– Естественными причинами: дескать, работа нервная, постоянные стрессы – вот сердце и не выдержало нагрузок.
– Судя по всему, у вас в Каире полицейские умирают в таком возрасте от непосильных нагрузок достаточно часто?
– В том-то и дело, что это первый подобный случай, что и побудило меня взяться за этот сюжет.
– И вы хотите его продолжить?
– Пока не знаю. Хотя ваш звонок меня, честно скажу, заинтриговал.
– Увы, Лейла, но думаю, что зря, – не скрывая своего скепсиса, произнес Максимов. – Судя по тому, что я услышал, эта смерть действительно могла быть вызвана естественными причинами. Я вспомнил, что когда Салам задавал свои вопросы, он постоянно тер рукой грудь, как будто ему было плохо с сердцем. Видимо, все-таки некие проблемы с ним у него были. А мы, мужчины, тем и отличаемся от вас, женщин, что редко обращаемся к врачам по поводу своих болячек. Так что ни мне, ни вам на этом деле Пулитцеровскую премию не заработать. Слишком все банально.
Его вранье по поводу мнимой болезни старшего инспектора было не случайным. Глядя в симпатичное и молодое лицо, еще не испещренное морщинами, Максимов попросту испугался того, что может ожидать эту женщину, решись она продолжить свое расследование. Оно уже принесло с собой два трупа, и этот список вполне мог продолжиться, рискни кто-нибудь еще сунуть в него свой нос. Для таких людей, как Саймон Янг, никаких моральных табу не существовало. Зачем же собственными руками кидать ему в пасть очередную жертву, да еще такую симпатичную. Наоборот, надо сделать все для того, чтобы эта жертва не состоялась. А с Янгом разберутся другие люди – не менее искушенные в интригах, чем он сам.
Поблагодарив журналистку за уделенное ему внимание, а также извинившись за отнятое у нее время, Максимов простился с ней и, поймав такси, отправился в российское посольство, что на улице Гиза. Надо было послать в Москву очередную шифровку, включив в нее и последнюю историю – с инспектором Саламом. Центр должен был быть в курсе всего, что происходит на этом направлении. Ну и в дополнение ко всему, требовалось выполнить обещание, данное Томсону, и узнать имя того дипломата, кто выступит в его фильме в качестве «говорящей головы». Впрочем, последнюю миссию Максимов приберег на потом, решив первым делом заняться шифровкой.
Придя в ту часть посольского здания, где размещалась резидентура, Максимов первым делом зашел в референтуру, к шифровальщику. А тот как будто ждал его появления: тут же вручил гостю конверт с диском, сопроводив это словами:
– Прибыл час назад из Москвы с дипломатической почтой.
Несмотря на то что Максимова буквально раздирало любопытство побыстрее ознакомиться с содержанием диска, он все же отложил его в сторону и, сев за стол, написал сначала шифровку в Москву. И только потом, усевшись в кресло в углу, вставил диск в компьютер. На нем содержалось личное досье на Саймона Янга, составленное в информационно-аналитической службе ФСБ. Максимов понял, что чтение ему предстоит захватывающее.
* * *
Италия, провинция Казерта.
Город Казал-ди-Принцип
Самолет компании «Люфтганза» вот уже третий час кружил над аэропортом Фьюмичино в городе Неаполе. Воздушное судно должно было приземлиться в три часа дня, однако ни с первой, ни со второй попытки это сделать не удалось: заклинило одно из шасси, из-за чего самолету пришлось идти на очередной круг, третий по счету. Миниатюрного вида стюардесса вновь вышла в салон к пассажирам и, сияя ослепительной улыбкой, произнесла две короткие речи на итальянском и английском языках, где принесла всем извинение от лица экипажа и заверила, что через несколько минут самолет благополучно приземлится.
– Не расстегивайте, пожалуйста, ремни безопасности, – закончила свою речь стюардесса и удалилась за шторку, отделявшую салон от служебной части лайнера.
Проводив ее взглядом, майор ФСБ Станислав Геннадьевич Корецкий услышал, как пожилая дама-итальянка, сидевшая рядом с ним, начала вслух молиться, воздев очи вверх. А на противоположной стороне лайнера, у иллюминатора, вдруг заплакала девочка-школьница, напуганная чьей-то неосмотрительной репликой о том, что самолету грозит катастрофа. Сам Корецкий поймал себя на мысли, что ему не столько страшно, сколько обидно. Для него, бойца отряда специального назначения «Альфа» Центра специального назначения ФСБ России (позывной «Кора»), который побывал во многих горячих точках и не раз смотрел смерти в лицо, было обидно умереть таким вот нелепым способом – разбившись в банальной авиакатастрофе. Он свою смерть всегда представлял несколько иначе: скорее всего в каком-нибудь кровопролитном бою, в лучшем случае – в собственной постели в окружении многочисленной родни. А тут ни того, ни другого – всего лишь удар о бетонку, и твое, всего лишь пять минут назад сильное и натренированное тело, в секунду превращается в кровавое месиво или обгоревший кусок мяса.
В памяти Корецкого всплыл случай про одного известного каратиста, который был победителем во многих соревнованиях, уложившим на татами не один десяток сильных соперников: он возвращался домой на метро, заснул и был зарезан во сне грабителем, позарившимся на его спортивную сумку, в которой, кроме кимоно, ничего больше не лежало.
«Здесь, конечно, не метро, но смерть не менее нелепая, – подумал Корецкий, наблюдая в окно за тем, как самолет пошел уже на третий круг. – Жаль, что подведу своих товарищей, которым результаты моей поездки нужны как воздух».
Под товарищами имелся в виду и генерал контрразведки Федор Иванович Кондратьев, который вчера, встречаясь с Корецким, долго вводил его в суть дела по поводу этой итальянской поездки. Целью ее было разыскать в городке Казал-ди-Принципе бывшую журналистку газеты «Эспрессо» Стефанию Моретти, ставшую теперь Манчини, и попытаться разузнать у нее подробности похищения дочери американского сенатора летом 2000 года. «Нас интересуют любые подробности этого таинственного дела, которые способны вывести нас на сотрудника ЦРУ Саймона Янга», – до сих пор звучала в ушах Корецкого ключевая фраза из уст Кондратьева.
О том, почему именно его, Корецкого, отправили в эту поездку, особых размышлений у него не было: тут все было понятно. До «Альфы» он некоторое время работал в западноевропейском отделе на «итальянском» направлении, поскольку в свое время закончил Институт иностранных языков, специализируясь именно на итальянском языке. А поскольку эта поездка только на первый взгляд выглядела легкой прогулкой (ну что такое встретиться с симпатичной итальянкой и раскрутить ее на откровенность), а на самом деле могла таить в себе массу опасностей (ведь речь шла о тайной деятельности ЦРУ в Западной Европе, сопряженной не с чем-нибудь, а с физическими ликвидациями), лучшей кандидатуры, чем победитель многих соревнований среди бойцов спецназа Станислав Корецкий, придумать было сложно. Трудно было предположить другое: что самолет с лучшим спецназовцем окажется в гибельной ситуации всего в ста метрах от места своего приземления.
«Видимо, надо было лететь прямым рейсом до Рима, а оттуда автостопом до Неаполя, а не спаренным рейсом через Берлин, – прислушиваясь к словам молитвы, слетавшим с уст его соседки, размышлял Корецкий. – В таком случае шансов долететь было бы больше».