Если он меня не поймет, значит, он идиот и с ним дело иметь не стоит. Но вроде не похож — идиоты так далеко заплыть не могли, они бы раньше потонули.
— Сотрудничество — это то, чего сейчас не хватает новому миру, — немедленно поддержал меня Джордж. — Разобщены люди. Правильно вы сказали, прямо-таки здорово.
— Лев Антонович, я так понимаю, что мы договоримся с нашим новым другом, — проигнорировал его слова я. — Вы тогда обозначьте все наши пожелания и условия. Взаимовыгодные, разумеется.
Глазами я спросил у него: «Ну как?» — и получил моргание, явно означающее: «То, что надо». Ну и слава богу, не пережал.
— Был рад знакомству, — кивнул я Джорджу, снова пожал ему руку и удалился в сторону замка.
— Вот такой он, Сват, — донеслось до меня. — Сегодня-то добрый, но вот если он не в духе… Я так вовсе ему на глаза в такие моменты не попадаюсь, а я очень храбрый человек. Можно даже сказать: отважный.
— Я так и не понял, чего ему надо-то? — сказал кто-то из спутников Джорджа.
— Фрэнки, ну нельзя быть таким тупым! — прямо-таки простонал Джордж.
— А я сейчас объясню, — с готовностью отозвался Оружейник. — Все, что надо, объясню!
Я бы с радостью послушал его слова, но, увы, мы отошли уже далеко. Ладно, после узнаю результат, мимо меня такое не пройдет. Но вряд ли сегодня, скорее всего — завтра. Вечер и ночь у меня уже спланированы.
Вот тоже странность — почему Голд сам на эту вылазку идет и меня за собой тащит? Он никогда подобной инициативы не одобрял, а тут прямо как с цепи сорвался.
Но это все были дела вечерние, а сейчас я с удовольствием наблюдал жизнь, кипящую в замке. Надо заметить, что хозяйственные вопросы в мое отсутствие решались без особых проблем и, по-моему, даже эффективнее, чем при мне. Оно и понятно: я в этом ничегошеньки не соображал, а мое присутствие налагало на людей необходимость получать санкцию свыше, которая, по сути, ничего не решала.
После моего ухода в рейд цепочка согласований сократилась, и вот результат.
Все дырки в стенах, кроме основного пролома, заделаны, складские помещения заполняются припасами, в основном дарами реки, но и пару десятков копченых окороков исполинского просто размера я заметил. Надо будет уточнить, что это за зверь такой был при жизни. И кто его завалил.
А еще у нас появилась травница. Настоящая. Звали ее Герда, была она исландка, и травничество являлось ее семейным промыслом, так что Настя теперь может больше не напрягаться по этому поводу.
Женщина она была немолодая, но очень подвижная и энергичная, а потому деятельность развила с размахом. Она отбила у Жеки под свои нужды небольшой домик неподалеку от ворот, мобилизовала в свои ряды Сережку с Аллочкой, до кучи прихватила Николь, и вся эта компания теперь активно собирала и сушила огромное количество трав, преимущественно для кулинарных целей. Они висели и лежали там и сям — и пучками, и отдельными листами. Я так понял, что народ поначалу возмущался по поводу этого травяного засилья, но тут в дело вступила Фрау, которая узрела в этом выгоду для себя. С ней никто спорить не рискнул — здоровье всем дорого.
Что примечательно, из любопытства нюхая эти пучки, я наткнулся на один, запах которого смутно мне что-то напомнил. Я принюхался, посмотрел на форму листьев и даже засмеялся, уставившись на травницу.
— Конопля, одна из разновидностей, — улыбаясь совершенно по-детски, подтвердила мой вопросительный взгляд Герда. — От глаукомы полезно.
Я даже не нашелся, что тут сразу сказать. Причем видно было, что эта милая женщина и впрямь собирается тут лечить кому-то глаукому этим делом, даже не особо задумываясь, что хвори здесь и появиться-то неоткуда. Зато другое применение конкретно этому растению придумать очень несложно. У меня, например, сразу два варианта в голове появилось как минимум. Заметив мое состояние, к разговору подключился Голд, который тоже уже понял, что я держу в руках.
— Никому в замке про эту красоту не говорить, — сказал он Герде, которая доброжелательно смотрела на него. — Все запасы относить в дом Свата. Это не пожелание и не просьба.
— И хорошо бы выращивание этого дела поставить на поток. — Я снова понюхал сушеные листья. — Но так, чтобы огласки не было.
— Почему нет? — пожала плечами Герда. — Вырастить можно что угодно, главное знать как.
— Вот-вот-вот. — Я повесил пучок на то место, откуда я его снял. — И еще одно поручение вам будет, очень ответственное. Я бы сказал: ключевое. Мы в рейде нашли табак, сняли его семена. Теперь надо бы разбить плантацию и начать его культивировать. Берите под это дело любые резервы, хоть людские, хоть какие, я нужные распоряжения отдам.
Вот тебе и еще один товар на продажу в большом городе. Хотя… Звучит по-дурацки, но надо бы пробу снять. В этом мире все шиворот-навыворот, и в результате марихуана, а именно ее я и держал в руках, может оказаться лишь ингредиентом для какого-нибудь хитрого рецепта. Принимай потом рекламации от обманутых покупателей. Они-то посмеяться хотели, а не вышло.
— Табак вреден, — задумчиво сказала Герда тем временем. — Никотин — это яд.
Было в ней что-то от хиппи, которых мне довелось увидеть на Гоа, где наша группа охотилась на одного очень нехорошего человека и его компанию. Судя по всему, хиппи только там и остались, хотя когда-то, по слухам, их было везде полным-полно. Не скажу, что они мне тогда уж очень понравились, но люди были беззлобные, философски настроенные и до крайности нелогичные. Вот и Герда такая же: марихуана, наркотик — это средство от глаукомы, а вот табак — это фу, это яд.
— Вреден, — не стал с ней спорить я. — Потому здесь у нас никто его курить не будет.
— Разве только для пробы по сигарке скрутим, — поддержал меня Голд. — Дегустации ради. А потом — все на продажу.
— Хорошо, — кивнула седыми кудряшками Герда. — Правда, у нас материала укрывочного нет, а табак боится прямых лучей солнца.
Нам на это осталось только руками развести да затылки почесать.
— Ладно, придумаю что-нибудь, — уже самой себе сказала травница.
— Вот и хорошо, — облегченно выдохнул я. Где такое брать, мне было неведомо.
— Всю марихуану — к Свату, — уже мягче напомнил травнице Голд. — И тишина! Еще есть личная просьба. Если вы найдете кофе, скажите мне об этом первому.
— Если я найду кофе, я его сразу спрячу, — иронично сообщила ему травница. — Потом переработаю, напьюсь от души, а уж затем приглашу на чашечку вас обоих.
— Кофе, знаете ли, не пью, — развел руками я. — Так что в гости приду, но исключительно за компанию.
Когда мы покинули владения травницы, я сказал Голду совершенно серьезно, без какого-либо ерничанья:
— Слушай, вот теперь мы семья в полном криминальном понимании. Связи с работорговцами, торговля оружием, физическое устранение конкурентов и наркотики. Полный букет.