Хлесткий удар обрушился на правое плечо, сорвал с брони наплечник и серьезно оглушил меня. Словно в тумане, я поднес руку к голове и обнаружил на ней кровь вперемешку с зеленой слизью. Колени сами собой подогнулись, и я, чувствуя, как немеет все тело, завалился на бок. Последнее, что успел заметить, что из-под кучи вещей стартовала вверх, как ракета, голова ящера. Клацнули челюсти. Крылья последней стрекозы замерли и разлетелись в разные стороны.
Сознание медленно, но верно возвращалось ко мне. Во тьме зажглась маленькая звездочка – радость. Она росла и росла, маня своим светом. Я потянулся, и она ответила, ласково и нежно коснувшись моей щеки. Радость.
– Изя, фу-у, опять ты.
Но вместо слов изо рта вырвалось какое-то невнятное мычание. Первым открылся левый глаз затем лишь наполовину правый. На дворе ночь, похоже, что я, как упал, скрючившись боком, так и остался лежать. Радостный Изюмка повизгивал и вертел хвостом, разве что не гавкал и все норовил лизнуть меня в нос.
Попытка выпрямиться не принесла никаких результатов. Мышцы будто кисельные едва-едва шевелились, с трудом ворочался даже язык.
– Ысаа тлкни мня. На шс… ину.
Ящер быстро сообразил, что я от него хочу, и боднул меня в плечо.
– Ооххх.
Сил терпеть не осталось. Стало тепло и легко, но ненадолго, скоро станет противно и холодно. Все-таки долго я провалялся без сознания, но надо себя контролировать.
На удивление у меня нигде и ничего не болело, даже голова. Хотя вспоминается, что меня здорово по ней стукнули, раз провалялся в отключке до самой ночи. С этими мыслями, медленно, как облака, плывущими в сознании, я принялся ворочаться, разгоняя в конечностях застоявшуюся кровь. Мало-помалу мне удалось раскачаться и, неловко дернувшись, перевалиться на другой бок.
– А-А-Аааааа!
Перед моим носом были два огромных фасеточных глаза и морда, покрытая мерзкими волосками. Если бы не облегчился чуть ранее, сейчас бы точно напрудил в штаны. Однако насекомое не шевелилось, и тут до меня дошло. Это только голова, остального тела нет. Наверняка его ящер сожрал, он всякую гадость в рот тащит.
Первыми отпустило руки, на них и подполз к разворошенным вещам. Хотелось пить и наконец сменить исподнее на сухое. Пока полз, ноги безвольно волочились сзади, как чужие. Изя полз рядом, как брат-близнец. Когда добрался до рюкзака, я со вздохом привалился к нему и, чуть отдохнув, принялся стягивать с себя одежду. Получалось с трудом, пока снимал сапоги и штаны, пальцы, как отмороженные, едва слушались. Затем настал черед брони. То ли я стал шире, то ли броня села, но голова еле пролезла в воротник. Ощупав лицо, я слегка ошалел.
Вся правая сторона головы и шеи опухла, ухо превратилось в огромный вареник, глаз заплыл. От шеи до затылка шел длинный толстый рубец, кожа вокруг которого загрубела и была похожа на кору дерева. Ощупав всю голову целиком, я подумал, что еще легко отделался, но тут взгляд упал на ладони, освещенные бледным лунным светом. Легкий порыв ветра сдул с них пучок волос.
– А-А-ааааа! – В панике заорал я и схватился за голову снова. Рядом завыл в голос Изя, то ли передразнивая, то ли поддерживая.
Затылок был абсолютно лыс. То, что осталось от моей шевелюры, клоками слезало от прикосновений.
– Что это, радиация? Химикаты? Яд? Гребаные мутанты, – заорал я в темноту.
– Стоп, точно яд! Противоядие!
Вытряхнув содержимое рюкзака на траву, я дрожащими руками отыскал аптечку. Чуть ли не зубами вскрыл завязки и, отыскав заветный пузырек, вылакал его содержимое до последней капли.
– Ик.
В животе забурлило и стихло. Я снова ощупал голову в надежде на чудодейственные свойства местных эликсиров, но, увы, никаких изменений не почувствовал. Оставалась последняя надежда – Атамил. Надо двигаться!
Остаток ночи я провел, массируя и растирая ноги и совершая различные упражнения. К утру, едва забрезжил рассвет, я уже мог сносно передвигаться на карачках. Изя, решивший, что это такая игра, тоже активно ползал вокруг, старательно повторяя мои движения. Так ползком я обошел поле боя и собрал разбросанное оружие. Хвала богам, арбалет не пострадал. Также, хоть в книге и не говорилось о полезности стрекозиных останков, я все равно набрал три пары не поврежденных крыльев. Если и не продам, так хоть на память оставлю, икебану какую из них сделаю, красивые они.
Вся эта беготня разожгла во мне зверский аппетит. Вернувшись в лагерь, я набросился на заготовленное в дорогу змеиное мясо. Разогревать его не стал, опасаясь, что на запах жареного вновь слетятся насекомые или иные охочие до халявы создания. Тем более мясо даже холодным оставалось вкусным. Еда и обильное питье быстро восстановили мои силы, правда, с координацией все еще оставались проблемы, но это никак не повлияло на мое желание поскорее свалить из этого болота.
– Давай, собирайся, Сусанин, и выводи нас.
Ящер, сегодня даже не прикоснувшийся к еде, покорно полез под порядком истерзанный рюкзак.
– А ну погодь, – притормозил я его.
На рюкзак прилипли три стрекозиных плевка размером с куриное яйцо. Я попытался их счистить ножом, но безрезультатно, к этому времени они превратились в нечто напоминающее гудрон и прямо въелись в ткань.
– Придется идти так.
Еще два дня мы барахтались в болоте. Все это время Изя сидел за спиной и, выставив голову, как перископ, крутил ею во все стороны, сигнализируя мне о появлении еды или опасности. Первое встречалось чаще и отнюдь не исключало второе. Вообще удивительно, как я один прошел столько времени по болоту и не заметил столько вкусного или, что вероятнее не был сожран. Где-то к полудню, когда отчаяние и усталость начали снова о себе напоминать, я заметил в траве следы присутствия человека.
Старые покосившиеся мостки, проложенные по кочкам, давали начало едва заметной тропке, убегавшей в глубь густого подлеска. Уже в кромешной темноте и начавшем накрапывать мелком дождике тропинка привела меня к высокому частоколу из грубо отесанных бревен. Пройдя практически на ощупь вдоль забора, я, наконец, выбрался на дорогу и очутился перед воротами, в которые тут же забарабанил.
– Кто там шастает? – раздался сверху сиплый недовольный голос.
– Это я… в смысле дайте воды напиться, а то так жрать хочется, что переночевать негде.
Однако охранник моей шутки не понял и чуть погодя выдал:
– А ну иди отседова, попрошайка, пока стрелу в пузо не получил.
– Ладно-ладно, не кипятись, уже ухожу, только скажи, как до города добраться? В какую сторону идти?
– К лешему иди, тебе там самое место.
За воротами послышалась возня и громкий шепот.
– Борода, ты чего? Видно же, что это просто путник, заплутал небось.
– Ты, Махоня, совсем дурачок? – ответил ему второй чуть тише. – Мало тебя батя порол за твою доверчивость. А ежели он бандит какой? – А потом грозно и громко уже для меня добавил: