Дефолты по кредитам, сравнительное известное в Китае явление, судя по спасательным операциям правительства, начались на периферии финансовой системы. Однако премьер Ли Кэцян отметил, что будущие дефолты по облигациям и другим финансовым продуктам являются неизбежным результатом ускоренного дерегулирования финансовой сферы. Появление теневого банкинга приносит особенно много проблем в силу общей уверенности в том, что сомнительные кредиты, особенно кредиты застройщикам, в случае дефолта получат гарантии государства. Держатели таких кредитов, по всей видимости, годами строили свою деятельность на этом допущении. Однако в случае массовых банкротств не ясно, продолжится ли такая практика.
Теневое кредитование в Китае приобрело угрожающие размеры, особенно в последние годы, в результате того, что регулярная банковская система не в полной мере удовлетворяла потребности рискованных спекуляций на рынках недвижимости. Совокупные объемы кредитования в этом сегменте теневого рынка невероятно раздулись, и правительство неоднократно приходило на помощь, когда заемщики сталкивались с финансовыми трудностями. Это не было неожиданностью для инвесторов, которые всегда считали, что высокорискованные инвестиции теневых банков обеспечиваются гарантиями правительства. Фактически именно это привлекало большинство держателей такого долга, особенно состоятельных, и служило главной причиной вложения средств в такие продукты.
Однако китайское правительство, похоже, пришло к давно известному на Западе мнению о том, что предотвращение ликвидации провалившихся инвестиций поглощает национальные сбережения и отвлекает их от производительных капиталовложений. Дефолт крупных сегментов этой долговой горы будет суровым испытанием стойкости правительства, начавшего не так давно процесс дерегулирования. Политическая реакция на начавшиеся дефолты может заставить правительство запустить руку в валютные резервы, составляющие $4 трлн (в долларовом эквиваленте).
Китай проделал большой путь со времен первых инициатив Дэн Сяопина. Он приближается к немыслимой когда-то цели — равенству с США по совокупному ВВП, хотя бы по паритету покупательной способности. Однако по мере продвижения вперед, как я уже отмечал, становится все труднее поддерживать высокие достижения последних лет.
Вряд ли в ближайшие годы Китаю удастся обойти США технологически, больше по политическим, чем по экономическим причинам. Культура, отличающаяся высокой политической ортодоксальностью, как уже отмечалось, не оставляет места для нетрадиционного мышления. Инновации же, по определению, требуют выхода за пределы общепринятых представлений и всегда с трудом пробивают дорогу в обществах, где нет свободы слова и действия.
До настоящего времени Китаю удавалось поддерживать жизнеспособное и политически стабильное общество в основном потому, что политические ограничения однопартийной системы компенсировались в определенной мере экономическим ростом и повышением материального благосостояния. Однако в последующие годы поддерживать такой баланс станет труднее в результате снижения темпов роста и уменьшения конкурентного преимущества.
Более близкой заявленной целью Китая являются улучшения глобального спроса на юань, постепенное уравнивание с долларом или его вытеснение в качестве основной глобальной резервной валюты. Еще в 1994 г. Чжу Жунцзы отметил в одной из наших бесед, что «в начале этого года, перед тем как сделать [юань] конвертируемым для счетов текущих операций, я интересовался мнением организаций с иностранными инвестициями… В настоящий момент мы изучаем вопрос о том, когда [юань] может стать полностью конвертируемым» [15] . Два десятилетия спустя эта инициатива наконец получила развитие. В апреле 2014 г. Китай заключил соглашение с Банком Англии о создании системы расчетов по сделкам в юанях. Ранее такое соглашение было заключено в Берлине. Идут переговоры и с другими европейским странами. Главное то, что в мае 2014 г. Государственное валютное управление Китая еще раз заявило, что оно ослабит контроль за юанем и введет конвертируемость счета движения капиталов.
Существующие барьеры для денежных потоков по счету движения капиталов огромны. Для физических лиц ввоз и вывоз капитала из Китая в настоящее время ограничен $50 000 в год. Корпоративные инвестиции должны осуществляться по предварительному разрешению. Процесс и непрозрачен, и, на мой взгляд, сильно политизирован. Однако многие аналитики рассчитывают на введение полной конвертируемости счета к концу нынешнего десятилетия. Что произойдет со стоимостью юаня, когда он начнет колебаться свободно, не так ясно. Один из возможных вариантов обрисовал Чарльз Вулф из RAND Corporation весной 2014 г. [16] . Он считает, что блокируемый ранее отток средств в юанях превысит ограничиваемый ранее приток средств, а это приведет к ослаблению курса юаня к доллару.
Однако конвертируемость счета движения капиталов всего лишь первый шаг на пути к превращению юаня в глобальную резервную валюту — редко заявляемой, но очевидной цели. Другим условием принятия юаня в качестве международной резервной валюты является создание независимой системы правосудия, обеспечивающей беспристрастное разрешение имущественных споров, — серьезный барьер для автократического, кланового государства. Чтобы инвесторы, владеющие требованиями в юанях, чувствовали себя в безопасности, необходимо последовательное и бесспорное господство права.
Но, пожалуй, самый труднопреодолимый барьер заключается в том, что китайский юань необходимо масштабировать для приведения в соответствие с долларом и финансовой системой США. Несмотря на опустошающий кризис 2008 г., у нашей финансовой системы по-прежнему нет равных по глубине и широте. С конца Первой мировой войны к доллару прибегает весь мир во времена кризисов. После краха Lehman Brothers 15 сентября 2008 г., например, инвесторы быстро перешли в доллар. Обменный курс доллара, взвешенный по удельному весу во внешней торговле, вырос на 12 % к 28 октября. Через несколько дней после краха ФРС входила в валютные свопы, чтобы предоставить доллары иностранным центральным банкам, и в конечном итоге открыла своп-линии для 14 центральных банков. На пике кредитования (17 декабря 2008 г.) объем кредитов ФРС достигал $583 млрд. (Все заимствования были погашены к 1 февраля 2010 г.) Ни одна крупнейшая валюта не оказалась на грани дефолта, но для этого пришлось занять более полутриллиона долларов у центрального банка США.
Я всегда исходил из того, что Китай, являющийся крупнейшим держателем валютных резервов, деноминированных в американских долларах [17] , должен опасаться снижения стоимости резервов в результате инфляции в США. Поэтому диверсификация валютных резервов должна быть все более настоятельной необходимостью для Китая.