Шаман прошел вперед. Мудроух почуял его и слабо, грустно заскулил. Дрек’Тар положил ладони на морду старого друга, слегка приоткрыл его пасть и осторожно дунул в нее. Дуротан наблюдал, преисполнившись благоговения, как раны на боках зверя затянулись. Еще несколько мгновений, и Мудроух подпрыгнул, заскулил и стал лизать лицо хозяина.

Затем руки Дрек’Тара потянулись к Острозубу, и Дуротан с облегчением выдохнул, когда волк отозвался и возбужденно прыгнул к вождю. Последней из исцеленных волков была Пурга, волчица Зарки. Дуротан с грустью смотрел на мать, опустившуюся на колени рядом с Певцом. Этот волк был спутником Гейи большую часть жизни Дуротана. Сейчас она сжала в ладонях голову друга, посмотрела в глубину его золотистых глаз и прошептала: «Благодарю тебя». Попросив Дрек’Тара: «Погрузи его в последний сон», Хранительница законов вновь поднялась.

Плач по другу-волку не считался у орков проявлением слабости. Их связывали настоящие крепкие узы, и это длилась всю жизнь. Слабостью была бы неспособность плакать.

Дуротан вскочил на спину Острозуба и протянул руку Гейе.

– Садись со мной, мать, – сказал он, – и мы воспользуемся даром Духа Жизни, чтобы спасти наш клан.

Она вскочила на волка позади него. Дуротан низко пригнулся к шее Острозуба и сказал:

– Беги, друг мой!

Он мог лишь надеяться, что, несмотря на малочисленность их отряда, они успеют вовремя и сумеют помочь.

– Не хандри, – сказала Драка Оргриму.

– Я и не хандрю, – ответил тот, – я размышляю.

Скрестив руки, женщина наблюдала за гигантом, пока он заново обматывал рукоять Молота Рока.

– Ты хандришь. И я тоже. Мы – воины, и нам плохо, когда нам не позволяют ими быть.

– Дело не в этом, – возразил Оргрим, а потом грустно улыбнулся. – Ну, не только в этом. Дуротан не понимает, какой он сильный лидер. Именно в нем нуждается клан в это странное, ужасное время. Я беспокоюсь, что если что-то случится… – Оргрим обвел руками расположившихся вокруг Северных Волков. Большинство из них, как и он сам, занимались тщательным ремонтом оружия. Некоторые дети играли с волками, которые в шутку рычали на них и безобидно щелкали зубами в воздухе. – Разве я смог бы руководить ими так, как он?

Драка чувствовала себя неуклюжей в своем меняющемся, раздавшемся теле. Ребенок должен родиться в течение следующих двух лун. Она уже некоторое время ощущала, как он толкает ее изнутри. Их с Дуротаном первенец будет сильным, она это знала. Драка лишь надеялась, что ей не придется растить его одной.

Лед всегда был неподалеку, и когда он увидел, что его хозяйка села, волк растянулся рядом, положив голову на лапы.

– Ответ – «нет». Ты не смог бы руководить, как он. – Одна ее рука легла на выпуклый живот. – Ты не Дуротан. Ты – Оргрим. Конечно, ты бы руководил иначе. Возникает вопрос: хорошо ли ты смог бы руководить?

Тут он посмотрел на нее. Драка наблюдала за другом мужа с тех пор, как вернулась из изгнания, и понимала, как и Дуротан, что под личиной огромного и грубого орка Оргрим скрывает острый ум и доброе сердце.

– И ответ на этот вопрос – «да». Я думаю, ты бы руководил хорошо. – Она ущипнула его за руку. – Но недолго. В данный момент тебе приходится руководить кланом Северного Волка, который отдыхает, чинит доспехи и одежду. Ты способен справиться с этой трудной задачей, Оргрим Молот Рока, сын Телкара, сына Руваша?

Оргрим расхохотался.

– Дуротан не прогадал, когда выбрал тебя, женщина!

– Это правда.

– Что ж, поскольку еще никто не умер от починки оружия и сидения на месте, будем считать, что я – отличный вождь. – Оргрим закончил обматывать рукоятку и взмахнул Молотом Рока, ощущая новую кожу оплетки под своими мозолистыми, толстыми пальцами. – Я чувствую необходимость двигаться. Сражаться. Мне хочется уничтожить несколько страшных скал.

– Скал? – Драка изобразила притворный ужас. – Поистине, из тебя вышел бы восхитительный вождь, если ты сражаешься против такого стойкого врага. Обещаю, мы сложим лок’ваднод в честь…

Ее прервало тихое рычание. Лед поднял голову, насторожил уши. Драка вскочила, заслонив глаза от солнечного сияния, и посмотрела туда, куда уставился волк. На горизонте она заметила какое-то расплывчатое пятно.

Это не мог возвращаться Дуротан – волки узнали бы его запах, и если бы они вообще на него среагировали, то побежали бы встречать отряд.

Кажется, Оргриму сейчас все-таки предстояло проверить, насколько он хороший вождь Северных Волков.

28

К этому моменту другие орки тоже заметили далекие фигуры. Они все вскочили на ноги, подзывая к себе своих взбудораженных волков. Драка ожидала, что Оргрим немедленно атакует, не разбираясь, кто – или что – к ним приближается, но он этого не сделал.

– Лугар, Кроган! – крикнул он. – Поехали со мной!

Оргрим позвал Кусаку, и волк тут же подбежал, скалясь и явно предвкушая сражение. Драка хотела было тоже сесть на Льда, но ее остановил голос Оргрима.

– Драка, оставайся здесь, – приказал он. – Береги себя и своего ребенка.

Она резко повернулась к нему.

– Я член клана Северного Волка! Для меня честь – сражаться за мой клан и умереть, если придется!

– Дуротан так не думает, и я тоже. Я первым встречусь с теми, кто приближается к нам, кем бы они ни были, а уж после позволю жене и ребенку моего вождя броситься в бой. Я ни за что не допущу, чтобы вы пострадали, Драка, если смогу это предотвратить, смирись с этим. Оставайся и защищай себя, как ты это умеешь, но предоставь другим быть на переднем краю атаки!

Драка зарычала от ярости и разочарования, но вынуждена была признать, что он прав. Хотя каждый член клана отдал бы жизнь ради защиты жены Дуротана и его еще не рожденного ребенка, сама она не могла принести эту жертву. Разразившись проклятиями, Драка схватила свой лук и стрелы. Потом она заметила маленький круглый щит, и ей в голову пришла одна идея. Схватив щит, Драка привязала его к своему раздутому животу.

– Вот, малыш, – сказала она, – это твоя защита.

Затем Драка вскочила на своего волка и, пользуясь одними мускулистыми ногами, направила его не прямо к надвигающейся угрозе, а слегка в сторону. В этот момент Оргрим выкрикнул слова, от которых холод пробрал ее до костей:

– Красные Ходоки!

На мгновение у женщины перехватило дыхание. В сознании Драки всегда присутствовала мысль, что Красные Ходоки еще придут за ними. Во сне она вновь переживала тот момент, когда нашла изуродованное тело Нокрара. Это зрелище запечатлелось в ее сознании. Жена Дуротана никогда не хотела, чтобы Красные Ходоки напали на их лагерь, но сейчас, когда они это сделали, увидела возможность раз и навсегда покончить с этим воспоминанием. «Мы их уничтожим!» – в ярости подумала Драка, и ее страх превратился в жаркую, торжествующую кровожадность.