– Хорошо поймал, а я уж подумал, что ты совсем безнадежен, – похвалил он, ухмыляясь.
– Дед, так это же тряпки, а не стрела, – попытался обидеться я.
– Ничего, – обнадежил он меня, – придет время и для стрел. А теперь пошли в баню.
Заперев дверь на ключ и повесив его себе на шею, дед с еще большей скоростью запрыгал в сторону большого каменного строения, которое дымило как пароход, тремя трубами. Баня оказалась общественной и совместной. На входе сидела здоровенная баба, которая взяла с нас шестнадцать медяков платы и предупредила, что мыло и мочалки оплачиваются отдельно. На втором этаже, как мне пояснил дед, были отдельные номера. Раздеваясь в предбаннике у деревянного шкафчика, я старался не глазеть по сторонам. Мимо меня, нимало не стесняясь, шастали дородные бабули и степенные мужи.
Сама баня была похожа на турецкую, повсюду были мраморные скамейки, но жарко и влажно было, как в нашей. Выбрав понравившуюся скамеечку, дед выдал мне мочалку из лыка и капнул в нее из пузырька с мылом. Надраив себя до красноты и окатив из ушата, я почувствовал огромное облегчение. Отчаяние и неопределенность последних дней смылись вместе с грязью. Дед тоже раскраснелся, отмылся и полез на приступки, усевшись там, он принялся болтать с таким же старичком. Рядом с ними сидела крепенькая дама с внушительным бюстом и поедала красные ягодки из плошки. Хвала богам еще, что молодых девчонок в бане не было. Посидев минут пять с дедом, я понял, что еще чуть-чуть и меня вынесут вперед ногами, а этим старперам хоть бы хны.
Дед, видя мои метания, слез с приступка и потащил меня за собой. Из предбанника противоположная дверь вела в пивную. За многочисленными столиками сидели разумные, замотанные в белые простыни, обильно выпивая и закусывая. С дальнего столика нам вдруг замахала компания из эльфа и трех людей. Все они оказались друзьями моего дедули. На радостях заказали еще пива и блюдо речных раков.
Надо сказать, посиделки в компании старичков то еще удовольствие. Представив меня как внука Андрея, приехавшего в гости с севера, дедок назвал и своих друзей. Эльф – мэтр Элькарин, господа Навой и Олив и гном – мастер Гратовит очень гордившийся своей роскошной бородищей, лежащей на внушительном пузе. Навой и Олив братья-лавочники с местного рынка. Старички, приняв на грудь по паре кружек, ударились в воспоминания, какими они были в мои годы. Ну да тогда и деревья были выше, и трава зеленее и бабы толще. Вдобавок они постоянно меня подначивали, то слабо пью, то мелковат для люда и лысоват для гнома. Я отшучивался, как мог, стараясь не обидеть ненароком почтенных старцев. Пиво-то я не очень люблю, но здешнее мне понравилось и когда принесли второй кувшинчик, я быстренько разлил его по опустевшим кружкам.
Сухонький и длинный, как жердь, эльф, пропел мягким баритоном:
– Пора, пора добавить к празднику веселья, – и воровато оглянувшись по сторонам, сыпанул в кружки по щепотке порошка. Я было принялся отказываться, но мэтр упер в меня свой холодный взгляд и заявил, что он-де маг жизни и лекарь, а потому ничего плохого со мной не случится. Он даже встал со своего места и перегнулся через стол, наседая на меня с вопросами – уж не думаю ли я, что мэтр решил всех отравить? Эльф так завелся, что не заметил, как сползло его покрывало, и теперь его хозяйство болталось прямо над его же тарелкой с закуской. Все остальные поглядывали на представление поверх кружек и в разговор не вступали, притворяясь страшно занятыми пивом. Так заняты, что их аж потряхивало от смеха.
Ладно, не яду же они мне подсыпали, подумал я и отхлебнул. Во рту приятно защипало, вкус слегка изменился, но в лучшую сторону. Я сделал еще пару глотков, и последнее, что увидел, была тарелка с раками, которая приближалась.
– Да говорю же тебе, это был обычный серебряный корень, – возмущался голос.
– Бу-бу-бу, – донеслось издалека.
– Его даже детям дают, чтоб ты знал, – заорали совсем рядом.
– Сейчас анализы будут готовы, и мы все узнаем.
– Я смотрю, ты уже проснулся, молодой человек, – обратился ко мне вошедший эльф, – заставил же ты нас поволноваться.
Я лежал в незнакомой комнате на кровати с мягкой периной. В дверь ввалился дед с остальными старичками и незнакомым эльфом. Молодой эльф с озадаченным видом глянул на бумажку и залепетал:
– Мэтр, я не понимаю, никогда не встречал подобного.
– Давай посмотрим, Атамил, – и мэтр вчитался в написанное.
– Понятно, лет триста я не видел таких показателей, тебе повезло, законспектируй их. Перед тобой классический случай синдрома Безумного Алхимика, – провозгласил мэтр.
– Чего?
– Спокойнее, Андрей, спокойнее, этот синдром был распространен у людей родившихся после Бури. Их организмы неадекватно реагировали на случайные активные алхимические реагенты. Например, ты, попробовав порошок серебряного корня, просто заснул, а должен был получить заряд бодрости. Реакция организма абсолютно случайна, и на какой из реагентов и в какой комбинации он среагирует, тоже не предсказать.
– Так я что, от маринованных огурчиков могу помереть? – изумился я.
По рассказам деда, алхимия применялась в этом мире в пищевой промышленности так же активно, как в нашем просто химия. Консерванты, эмульгаторы, усилители вкуса и прочие гадости здесь тоже присутствовали. Правда, в отличие от нашего ширпотреба, здесь это касалось только дорогих продуктов.
– Не стоит преувеличивать, смертельная реакция может наступить лишь на очень сильные алхимические смеси. В основном же это будут расстройства желудка, рвота, кожные высыпания, временная потеря волос, потеря сознания… – начал перечислять мэтр монотонным профессорским тоном.
– Все, все, мэтр, я понял – всевозможные побочные эффекты, – прервал его я и принялся вставать с постели.
– Если все упростить, то да, – пробубнил эльф, разочарованный нежеланием пациента прослушать лекцию. Но тут же переключился на своего ученика, зашептав ему на ухо, поглядывая то на меня, то на бумажку с анализами. Ученик лихорадочно принялся записывать сказанное учителем в свою пухлую тетрадь.
– Да-а, дедуль, влип же я со своим синдромом и тебя подставил, – завел я разговор, когда мы покинули гостеприимный домик мэтра Элькарина.
– О чем ты Андрей? – изумился дед. – Ни мне, ни мэтру ты хлопот не доставил. Наоборот, теперь этот скупердяй чувствует себя мне обязанным. А у него самого появилась возможность погонять ученика на предмет уже исчезнувших болезней. Ты внес свежую струю в наше старое болото, – и он расхохотался.
В домик деда мы вернулись уже глубокой ночью. Спать совершенно не хотелось, и пока дед храпел на кровати, я сидел на крылечке и пялился в ночное небо и размышлял. Вернуться домой? Как? Да и что там меня ждет после всего здесь увиденного? Скука, ломка и психушка? Ведь сам себе не прощу упущенного шанса. А здесь синдром. Буду питаться экологически чистой пищей без алхимических добавок. Вообще жить можно. Будем посмотреть.