– Приручить? – недоуменно оглянулся Алестар. – Я же сказал, не выйдет.
– А вдруг? Не приручить, так хоть подрастить немного и выпустить здорового. Все равно мне здесь нечем заняться. Можно? Я… прошу…
Просит? Это его бешеная двуногая, от любых угроз и боли становившаяся только злее и ядовитее, чего-то просит? Алестара снова обдало горячим, щеки запылали, жар покатился ниже, куда-то к сердцу.
– Да пожалуйста, – сказал он растерянно и торопливо. – Сейчас велю клетку… На, держи!
И пошутил, вымученно усмехаясь, чтобы скрыть непонятный стыд:
– Как раз по тебе питомец, тоже… неприручаемый.
– Вот и попробуем договориться, как два салру, – ответила усмешкой на усмешку двуногая, принимая тяжелое тельце.
На мгновение их пальцы соприкоснулись, и по всему телу Алестара снова прокатилась до унизительности сладкая истома.
В ночь после охоты рыжий в их общую комнату так и не явился. Не то чтобы Джиад его опасалась, просто слишком хорошо понимала, что рано или поздно снова придется лечь под принца. Лучше бы, конечно, попозже, но придется. Запечатление – счастье для избранных? А если оно связывает ненавидящих друг друга? Ох, и мерзкая шуточка богов тогда получается.
Выпив очередную порцию зелий и выдержав осмотр, Джиад понежилась в горячей ванне комнаты чистоты, расчесала найденным гребешком спутавшиеся за день волосы и удобно устроилась на ложе, оказавшемся для нее одной с непривычки необыкновенно просторным. Честно ответила на удивленные расспросы Невиса о мальке салру, что скучно совсем ничем не заниматься. Да, она понимает, что не приручаются. Лишь бы подрастить. Жаль – ни за что погибнет рыбешка.
Невис сочувственно покивал, осмотрел малька, вяло плавающего в огромной для него клетке, принесенной и собранной Дару, поцокал языком. Подтвердил, что такие малыши едят рыбную жвачку, которую отрыгивает для них мать. Что ж, рыжий был прав, и Джиад подумала вслух, что тогда обычная жеваная рыба может и не подойти. Ей вспомнились земные звери и птицы, которые кормят детенышей таким же образом. У них еда еще и частично переваривается, чтобы малыши получили нежную кашицу. Невис, по-человечески озабоченно почесав крючковатый нос, предположил, что можно набрать жвачки в загонах для ручных самок-салту с мальками. Зато целитель, покопавшись в своем сундучке, нашел какую-то темную вязкую мазь и густо залепил раны на хвосте отчаянно извивающегося малька, пока Джиад держала его за голову. В общем, вечер, спасибо маленькому рыбенышу, вышел тихим и мирным.
Укладываясь, Джиад плотнее натянула покрывало и завернулась в него, пытаясь создать хоть какое-то подобие земного уюта и отгородиться от вездесущего моря, но добилась только того, что насквозь пропитанная водой кожа облепила ее толстым мягким слоем. Как ни странно, этого хватило, чтоб окончательно согреться и расслабиться.
Уже засыпая, Джиад напомнила себе, что это всего лишь один день. Да, вроде бы удалось ничего не испортить на охоте. Да, рыжий вел себя на удивление пристойно, пока… Тут она поморщилась, вспоминая горячие ладони на теле и еще более раскаленный шепот. Понятно, с чего его так разобрало: после охоты принц разве что не светился от лихорадочного возбуждения. И, конечно, решил сбросить его вот так. Странно, что удержался… Как же мало она знает о запечатлении, этом проклятом запечатлении, от которого зависит ее судьба! Невис говорил, что приливы – это правильно, так тела и души запечатленных познают друг друга ближе. И что со временем связь будет только крепнуть. Малкавис, осени благодатью своей жрецов, что ищут средство разлучить ее с рыжим. Скорее бы…
Потому что бежать вряд ли выйдет. За все это время ей ни разу не удалось остаться наедине за пределами дворца ни с одним из охранников, ни с самим принцем. Да, охрана была мягкой и почти незаметной, но Джиад чувствовала постоянное ровное внимание близнецов и краем глаза часто замечала позади себя мелькание чьей-то чешуи в темных коридорах дворца. Выпустила бы она сама такую ценную пленницу, от которой зависит жизнь наследника? Нет, конечно. Вот и начальник охраны Ираталь не выпустит, можно не сомневаться.
