Ужас берет, когда подумаю, сколько всего мне удалось повидать в Японии, о чем я никогда не узнаю. Сколько прекрасных храмов и дворцов я посетила, ничего не выяснив об их истории.
Помню, недалеко от Токусимы была в длинной крытой галерее, где, как мне объяснили, хранятся статуи пятисот бодхисатв. И что же? Насчитала их не более семидесяти. Японцы же говорят пятьсот и, должно быть, видят всех до единого.
В Наре, около золотого дворца, нам на троих подарили бутылку с местной водкой, настоянной на золотой тонкой бумаге, фрагменты которой оседали на дне.
– У напитка хорошее поле, потому что золото образует вокруг себя положительную энергетику, дающую здоровье, – сообщил нам очень довольный своими познаниями японский профессор, выгуливающий нас в тот день.
Вот мы и пили ее за здоровье, опасаясь только подавиться золотой бумагой, но – обошлось.
В Киото посетила другой зал бодхисатв. Золотое небесное воинство замерло в ожидании неслышного приказа, чтобы броситься в бой с силами тьмы.
Сейчас уже дома в книгах я нашла многие места, в которых удалось побывать, но никогда не разыщу те маленькие молельни и храмы, ничем не прославившиеся и не оставившие своего следа в истории, в которых я так любила прятаться от солнца и мечтать.
Меня очень интересовало, насколько японцы знают и любят русскую литературу. Вот я и начала приставать к посетителям нашего клуба с вопросом, кого из русских писателей они знают.
Любимый русский писатель – Толстоевский. Вот так, простенько и со вкусом, как партия и Ленин – близнецы-братья.
Хотя бывало и похлеще. На вопрос о том, каких в Японии знают русских писателей, один клиент-оригинал долго думал и потом обрадовано произнес: Анну Каренину.
Японцы обожают мелодраму и трагедию, им вообще близко все заставляющее плакать от жалости к судьбам других людей.
Пользуются популярностью любовные романы и мыльные оперы, каждый день во множестве выходят комиксы.
Культурный японец может назвать вам нескольких классических русских авторов и даже вспомнить Пелевина, но зато при этом может долго чесать в затылке по поводу японских писателей как классиков так и современных.
Книгу "Сто стихотворений" знают практически наизусть. Скажете, что эта нация больше любит стихи нежели прозу? Не совсем так. Более того, я думаю что настоящих ценителей поэзии немного найдется в любой стране.
Как же объяснить непонятную любовь к этой книге? А вот как.
В Новый Год самой популярной игрой являются карты. Сначала это были обычные европейские карты. Но с XVII века, после запрета на все европейское, появился собственный национальный вариант карточной игры "Хякунин иссю" ("Сто стихотворений ста поэтов") по мотивам знаменитой поэтической антологии, составленной в 1235 году известным поэтом Фудзивара Тэйка. В колоде двести карт. На половине из них портреты поэтов и начальные строки стихотворений, на других окончания стихов. Стихи короткие, их легко записать на картах и легко выучить. Ведущий тянет из колоды карту с началом стихотворения и зачитывает помещенный на нее фрагмент. Игроки должны закончить стихотворение и назвать автора.
Существует облегченная детская колода, для маленьких.
Карточная игра не всегда была забавой Нового Года. Сначала в карты играли только при дворе, затем ее перерисовали для себя вельможи и фрейлины и, наконец, карты ушли в народ, где сразу же полюбились.
А поскольку в карты в Японии играют все от мала до велика, то почему бы не поиграть на Новый Год, когда вся семья в сборе?
Пишу эти строки и завидую белой завистью. Вот бы и у нас народ не в дурака резался, а читал друг дружке стихи…
Мост Танца, как это уже наверное можно догадаться по названию, стоит на одной из центральных улиц Токусимы, небольшого городка прославившегося на всю Японию праздником Аваодори.
На мосту установлены два кривых зеркала, проходя мимо которых прохожие как не стараются – не могут разглядеть свои изменившиеся лица – фигуры вытягиваются в одну узкую полоску.
Спрашивается, для чего архитекторы придумали эти зеркала, если в них все равно невозможно смотреться?
Но кто сказал, что зеркала на мосту сделаны для людей? Приглядевшись, можно заметить под каждым зеркалом широкую, точно расплющенную фигурку танцующего человечка, который смотрится в волшебное зеркало, а оно отражает его в нормальных пропорциях.
Неправильные зеркала отражают неправильные рисунки, соприкосновение двух неправильностей рождают привычную нам реальность – иллюзию в кривом зеркале.
Каменные стены отделяют реку от города, мешая гражданам спускаться к воде в неподходящих для этого местах. Ночью вдоль набережной зажигаются синие огни, идущие ожерельем вдоль реки и отражающиеся в нем ниткой бус. В эту пору зажигаются золотые лампочки на деревьях, растущих вдоль реки. Гуляешь между ними и представляешь себя в какой-то сказке.
Все спуски к воде снабжены маленькими лампочками и прожекторами белого цвета – драгоценные подвески к синему ожерелью.
По обеим сторонам Моста Танца маленькие лесенки приглашают спуститься под мост, здесь же размещены крохотные скамеечки, по одной на каждом берегу. Напротив скамейки прямо в серой стене набережной круглый иллюминатор. Сидишь, бывало, там в тишине и наблюдаешь, как мимо тебя проплывают рыбы, – скамейки-то расположены на уровне дна, – даже дух захватывает.
Казалось бы, вот место для любовного свидания или долгих медитаций. Тем не менее японцы не стремятся ощутить себя на дне. А может, как и я, – боятся ночных грабителей. Лично я не задерживалась в этом местечке из-за боязни, что кто-нибудь из отморозков – не местных так пришлых, может заглянуть сюда в поисках легкой поживы. А ведь я в то время таскала в сумке все свои чаевые и сэкономленные на еде деньги, так что сами понимаете – не до риска мне было.
Эту историю я записала уже в России со слов девушек, которые подобно нам работали в Японии танцовщицами и хостесс.
Дело происходило в городе Кочи на Сикоку. Шел самый обыкновенный, ничем не примечательный вечер. Часть девочек находились в гримерке, часть сидели за столиками с клиентами. Играла веселая музыка.
Когда открылась входная дверь оказавшийся рядом менеджер, а за ним и все девочки весело закричали входящим "Ирассяимасэ!" ("Добро пожаловать!").
Одетые в одинаковую форму полицейские влетели в клуб и сразу же рассредоточились по всему помещению, перегораживая пути к отступлению. Впрочем, никому и не пришло в голову убегать. Музыка замолчала, включился яркий свет. Заснувший было пьянчужка проснулся и начал крутить головой, не понимая что происходит.
Извинившись перед гостями за вынужденное беспокойство полицейские потребовали от всех присутствующих оставаться на своих местах, а сами зарисовали план клуба, отметив, кто где и с кем сидит. Со столов были собраны стаканы с недопитыми напитками. Их, как вещественные доказательства, поместили в специальные пакеты и контейнеры и вынесли прочь. На полицейских были белые перчатки, почему-то это особенно бросалось в глаза.