Нечаев уже готов был к новым комплиментам, но тут вошел молодой преображенец и сразу направился к Аристу.
– Добрый день, господин Арист, я говорил сейчас с господином Фишером, – чуть заикаясь, сказал офицер. – Он сказал, чтобы я условился с вами о времени для занятий. И еще – сказывали, вы подбираете пары для ассо. Надо бы об этом потолковать.
Мадемуазель Фортуна, чтобы не мешать, отошла к столу с оружием и фехтовальными причиндалами. Нечаев, смекнув, последовал за ней.
– Я, ваше сиятельство, диву даюсь – как вы не боитесь биться на шпагах, ладно бы на рапирах. Давно ли изволите заниматься этим благородным искусством? – спросил он.
– И да и нет. Меня начали учить еще младенцем, и лет до десяти я занималась вместе с мальчиками и не хуже, чем они. Потом пришлось сделать перерыв, и я снова начала упражняться уже в шестнадцать лет. К счастью, я легко вспомнила науку.
– Верно ли, что дамы при дворе устраивают дуэли?
– Верно. Только если кавалеры, когда просят поля, идут биться под открытым небом, то дамы запираются в покоях. И все это сохраняется в тайне, господин Нечаев.
– А как бьются дамы, ваше сиятельство? Переодеваются в мужское платье, или в юбках?
– Называйте меня мадемуазель Фортуна, – с неудовольствием сказала дама. – Здесь я – Фортуна, и никому дела нет до моих титулов.
– Простите, Христа ради!
– Будьте умны, господин кавалер, и станем добрыми товарищами.
– Я готов служить вам!..
– А как вы собираетесь служить мне? Вам будет трудно удивить меня подарками, – насмешливо сказала она.
– Это я понимаю, мадемуазель Фортуна. Но то, что я подарю, не всякий придворный кавалер сможет повторить.
– И что же?
– Я научу вас щегольски проделывать обратную кварту и обратную терцию с малой шпагой. Вы ведь знаете, оружие это лишь недавно обрело свой окончательный вид. И еще не все фехт мейстеры поняли, на что оно способно. Угодно вам?
Мадемуазель Фортуна задумалась.
– Вы фехтмейстер, господин Нечаев? – спросила она.
– Нет, сударыня, я простой дилетант. Но я люблю это занятие, оно для меня… – Мишка задумался. – Оно составляет мою радость и мою гордость…
– А также дает возможность заработать немного денег?
– Я до сих пор не участвовал в таких ассо, за которые платят. Обстоятельства вынудили меня. Обстоятельства, с которыми я ничего не могу поделать, вы понимаете…
– Да, понимаю, потому что и у меня обстоятельства, с которыми я ничего не могу поделать, – сказала мадемуазель Фортуна с явным вызовом.
– Позвольте мне быть вашим другом, – помолчав, произнес Мишка. – Я знаю, вы у себя дома и во дворце окружены друзьями знатными и богатыми, а я… я не знатен, не чиновен, и не богат… Но и я могу… то есть, я счастлив буду…
Нечаев знал, когда нужно говорить с дамами связно, а когда – спотыкаться и с трудом подбирать подходящие слова. В некоторых случаях мужская растерянность – лучший комплимент, и ему случалось добиваться успеха именно таким образом, являя полнейшую свою беззащитность перед внезапно нахлынувшим чувством к женщине.
– Да, разумеется, я готова видеть в вас друга, – ответила дама, тоже с волнением. – По крайней мере, здесь, в зале… то есть, могут возникнуть обстоятельства…
Мишка улыбнулся, всем видом показывая – готов к пониманию и даже к нежности.
– Но мы будем биться честно! – предупредила мадемуазель Фортуна.
– Да, в последней части ассо, сударыня, – согласился Нечаев. – Однако я в невыгодном положении. Мы ведь оба будем без нагрудников. Я не смогу вас ранить, как ранил бы мужчину.
– Это у вас и не получится.
– Отчего же?
– Оттого, что меня слишком хорошо учили, господин кавалер. Я сумею защититься. Если мои учителя позволяют мне выйти в ассо – значит они во мне уверены.
Заносчивость и задиристый нрав мадемуазель Фортуны явились тут во всей красе – и Мишка не обрадовался. Но эта дама ему нравилась – он охотно поучил бы ее не только фехтовальному искусству, но и искусству поцелуя.
В таких случаях следует идти вперед без колебаний. Мишка очень деликатно взял левую руку мадемуазель Фортуны, как бы для того, чтобы рассмотреть толстую кожаную перчатку, приподнял – и, склонившись, сдвинул раструб и поцеловал узкую полоску кожи, почти на внутренней стороне запястья.
Мадемуазель Фортуна отступила назад, Мишка отпустил поцелованную руку.
Ее молчание немного его встревожило – придворные дамы получают таких поцелуев ежедневно десятки, а то и сотни, и даже если публичный поцелуй приятен – обязательно скажут что-нибудь забавное или колкое. А мадемуазель Фортуна смотрела на него озадаченно.
– Продолжим, господа, – сказал Арист. – Бьетесь флоретами. Встать в меру.
Нечаев и мадемуазель Фортуна повиновались, но бой разладился вконец. Ни терции, ни секунды, ни кварты не получались так, как следует, – с правильным положением пальцев и локтей, с учетом движений противника. Арист морщился, но не позволил себе выругаться. Наконец капитан Спавенто, видя, что товарищ недоволен, скомандовал «выйти из меры», и Мишка с дамой разошлись смущенные.
– Господин Нечаев, ты свою ошибку знаешь? – спросил капитан Спавенто.
– Рассеянность, – сразу ответил Мишка.
– Хуже. Ты на сей раз видел перед собой особу нежного полу. Начали вы отменно, а сейчас друг к дружке пригляделись, и тебе, сударь, вздор в голову вошел, – упрекнул Спавенто, как будто один Мишка был виновен в неудачной схватке. Но мадемуазель Фортуна поняла – это и к ней относится.
– Мы еще раз сойдемся, – сказала она. – Тут и моя вина есть. Приказывай, сударь.
Третья схватка была более удачна.
– Ваше сиятельство, – напомнил Арист. – Вам пора.
– Благодарю. Помогите мне, – сказала дама капитану Спавенто, и он распустил узлы, принял нагрудник и рапиру.
– До встречи, господа! – молвила она высокомерно и, не глядя, как все пятеро кланяются, устремилась к двери. Мишка забежал вперед, открыл дверь, и мадемуазель Фортуна, не одарив его прощальным взглядом, взбежала по лестнице.
Она смущена, сказал себе Мишка, это прекрасно, она смущена! Есть отменный шанс! Только надо бы приодеться. С первых же денег накупить чулок, исподнего, кружев, галунов! Чтобы даме не было стыдно за поклонника.
О том, что с первых же больших денег следует вернуть старый должок, он в тот миг не помнил.
– Завтра в то же время, – буркнул недовольный Арист и повернулся к юношам. – Господа, помогите друг дружке приготовиться, выберите большие фламбержи.
– И никаких шалостей, – добавил капитан Спавенто, подходя поближе. – Думаешь, я твоих амурных резвостей не видел? Еще раз увижу – сам с тобой биться буду и оставлю без носа, помяни мое слово.