить от ребёнка с хорошим зрением, так что она знала, где хранятся бутылки, и утащила одну. Бутылка была плотно заткнута, под пробку подложена тряпица, но пробка была старая, и Тиффани удалось подцепить её кончиком ножа. От запаха у неё заслезились глаза.
Тиффани наклонилась налить немного золотистокоричневой жидкости в блюдце.
— Нет! — крикнул жаб. — Так они затопчут нас до смерти. Просто не затыкай бутылку.
Пары поднимались над бутылкой волнами, как горячий воздух над камнями в знойный день.
Тиффани почувствовала, как в полутёмной прохладной комнате сгустилось напряжение, и села на табурет для дойки.
— Ладно, — сказала она. — Можете показаться.
Их были сотни. Они вылезали из-под вёдер. Спускались с потолочных балок по верёвкам. Воровато выбирались из-за полок для сыров. Выползали из-под мойки. Появлялись из таких мест, где, казалось бы, никак не мог бы остаться незамеченным человечек с волосами, пылающими, как сверхновая.
Все они были не выше шести дюймов ростом, все синекожие, хотя трудно было сказать, это их природный цвет или всё дело в татуировках, которые покрывали пикетов с головы до пят. Все носили короткие килты, на некоторых красовались и другие детали одежды вроде тесных кожаных жилеток. Кое-кто щеголял в шлемах из кроличьих или крысиных черепов. И у каждого за спиной висел меч. Мечи были ненамного меньше своих хозяев.
Но прежде всего Тиффани бросилось в глаза не всё это, а то, как они её боятся. Большинство упрямо таращилось на свои ноги, а это было зрелище не для слабонервных, ибо ступни у Фиглей были большие, грязные, обмотанные звериными шкурками в качестве весьма посредственной замены башмакам. И никто не смел поднять на неё глаза.
— Это вы наполнили вёдра водой? — спросила Тиффани.
Раздалось множественное шаркание, покашливание, и нестройный хор ответил:
— Ах-ха.
— И дровяной ящик?
— Ах-ха, — снова вразнобой донеслось снизу.
Тиффани сердито оглядела собрание:
— А баран — ваших рук дело?
Тут уж потупились все поголовно.
— Почему вы украли барана?
В толпе принялись толкаться и пихаться, пока не выдавили вперёд одного человечка. В руках он смущённо вертел свой шлем — кроличий череп.
— Мы жратс хотели, — сказал Фигль. — Мы не бум-бум, что ме-зверь твоя. А как бум-бум, быро его взад.
Пикеты выглядели такими виноватыми, что Тиффани стало жаль их.
— А, значит, вы украли его только потому, что были голодны? А иначе бы не стали воровать? — спросила она.
Фигли обменялись сотнями удивлённых взглядов.
— Мы б всё одно тырили, хозяйка, — сказал за всех тот, что крутил в руках шлем.
— Всё равно воровали бы? — Тиффани не смогла скрыть изумления, и говоривший оглянулся на своих товарищей в поисках поддержки.
— Да, хозяйка. Мы токо так. Все бум-бум: мы тырим. То слава! Ах-ха, ребя? Чё для нас самолучшее?
— Тыркс-лямзь! — дружно заорали синие человечки.
— А ишшо?
— Дракс-передракс!
— А ишшо?
— Пойло жракс!
— А ишшо?
На сей раз пикетам потребовалось некоторое время на размышление, но вскоре у всех был готов один ответ:
— Пойло жракс, морда драке!
— А что ж ишшо-то… — пробормотал обладатель кроличьего шлема как бы про себя. — Ах-ха! А ну-кась, ребя, пусть карга бум-бум!
— Тыркс, драке, пойло жракс! — радостно грянули Фигли.
— А ну, сказаните карге, кто мы такие, ребя?
Множество крохотных мечей взметнулись в воздух.
— Нак-мак-Фигли, нах! Долой Королька! Долой Кральку! Долой господавов! Нас ужо не окрутнёшь!
Тиффани сердито оглядела их. Все Фигли напряжённо смотрели на неё, не зная, что она будет делать дальше. Чем дольше тянулось молчание, тем больше они нервничали. Пикеты смущённо опустили мечи.
— Но мы признаём могучу каргу, если только не нахрюксаемся выш-крыш, — добавил тот, что всё теребил в руках шлем. От волнения он принялся вертеть череп быстрее прежнего и не сводил глаз с бутылки. — Ты нам подмогнёшь?
— Помочь вам? Я думала, вы поможете мне! — сказала Тиффани. — Кто-то похитил моего брата среди бела дня!
— Ой-ёи-ёи-ёи! — завопил Фигли. — Горе, горе! Мы опоздали, она ужо тута со своими о’чарами! Кралька тута!
— Никаких кралей тут не было! — сказала Тиффани.
— Они имеют в виду Королеву, — вмешался жаб. — Королеву м-м-м…
— Пасть затыкни! — рявкнул Фигли со шлемом, но его голос утонул в общем вое.
Фигли катались по полу, рвали на себе волосы, причитали: «Ой-ёи! Раскирдыкс-беда!» Жаб и шлемоносец о чём-то жарко спорили, и каждый старался перекричать остальных…