Алестар явился поздно утром, когда Джиад уже позавтракала куском солоноватой сырой рыбы и неизменными водорослями. Растянулся на своей половине ложа, подергивая хвостом и старательно глядя в потолок, потом хмуро оглядел клетку у стены, буркнул что-то и сказал уже громче:
– Там в стаде была самка с недавним выводком, ее в загоне с мальками оставили. Этого она уже не примет, но жвачки набрать можно. Я велел принести…
– Благодарю, ваше высочество, – вежливо отозвалась Джиад. – Вы очень добры.
Вместо ответа рыжий фыркнул и опять растянулся на спине, то ли задремав, то ли сделав вид. Джиад дождалась слугу с комком липкой рыбной массы и устроилась возле клетки, отщипывая крошки и терпеливо скармливая их рыбенышу. Быстро выяснилось, что просто плавающую еду дикаренок не замечает, подхватывая только те кусочки, которые двигаются. «Как лягушка, – сообразила Джиад. – Она тоже не видит дохлую муху, хоть под нос ей сунь».
После этого дело пошло веселее: она выпросила у Невиса какой-то прутик и кормила малька с него, водя кусочком жвачки перед носом. Клетку для этого пришлось открыть, и в какой-то момент малек, незаметно оказавшийся возле щели, попытался в нее юркнуть. Джиад свободной рукой поймала его за испачканный мазью хвост и сунула обратно.
– Сиди тут, – хмыкнула тихонько. – Мал еще гулять…
Малек в благодарность за заботу попытался извернуться и цапнуть пастью, полной мелких острых зубов.
– Кусается?
Рыжий лениво сполз с ложа и подплыл к клетке, едва шевеля хвостом.
– Смотри, без пальцев останешься.
Джиад пожала плечами. Объяснения, что храмовый страж гораздо быстрее раненой рыбешки, прозвучали бы хвастовством, так что она просто наколола на прутик еще кусок жвачки, но маленький пленник – длиной с пару ладоней Джиад – смешно покрутил носом и отплыл, забившись в дальний угол клетки.
– Ну-ну, – протянул рыжий, возвращаясь на ложе и беря таблички, – поглядим…
Невис теперь оставлял их одних надолго: у седовласого целителя были ученики и целый лазарет под присмотром, а Джиад разве что по привычке береглась от резких движений. Под ребрами у нее чесался и шелушился кругляшок розовой морщинистой кожи – шрам от лоура, второй шрам, через плечо, давно зажил, оставив тонкую красноватую полоску. Да, лечить здесь умеют.
Джиад выпрямилась, отталкиваясь от пола, искоса глянула на рыжего, задумчиво играющего кучей длинных рыжих косичек. Не иначе, наложницы заплели. Может, даже Санлия. Кстати, вот бы к кому в гости заглянуть. Наверняка томная красавица знает много интересного о ближайшем окружении рыжего. Алестару легко раскидываться опалой, а вот отец нахальной Миалары вряд ли после такого особенно возлюбил принца.
Тяжкий вздох сам собой вырвался из груди. Что ей за дело до местных интриг? Она не охраняет ни короля, ни королевского сына – и хвала богам за это! Но разум, приученный везде и всегда отслеживать возможную опасность, не давал успокоиться: кто-то очень хочет убить принца Алестара, надежду Акаланте. Невелика потеря, да вот только слишком обидно будет и ей погибнуть зря, оказавшись досадной помехой или свидетелем. В таких играх никого не щадят, а уж двуногую зверушку с земли тем более не пожалеют.