— Прости, мама Лора, — поспешила ответить девушка. — Я просто жаловалась на ужасную мигрень, а Киона меня утешала.
— А, теперь понятно! Скорее идите открывайте свои подарки!
Вопреки утверждению Жослина по их возвращении из Шикутими его супруга совершила не так уж много безрассудств.
— Я выбрала для вас сладости и то, чем заполнить долгие зимние вечера, — пояснила она.
Взрослые получили большие коробки с отличным английским шоколадом и романы в кожаном переплете. Для детей были приготовлены иллюстрированные издания книг графини де Сегюр [51] .
Лора уточнила:
— Здесь полная коллекция, и вы сможете обмениваться друг с другом.
Луи и Мукки получили каждый по мешочку со стеклянными шариками, поскольку они их коллекционировали и часто в них играли. Лоранс с восторгом обнаружила под оберточной бумагой коробку с красками и кисточками. Она бросилась обнимать Эрмину.
— Спасибо, дорогая мамочка, спасибо! — воскликнула она, еле сдерживая слезы.
Мари-Нутта любовалась набором для шитья, о котором давно мечтала. Несмотря на свой авантюрный и немного бунтарский склад характера, девочка любила вышивать и шить. Акали гладила свою книгу графини де Сегюр «Мемуары осла». Маленькая индианка аккуратно свернула оберточную бумагу и блестящую ленту и положила их в карман. Она также получила в подарок небольшую куклу с фарфоровым лицом и комплект одежды к ней. Никогда еще у нее не было такой прекрасной игрушки, и, не в силах справиться с волнением, она плакала от радости в объятиях Мадлен. Помимо книги, Киона вынула из розовой коробки нефритовую статуэтку лошади. Эту ценную вещь выбрал для нее Жослин, как бы символизируя пони, приобретение которого было отложено.
— Я так рада! — воскликнула девочка. — Обожаю лошадей, даже если мама умерла от удара копытом. Но лошадь в этом не виновата — просто полицейский, увозивший меня, ударил ее. Лошадь испугалась, а мама как раз стояла сзади.
— Не очень удачный подарок, — тихо сказала Лора своему мужу. — Ты должен был об этом подумать!
— Но она же мечтала о собственном пони! А между лошадью и пони нет большой разницы.
— Спасибо, папа! — добавила Киона, бросаясь Жослину на шею. — Я буду хранить твой подарок всю свою жизнь! С ним я больше ничего не буду бояться.
Потрясенный ее нежным порывом, он крепко обнял дочь. У Эрмины на глаза навернулись слезы. К счастью, ее внимание быстро переключилось на других. У всех — и взрослых и детей — осталось еще по одному нераскрытому свертку цилиндрической формы. Вскоре гостиную наполнили изумленные крики и смех. Лора подарила каждому по калейдоскопу. Этот необычный предмет оказался самым удачным подарком. На несколько минут в гостиной воцарилась тишина. Слышались лишь восхищенные вздохи тех, кто смотрел в волшебную трубу.
— Какое замечательное изобретение! — воскликнула Андреа Дамасс. — На уроке я объясню детям принцип его действия.
Шарлотта решила, что это самый подходящий момент для того, чтобы покинуть развеселившуюся компанию, не вызывая подозрений.
— Мама Лора, Мимина, я едва держусь на ногах, — сказала она, отозвав их в сторонку. — Мигрень и еще кое-что… Пойду спать. В постели мне точно будет лучше. Простите меня. Поздравляю вас всех с Рождеством! Я держалась, сколько могла, но сил больше нет. Приму таблетку, высплюсь и завтра буду как новенькая.
Она удалилась под сочувственные улыбки. Мирей, которая слишком много выпила и съела, осталась сидеть на софе с калейдоскопом в руках.
«Скорее, скорее, мне нельзя терять ни минуты!» — думала Шарлотта, поднимаясь к себе в комнату. Она поправила макияж и натянула теплые брюки, оставив юбку. «Сапоги, куртка… Я выйду через кухонную подсобку. Если не создавать шума, никто не увидит меня из гостиной. Я погасила свет в коридоре».
Она беспрепятственно спустилась в кухню, взяла тяжелую корзину и наконец оказалась на улице. На мгновение она ощутила пронизывающий холод, но ей было все равно. В своем нетерпении снова увидеть Людвига и сконцентрировавшись только на этой цели, она не замечала ничего вокруг. «Скорее, господи, скорее! — повторяла она. — Я задыхалась дома, не могла веселиться вместе со всеми. У меня было лишь одно желание — увидеть его! Его, только его…»
Накануне снега выпало немного, и она могла двигаться достаточно быстро. Но это не помешало ей пожалеть об оставленных снегоходах. «Ну и пусть, меня ничто не остановит! В Рождество он остался один, без родителей, без своей младшей сестренки… Я иду к тебе, Людвиг, иду!»
Чем ближе она подходила, тем жарче ей становилось. Разгоряченная кровь бежала по жилам, тело наполнилось невероятной энергией. Никогда еще ее грудь не казалась ей такой твердой и набухшей, а живот таким расслабленным. Она была воплощением нетерпения, невысказанного желания.
— Я вижу мельницу! — воскликнула она. — Господи, скорее!
У нее было странное ощущение, что в нее вселилась другая Шарлотта, все чувства которой были обострены до предела. Запах елей, хотя и едва уловимый, ее опьянял. Ветер казался наполненным тысячей новых ароматов, которые он доносил лишь до нее одной с необитаемых просторов Крайнего Севера.
Возле стены ей пришлось остановиться. Только теперь она поняла, какой тяжелой была корзина. Это вызвало у нее улыбку.
«Я была словно в трансе!» — сказала она себе, уверенная, что сейчас, как обычно, из разрушенной мельницы появится Людвиг.
Но ей пришлось пройти дальше, поскольку он не показывался. С бешено бьющимся сердцем, она предположила, что он либо спит, либо сбежал. «А если его кто-нибудь обнаружил?» — ужаснулась она.
Охваченная невыносимой тревогой, Шарлотта проскользнула в первое здание, где лежал снег, поскольку там наполовину обрушилась крыша. Оттуда она осторожно приблизилась к расшатанной двери, ведущей в берлогу молодого немца. Сначала она испытала огромное облегчение: он был на месте. Но тут же ее красивое личико залила краска. Несмотря на свое смущение, она не могла ни отвести взгляда, ни отойти от двери.
Полностью обнаженный, Людвиг мылся, стоя в старом тазу и поливая себя водой из консервной банки. На его худощавом, очень белом теле местами виднелась мыльная пена. Прикрыв глаза, он, похоже, наслаждался этим импровизированным душем.
«Лучше мне отойти и подождать немного, пока он закончит и оденется, — сказала себе Шарлотта. — Иначе он будет слишком смущен».
Но она не могла сдвинуться с места, с любопытством и удивлением разглядывая пенис Людвига — эту часть мужской анатомии, являвшуюся для нее полной загадкой. Дрожа всем телом, с пересохшим ртом, она позволила буре чувств заполнить себя. «Я хочу его целовать, касаться губами его спины, живота… И я тоже хочу быть обнаженной, совершенно обнаженной!»