Это всё запах… От матушки Болен пахло овцами, скипидаром и «Весёлым капитаном», три запаха смешивались в один, и его облако всюду сопровождало матушку. Для Тиффани это облако означало тепло, и покой, и место, вокруг которого вертится мир.
Какая-то тень скользнула над её головой. Канюк пикировал с неба прямо на Нак-мак-Фиглей.
Тиффани вскочила и замахала руками:
— Бегите! Ложитесь! Он убьёт вас!
Маленькие человечки посмотрели на неё как на дурочку.
— Не боись, хозяйка, — сказал Явор.
Птица вышла из пике, но прямо перед тем что-то упало с неё и понеслось к земле. На лету оно расправило два крошечных крылышка, отчего завертелось в воздухе, как кленовый парашютик, и его падение немного замедлилось.
Это был Фигль. Упав на землю, он некоторое время продолжал вертеться, потом наконец остановился, нетвёрдо встал на ноги, выругался и снова упал. Ещё некоторое время летун сыпал ругательствами.
— Добра посадка, Хэмиш, — приветствовал его Явор Заядло. — Эти твои птахокрылсы работают. Ты прям почти бошкой в землю и не прохлобыстнул.
Хэмиш, уже не так резко, поднялся на ноги и на сей раз смог устоять. На глазах у него были выпуклые очки.
— Да ни в жисть ишшо! — заявил он. — С этими крылсами я как лесная фейка.
— Как тебе удалось выжить? — спросила Тиффани.
Очень маленький летун попытался смерить её взглядом, но его мерка оказалась коротковата.
— Тю! Что эт’ ишшо за верзунья? Оченно много кумексаешь о летанье, да?
Явор Заядло многозначительно кашлянул:
— Она карга, Хэмиш. Ма Болен отродье.
Физиономия Хэмиша перекосилась от ужаса:
— Я-я-я ничо тако не хотел зло сказануть, хозяйка! — Он в отчаянии попятился. — Карга-то точнякс кумексает обо всём. Но не боись, оно все типсы-топсы. Главное — завсегда бошку вниз повырчивать.
— Ах-ха, мы крепки на черепок, — важно подтвердил Явор Заядло.
— Ты не видел женщину с маленьким мальчиком? — резко спросила Тиффани.
Ей очень не понравилось «отродье».
Хэмиш в отчаянии посмотрел на Явора, тот кивнул.
— Зырил, хозяйка, — сказал летун. — На чёрной коняге. Тыгдымила прям ко всем чер…
— Язык в глотку затыкни, тута карга! — прогремел Явор Заядло.
— Звиняй, хозяйка. Тыгдымила прям к феечкам на куличики. — Казалось, Хэмиш готов от стыда сквозь землю провалиться или, на худой конец, зарыться туда быстрее крота. — Но она заприметила, что я сверху зыркс, и призвала туман. Шасть на тую сторону, я ни бум-бум, хде.
— Опасное место, тая сторона, — медленно проговорил Явор. — Зла много. Холод. Не для дитяти.
На холмах царил зной, но Тиффани пробрал озноб. «Мне придётся пойти туда, что бы меня там ни ждало, — подумала она. — Я знаю. У меня нет выбора».
— Та сторона? — переспросила она.
— Ах-ха. Чудомир, — объяснил Явор. — Там… много чудищ всяко-разных.
— Чудовища?
— Такие страхущие, каких токо могёшь напредставлять, — сказал Явор. — Вот точь-в-точь такенные.
Тиффани попыталась сглотнуть комок в горле и закрыла глаза:
— Страшнее, чем Дженни Зелёные Зубы? И чем всадник без головы?
— О, да там такие чучундры водятся, что те рядом с ними — кис-кисуньи. То дрянь-земля. Там сны всмаделишны. Мир Кральки.
— Ну, что плохого в том… — начала было Тиффани, но тут вспомнила некоторые свои сны. Из тех, когда просыпаешься с облегчением. — Ты ведь не о хороших снах, да?
Явор покачал головой:
— Нае, хозяйка. Не про них.
«А у меня только сковородка и «Болезни овец», — подумала Тиффани. Потом она представила себе Винворта в компании чудовищ. — Кто знает, может, в том мире и вовсе нет ничего сладкого…»
Она вздохнула:
— Ладно. И как туда попасть?
— А ты сама ни бум-бум? — удивился Явор.
Такого ответа Тиффани не ожидала. Она ждала скорее причитаний вроде: «О, нет, токо не это, низзя, ты ведь така мал-малюха!» Ну, хорошо, не ждала, но надеялась услышать. Но Фигли вели себя так, будто она действовала вполне разумно.
— Нет! — крикнула Тиффани. — Я вообще никого ни разу ни бум. Мне как-то не приходилось раньше этим заниматься. Помогите мне!
— Её правда, Явор, — сказал какой-то Фигль. — Она ж ещё нова карга. Отведем её к кельде.
— Даже Ма Болен никогда не суйносила к кельде в её пещеру! — рявкнул Явор Заядло. — Это…
— Тихо! — перебила его Тиффани. — Слышите?
Фигли огляделись по сторонам.
— Что слых-то? — спросил Хэмиш.
— Шу-шу-шу!
Дёрн вокруг как будто легонько дрожал. Небо обрело алмазные грани. И вокруг запахло снегом. Хэмиш выхватил из кармана дудочку и подул в неё. Тиффани ничего не услышала, но канюк высоко в небе ответил на зов.
— Я дам зна, чё тако! — крикнул Хэмиш и побежал по траве, вскинув руки над головой.
Когда он уже прилично разогнался, сверху обрушился канюк и аккуратно подхватил Фигля. Пока птица набирала высоту, Тиффани разглядела, как крохотная фигурка карабкается вверх, цепляясь за перья.
Прочие Фигли выстроились вокруг Тиффани и достали мечи.
— Каков план, Явор? — крикнул кто-то.
— Знатца, план бу таковый: узырил чё — дай люлей!
Маленькие воины засмеялись.
— Хорош план! — сказал Туп Вулли.
На земле появился снег. Он не падал с неба, он… таял наоборот. Слой снега становился всё толще и толще, и вот уже Фигли утонули в нём по пояс, а вскоре и по шею, некоторые и вовсе скрылись с головой, из-под снега глухо доносились их проклятия.
А потом показались псы. Большие, коренастые, чёрные с оранжевыми подпалинами на бровях. Они вразвалочку трусили к Тиффани, и намерения их явно были недобрыми. Тиффани уже издалека слышала их рычание.
Она сунула руку в карман и достала жабу.
— Шотакоэ? — Жаб заморгал спросонок.
Тиффани повернула его так, чтобы он мог видеть псов.
— Кто это?
— Ох, брекекекс! Злейхаунды!* Мы пропали! У них глаза горят огнём и зубы острые, как бритвы!
— И как быть?
— Очень недолго!
— Спасибо! Ты мне и правда помог!
Тиффани сунула жабу обратно в карман и достала из мешка сковородку.
Она и сама понимала, что дело плохо. Глаза чёрных псов пылали, и, когда они приоткрывали пасти, чтобы зарычать, там мелькали острые лезвия зубов. Тиффани не боялась собак, но эти точно явились из кошмарных снов.