– Семья хозяина этого прекрасного дома. – Вера обвела взглядом стены. Она почувствовала родство этого дома. Его атмосфера соответствовала ее душевному равновесию.
Павел молчал. Но по его виду она поняла, что он хотел что-то сказать, но не решился.
Выйдя из дома, они пошли по опушке леса.
– Вера, а как случилось, что ты решила стать педагогом? – Павел вопросительно посмотрел на девушку. – Из наших выпускников редко кто идет в педагогический.
– Для меня этот вопрос решился сам собой. Я же педагог в четвертом поколении. Вернее, – поправила она себя, – постараюсь им стать. Но мне обидно, что эту профессию недооценивают.
– И недоплачивают.
– И это верно, но обидно то, что в обществе сложилось мнение, как будто она не очень важна. А вот выдающийся ученый Владимир Михайлович Бехтерев, не являющийся педагогом, писал, что «труд, который затрачивает педагог на дело воспитания, несоизмерим по своей тяжести ни с каким другим интеллектуальным трудом».
– Из всего сказанного будущим великим педагогом, – шутливым тоном произнес Павел, – Шереметовой Верой можно сделать вывод, что большими чиновниками нашей страны недооценивается этот тяжелый, но такой нужный труд.
– Вывод правильный, только шуточное изложение этой, по сути, очень важной мысли не прибавляет вам, сэр хохмач, очков, – с обидой в голосе произнесла Вера.
– Все, мир. – Он обнял ее. – Хотелось тебя подзадорить. Люблю, когда ты бросаешься в бой. У тебя тогда глаза метают молнии. А я как раз из тех, кто ценит этот труд и глубоко уважает учителей.
– То-то же. – Она подставила щеку для поцелуя.
– А еще мне очень дорога девушка-педагог.
– И кто же эта несчастная? – включилась в игру Вера.
– Самая лучшая девушка на Земле, Луне и Солнце.
– Ты уже и там успел побывать? Без меня?
– А тебе я предлагаю не менее захватывающее путешествие!
Девушка посмотрела на Павла с любопытством.
– Кижи!
Вера даже подпрыгнула от радости, когда он предложил съездить в Кижи. Во-первых, она страстно об этом мечтала. Во-вторых, она любила путешествовать. В-третьих, ей приятно было его общество.
– И позволь быть твоим гидом, – добавил он счастливым голосом. Он так боялся, что она откажется. Его лицо расплылось в улыбке. – Шестьдесят три тысячи озер показать не могу, но одним из красивейших, Онежским, полюбуемся.
– О, да, я великодушно разрешаю вам быть моим гидом в тех местах, где еще никогда не ступала моя нога. – Она сделала реверанс, посмотрела вниз и шутливо добавила: – Ни левая, ни правая.
Он подхватил ее настроение, и, взявшись за руки, они закружились, запрокинув головы и смеясь. Она смеялась, и ему казалось, что звенят мелодичные колокольчики. Затем, лукаво взглянув на него, она незаметно разжала руки. Павел по инерции продолжал кружиться и, двигаясь, ударился спиной о дерево.
– Ага, этому коварству прощения не будет. Плати выкуп.
– Сколько?
– Пять поцелуев!
– Не много ли просишь, купец?
Они продолжали дурачиться, покатываясь со смеху, подтрунивая друг над другом. Он был хорошим рассказчиком. Артистично вплетал смешные истории и анекдоты в их разговор. Время промчалось очень быстро. Павел взглянул на часы:
– Не забудь, какой у нас завтра день.
– Еще бы! Я мечтаю побывать в Кижах!
– А я с удовольствием составлю тебе компанию. – Он привлек ее к себе. – Не хочу с тобой расставаться. – Он вдохнул запах ее волос. Они пахли хвоей. Все-таки она лесная нимфа! Околдовала его. Она молчала, прильнув к нему. Если бы он проявил настойчивость, она бы ответила на его поцелуй. Но он расценил ее молчание иначе и со вздохом разжал руки. – Завтра в шесть утра будь готова.
– Не рановато?
– В самый раз. Поэтому не теряй время. Быстро спать. Спокойной тебе ночи. – Он с сожалением выпустили ее из рук.
Вздохнув, он поцеловал ее тем контролируемым поцелуем, быстрым и легким, который не перерастает в страсть. И стремительно ушел. А ее еще долго не покидало состояние воздушной легкости.
Не могла уснуть. Все вспоминала этот день. Она уже не представляла без него свою жизнь. И его поцелуи в щечку, лоб, висок очень много значат для нее. Они нравились ей, но внутри нее стоял стоп-кран, который мешал на них ответить.
Он подъехал ровно в шесть утра, как и обещал. Тете она сказала о поездке. У него был внедорожник, любимый ею джип. Как у папы. У нее даже тепло разлилось по телу. Она всегда говорила родителям, что любит сидеть в машине высоко. Чтобы лучше смотреть по сторонам. Где он только не побывал, их джип: на море, в горах, в лесу. Да и география их путешествий была обширной. Семья любила путешествовать. С прошлой поездки ей запомнилась поездка в Петрозаводск. Прогулка по Онежской набережной.
Он мягко тронул машину с места и улыбнулся ей. Они впервые оказались вместе в таком замкнутом пространстве, кабине машины, и незаметно посматривали друг на друга. На стекле машины на присоске раскачивался желтый смайлик, который мило им улыбался.
– Вот тебе путеводитель. – Он вручил ей небольшую книжицу.
Красивые, забавные, непривычные для нее названия, словосочетания: Лахденпохья, Медвежьегорск, Питкяранта. Девушка старалась понять, что они могут означать. Время от времени она поднимала глаза и спрашивала. Он делал короткие пояснения. Вера с удовольствием вертела головой то в одну, то в другую сторону. Разглядывание незнакомой местности – занятие весьма увлекательное.
Оставив машину на стоянке у водного вокзала, они на экскурсионном катере добрались до острова. Он летел над водой, разбрасывая мелкую водяную пыль. А вместе с ним на другой скорости в прозрачной глубине озера плыли отраженные облака, в прибрежные воды опрокинулись лесистые берега.
Они весь путь проделали, стоя на верхней палубе, и ветер развевал ее волосы и бросал пряди ему в лицо. Он наслаждался этим, не предпринимая попытки отодвинуться в сторону. На время пути мир реальный переплелся с миром призрачным, почти фантастическим.
– У тебя глаза потемнели, как вода в озере, – прошептал он.
– А как же под «голубыми глазами озер»?
– Это всего лишь поэтический образ, а вода в карельских озерах темная.
Остров Кижи расположился в северо-восточной части Онежского озера. Одни теплоходы подплывали к пристани, другие его покидали. Туристы высыпали из них и собирались в группы вокруг экскурсоводов, которые держали в поднятой руке кто журнал, кто зонтик. Звучала немецкая, французская, японская речь. Щелкали фотоаппараты. Экскурсоводы громко объявляли о продолжительности экскурсий, о времени возвращения на теплоход.
Они влились в людской поток и дошли до палатки, где экскурсанты собирались в группы. Вход в заповедник Кижи разрешен только экскурсионным группам. Группа набралась быстро, и женщина-экскурсовод предложила пройти по дощатому настилу на остров.