— Стой! — сказала Тиффани. — Ты собирался сказать что-то ужасное, да?
— Ах-ха. Умерзявое, — ухмыльнулся Явор Заядло.
— И вы когда-то жили тут?
— Ну, тады тута было ишшо терпимски. Не сахар-мёд, канеш, но Кралька в те дни была не така ледыха. Королёк был при ней, и она была в щастии почём зря.
— И что случилось? Король умер?
— Нае. Они, понимать, словом-другим перекиднулись.
— В смысле, поссорились?
— Ну, малость вроде… Токо они не простыми словями перекиднулись, а волшебенными. Такими, что лесам кирдыкс, горы вдребезги, сотни народу копытсы откинули*. Волшебенная страна и раныие-то была не хурорт, но жить было мона. Главное, на стрёме завсегда держаться, а так тут тебе были и цветики, и птахсы, и летожар. А ща всяких дрёмов, злейхаундов и кусачих феек понаползло из миров, и вся стана шурумкает в тартарары.
Создания из других миров, думала Тиффани, тяжело ступая по снегу. Миров много, и они существуют бок о бок, как горошины в стручке, а то и один в другом, как мыльный пузырь внутри пузыря побольше.
Ей представилось, как обитатели какого-то чужого мира незаметно проникают в другой мир, словно мыши в кладовку. Только эти твари куда хуже мышей.
«Что стал бы делать дрём, если бы попал в наш мир? Его ведь не увидишь, не почувствуешь — он тебе не позволит. Будет сидеть в уголке и путать мысли, и туманить взгляд, и насылать кошмары, пока тебе не захочется свести счёты с жизнью…»
А Задним Умом она подумала: «Интересно, сколько дрёмов уже пробралось к нам, а мы об этом и не знаем?»
«Я в Волшебной стране. Здесь сны могут причинять боль. «Все сказки где-то быль, все песни где-то правда». А я-то гадала, что имела в виду старая кельда…»
И тут Задний Ум перебил: «Постой, это был Передний Ум?»
«Нет, — подумала Тиффани. — Это Дальний Умысел. Я думаю, как я думаю о том, что я думаю. По крайней мере, я так думаю».
Задний Ум сказал: «Так, давайте все немного успокоимся, тут слишком шумно для такой маленькой головы».
Лес всё не кончался. Может быть, он и не был таким уж большим, просто оставшиеся позади деревья успевали забежать вперёд, чтобы Тиффани и Фигли шли через него снова и снова. Они ведь были в Волшебной стране, а она на всё способна.
И снег по-прежнему исчезал там, где ступала Тиффани, и по-прежнему любое дерево, стоило ей задержать на нём взгляд, спешило прикинуться настоящим.
«Королева, она ведь… королева, — думала Тиффани. — В её распоряжении целый мир. Она могла бы творить здесь что угодно. А она не придумала ничего лучше, чем воровать чужое и портить людям жизнь».
В отдалении раздался стук копыт.
«Это она! Что мне делать? Что я ей скажу?»
Нак-мак-Фигли отпрыгнули к деревьям.
— Убирайсь с тропы! — крикнул Тиффани Явор Заядло.
— Но мой брат, может быть, ещё с ней! — помотала головой Тиффани, стискивая ручку сковородки и вглядываясь в синие тени.
— И чё? Стырим как-нить! Это ж Кралька! Её вот так напрямки не забороть!
Стук копыт стал громче, и уже можно было разобрать, что животных несколько.
Из-за деревьев выскочил олень. От его шкуры валил пар. Зверь уставился на Тиффани налитыми кровью глазами — и прыгнул. Она пригнулась — олень пролетел над ней. Тиффани почувствовала его запах, капли пота упали ей на затылок.
Это был настоящий олень. Такая вонь не может быть воображаемой.
А потом появились собаки.
Первой досталось ребром сковородки, и тварь полетела кувырком. Вторая попыталась было вцепиться в Тиффани, но с изумлением обнаружила, что под каждой её лапой объявилось по Фиглю. Очень трудно кусаться, когда твои лапы разбегаются в разные стороны. А потом другие пикеты запрыгнули собаке на голову, и вскоре кусаться стало совсем невозможно. Нак-мак-Фигли имели зуб на злейхаундов.
Тиффани подняла взгляд на белую лошадь. Лошадь тоже была настоящая, насколько можно было судить. А в седле сидел мальчишка.
— Ты кто такая? — спросил он. Прозвучало это как «Что ты за тварь?».
— Ты кто такой? — спросила Тиффани, отбросив волосы, упавшие на лицо.
Ничего лучше в сложившихся обстоятельствах она сделать не могла.
— Это мой лес! — заявил мальчишка. — Ия приказываю тебе повиноваться!
Тиффани присмотрелась к нему. Тусклый, потёртый свет Волшебной страны мало что позволял разглядеть, но чем больше она смотрела, тем больше в ней крепла уверенность.
— Тебя ведь Роландом зовут?
— Не смей так со мной разговаривать!
— Ну точно. Баронский сын.
— А ну, замолчи! — Лицо мальчишки сморщилось и порозовело, словно он пытался не разреветься.
Он поднял хлыст…
Раздалось тихое «чпок». Нак-мак-Фигли успели построить акробатическую пирамиду под брюхом лошади, и в этот самый миг тот, который был на вершине, перерезал подпругу.
Тиффани поспешно вскинула руку.
— Не шевелись! — крикнула она, стараясь добавить голосу командных ноток. — Если двинешься — упадёшь с лошади!
— Ты что, колдуешь? Ты ведьма? — Мальчишка бросил кнут и достал из-за пояса длинный кинжал. — Смерть ведьмам!
Он ударил лошадь каблуками, и тут случилось одно из тех долгих мгновений, когда вся Вселенная, кажется, говорит «упс!»: как был, с кинжалом в руке, парень полетел с лошади и шмякнулся в снег.
Тиффани уже знала, что будет дальше. Крик Явора Заядло эхом разнёсся по лесу:
— Ну, ты попал, паря! Держи его!
— Нет! — взвизгнула Тиффани. — Не трогайте его!
Мальчишка стал отползать, не спуская с Тиффани испуганного взгляда.
— Ты ведь и правда Роланд, — сказала она. — Сын нашего барона. Все думали, ты погиб в лесу…
— Об этом нельзя говорить!
— Почему?
— Плохо будет!
— И так уже плохо, — сказала Тиффани. — Послушай, я пришла сюда, чтобы спасти моего…
Но парень уже вскочил на ноги и кинулся назад в лес. На бегу он обернулся и прокричал:
— Не лезь ко мне!
Тиффани бросилась за ним, перепрыгивая через присыпанный снегом бурелом. Мальчишка метался от дерева к дереву, она его видела. Вот он обернулся и приостановился.
— Эй, я знаю, как тебя отсюда… — начала она…
И танец унёс её.
Её держал за руку попугай или, по крайней мере, некто с головой попугая. Её ноги безупречно выводили одну фигуру за другой. Танец привёл её к павлину или кому-то с головой павлина. Тиффани посмотрела через его плечо и увидела, что она в помещении, и даже не просто в помещении — в бальном зале, полном танцующих людей в маскарадных костюмах.