Тиффани задумчиво уставилась на заросли боярышника. Хм…
Она заползла обратно в нору.
Фигли уже заждались и изволновались. Каждая испуганная бородатая физиономия повернулась к Тиффани.
— Я выбираю тебя, Явор Заядло, — сказала она.
Лицо Явора перекосилось от ужаса. Тиффани расслышала, как он пискнул себе под нос: «Ох, раскудрыть!»
— Но ведь назначить день свадьбы должна невеста, верно? — жизнерадостно продолжала Тиффани. — Все это знают.
— Ах-ха. Таковый обычай, как есть… — дрожащим голосом признал Явор Заядло.
— Ну, раз так, я назову этот день. — Тиффани набрала полную грудь воздуху. — На краю света высится большая-пребольшая гора, гранитная скала в милю высотой, — начала она. — Раз в год из далёкого далека прилетает маленькая-маленькая птичка и трётся о скалу клювом. И когда птичка сотрёт гору так, что от той останется только крохотная песчинка, я стану твоей женой, Явор Заядло Фигль.
Явор Заядло сначала от ужаса ударился в настоящую панику, потом до него начало доходить, и он медленно расплылся в довольной ухмылке.
— Ах-ха, отлично, — проговорил он. — В таковых делах поспешать ни к чему.
— Точно, — подтвердила Тиффани.
— И у нас будет выш-крыш времени, чтоб список гостей заделать и всяк-так…
— Верно.
— А ишшо ж надобно платье выбрать, цветики тебе, и вообще. — С каждым мгновением к Явору Заядло возвращалась радость жизни. — Это ж вовечно мона возиться…
— О да, — кивнула Тиффани.
— Но она же по правде сказанула «нае»! — не выдержала Фиона. — Ведь мульёны лет пройдут, пока птахе…
— Она сказанула «ах-ха»! — перебил Явор Заядло. — Вы все слыхали, парни! И она названула день! Всё как покладено!
— Да и что нам та гора, — вмешался Туп Вулли, по-прежнему сжимая свой букет. — Ты тока сказани, хде она, и мы наверняк свернём её бырей, чем мал-мал птахе…
— Не-не-не, токо птахе! — в отчаянии возопил Явор Заядло. — Ясно? Мал-мал птахе. И хватит препиракаться! А если кому невмочь, дыкс я могу отвесить ему люлей с ноги! Нам ещё мал-малёнка выручёвывать от Кральки! — Он выхватил меч и вскинул его над головой. — Ну, хто со мной?
Это сработало. Нак-мак-Фигли предпочитают ясно видеть цель. В воздух взметнулись сотни мечей и боевых топоров, а также потрёпанный комок цветов Тупа Вулли. Пещера огласилась громовым боевым кличем Нак-мак-Фиглей. Чтобы прийти в боевой раж, пикетам требуется так мало времени, что даже самые крошечные часы не в состоянии отмерить этот интервал.
— Двум смертям не быва, штанов не теря!
— Прольтарии всех стра, пролетайте!
— Гони кошель, умри героем!
— Всем кирдыкс, один оста!
— Траккансы нале-напра!
…Но вскоре все голоса слились в один дружный хор:
— Долой Королька! Долой Кральку! Долой господавов! Нас ужо не окрутнёшь!
Клич смолк, пыль, посыпавшаяся со свода пещеры, осела, и наступила тишина.
— Вперёд! — взревел Явор Заядло, и все Фигли как один посыпались с галерей и прочь из пещеры.
Вскоре никого не осталось.
— Куда это они? — спросила Тиффани.
— Ах, да лишь бы куды, — сказала Фиона. — Я останусь тута стерегать очаг. Кто-то же должен быть за кельду. — И она сердито зыркнула на Тиффани.
— Надеюсь, ты скоро найдёшь себе собственный клан, Фиона, — вежливо сказала Тиффани.
Пикета одарила её ещё более злобным взглядом.
— Они побегают малость, может, пришибут пар-рру кррроликов да кувырррнутся ррраз-дррругой, — сказал Вильям. — Но потом поостынут — им ведь так и не сказали, что делать.
— Они что, всегда так? Ну, вот так прямо с места в карьер?
— О, Яворрр Заядло хотел побыстрее закончить ррразговоррры о свадьбе, — ухмыльнулся гоннагл.
— Да, тут я его хорошо понимаю, — сказала Тиффани.
Она выбралась наружу. Жаб уже поджидал её.
— Я подслушивал, — признался он. — Молодец. Очень умно. И дипломатично.
Тиффани огляделась. До заката оставалось несколько часов, но тени быстро удлинялись.
— Нам пора, — сказала она, завязывая передник. — Ты пойдёшь с нами, жаб.
— М-м-м, я мало что знаю о том, как попасть в…
Жаб попытался попятиться, но жабы не очень-то для этого приспособлены. Тиффани подхватила его и сунула в карман передника.
Она побежала по траве в сторону курганов и больших камней. «Мой брат никогда не вырастет, — думала она. — Так сказала старая кельда. Как это может быть? Что это за место, где человек не становится старше?»
Курганы стали ближе. Вильям и Не-так-громазд-как-середний-Джок-но-погромаздей-чем-мал-Джок Джок бежали рядом с ней, но остальных Нак-мак-Фиглей не было видно.
И вот она уже среди курганов. Сёстры говорили, здесь покоятся древние короли, но Тиффани это не пугало. Ничто на холмах её не пугало. Вот только тут было холодно. Раньше она такого не замечала.
«Найди место, где время не такое, как везде»… Курганы очень древние. Они уже история. И камни тоже. Может, об этом речь? Нет, они хоть и из прошлого, но громоздятся на холмах уже тысячи лет.
Они состарились здесь. Они стали частью этого места.
Солнце опустилось ниже, и тени вытянулись ещё больше. Настал час, когда Мел открывает свои тайны. В некоторых местах, когда свет падает под определённым углом, можно разглядеть границы старых полей и дорог. Тени открывают глазам то, что не может открыть подсолнечный свет.
Тиффани сама придумала это: «подсолнечный свет».
Она не нашла даже отпечатков копыт. В отчаянии она походила вокруг трилитонов — они ведь выглядели так похоже на огромную каменную дверь. Но Тиффани прошла сквозь проём туда и обратно, и ничего не случилось.
Такого она не предусмотрела. Здесь должна была быть волшебная дверь. Точно.
В ушах противно захлюпало — кто-то заиграл на визжали. Тиффани огляделась, и точно: Вильям Гоннагл стоял на поваленном камне, надув щёки и мешок мышиной волынки.
Тиффани помахала, чтобы привлечь его внимание.
— Ты видишь что-нибудь? — спросила она.
Он выпустил мундштук, и в ушах перестало хлюпать.
— Ах-ха.
— Вроде как дверь в мир Королевы?
— Ах-ха.
— Можешь мне показать?
— О, мне ни к чему показывать кельде, — ответил Вильям. — Кельда всё ясно видит сама.
— Но ты мог бы мне показать.
— Да. А ты могла бы сказать «пожалуйста», — сказал он. — Мне девяносто шесть лет от ррроду. Твою бабушку я уважил бы, но я не потерррплю, чтобы мной командовало какое-то мелкое овно!