Я тоже решила было подняться, но передумала. Все мое тело, казалось, стало мягким, словно вата. Рен внимательно посмотрел на меня, затем подошел к столу, за которым я сидела, и взял мои трясущиеся руки в свои.
— Калла, — спросил он. — Ты в порядке?
Я высвободила руки из его цепких лап.
— Дядя. Логан сказал, что его дядя — один из членов правления. Этого же быть не может. Боже, Рен. Зачем Хранителям иметь дело с сыном человека? Кто такой этот Боско?
— Не знаю. Никогда не слышал, чтобы они усыновили человека. Если, конечно, это подходящее слово. — Рен сунул руки в карманы. — Эфрон ничего не говорил об этом. По крайней мере, мне.
— А что случилось с мистером Селби? — спросил Дакс, который медленно подошел и встал рядом с Реном. — Не знал, что он эпилептик.
— С чего это вы все стали идиотами? — произнесла Сабина голосом резким, как удар хлыста. — Никогда он не был эпилептиком. Вы же знаете о том, что этот мальчишка потребовал обсудить то, что запрещено. Логан наложил на учителя одно из заклятий Хранителей. Селби поплатился за то, что пытался обсуждать тему, находящуюся под запретом цензуры. Хранители не терпят подобного поведения.
Дакс повернулся к ней.
— Значит, «скорой» не будет?
— Врач ему ничем не поможет, — ответила Сабина. — Флинн в нашей школе как раз и занимается заклятьями, это очевидно. Вы что, ничего не знаете?
С этими словами она встала, перебросила за спину длинные волосы, окинула нас прощальным взглядом, не сулившим ничего хорошего, и медленно вышла из аудитории.
— Да ты шутишь, что ли?
Я взяла корсет из рук Брин. Бархат скользнул по пальцам, ощущение было манящим, но от одной мысли о том, чтобы появиться в этом на публике, я в ужасе съежилась.
— Момент жестокой истины, — сказала Брин.
Она подошла к гардеробу и принялась копаться в одежде.
— У тебя нет ничего подходящего. Постарайся представить, что ты идешь на Хэллоуин.
— Да уж, так гораздо легче.
Я повернулась к зеркалу и приложила к телу корсет.
— Кто знает, что будет на мне надето в тот день.
Брин захлопнула дверцу гардероба, пресекая дальнейшие попытки подыскать что-нибудь еще.
— Если уж этим ведает Наоми, можно предположить, что это будет что-то с пышными рукавами.
— Угу. О союзе я сейчас даже думать не могу, — ответила я, передавая ей корсет.
— По крайней мере, сегодня вечером ты будешь выглядеть потрясающе, — продолжила Брин. — Снимай футболку, чтобы мы могли примерить корсет.
Я оглядела ее с головы до пят. В своем облегающем черном сатиновом платье и солдатских ботинках с медными пряжками она смотрелась изумительно.
— Ты уверена? — вздохнула я.
Брин потрясла головой с излишним энтузиазмом.
— Ты должна выглядеть обалденно, Кэл. Ты же наш вожак. Произведи на них впечатление.
— Хорошо. Я надену это. Но только с курткой. И буду в джинсах.
Брин на мгновение нахмурилась, потом пожала плечами.
— Я думаю, неплохо. Давай.
Она присела на кровать и стала ждать, пока я стяну футболку и бюстгальтер и втиснусь в корсет.
— Я помогу тебе зашнуровать его, — сказала она. — Не забудь сказать, когда станет трудно дышать.
— Отлично, — отозвалась я.
— Скажи «дядя»! — попросила Брин и дернула за ребра корсета.
— Достаточно! И так уже туго, — выдавила я.
О боже.
— Я бы убила за возможность иметь такую грудь, как у тебя, — произнесла Брин, обращаясь к моему отражению в зеркале. Я стянула со спинки стула кожаную куртку, надела ее и потянула за края, чтобы она плотнее прилегала к телу.
— У меня не было такой груди, пока ты ее не подперла корсетом.
Брин рассмеялась.
— Рен обалдеет, когда увидит тебя.
— Прекрати.
— Нет, ну все же ради этого, правда?
Я не ответила. Может, это и неплохо. Союз вот-вот будет заключен. Я хотела, чтобы Рен желал меня, хоть мы и не выбирали друг друга.
Брин помолчала с минуту.
— Он тебя больше не беспокоил?
— Я бы не назвала это беспокойством, — ответила я задумчиво. — Просто Рен — это Рен.
— Я не о Рене говорила.
— О, — сказала я, нахмурившись. — Нет. Больше ничего не происходило. С тех пор как Логан увел его с той злополучной дискуссии, он больше не пытался заговорить со мной.
Я поиграла кружевом, окаймлявшим края корсета, думая о том, как жаль, что он этого не делает, хотя, конечно, это было бы лишним.
— А что с мистером Селби?
— Он снова ведет свой курс как ни в чем не бывало.
— Ну, может, теперь все придет в норму, — сказала Брин и улыбнулась.
— Ничего не придет в норму, если мне придется носить такие вещи, — отозвалась я, постучав костяшками пальцев по ребрам корсета. — Хотя, на худой конец, это сойдет за доспехи.
От двери, ведущей в спальню, послышался изумленный вздох, а потом тот, кто там стоял, закашлялся. Я повернулась, чтобы посмотреть, кто это, и увидела Анселя. Брат, мертвенно-бледный, стоял возле двери и, не отрываясь, смотрел на нас. Я быстро застегнула куртку, но оказалось, что Ансель во все глаза смотрит на Брин.
— У тебя все нормально? — спросила я брата, нахмурившись.
Ансель, похоже, даже моргать перестал. Брин улыбнулась ему.
— Ну что, волчонок-бойскаут?
— Перестань, Брин, — ответил брат, ударив по косяку ногой от негодования. — Я уже в средней школе.
— Ага, а мы в старшей. А значит, для меня ты — волчонок, как ни крути.
— Как хочешь. Я просто хотел узнать, когда вы будете готовы. — Ансель постоял некоторое время, разглядывая кончики туфель. — Мэйсон сказал, что отвезет нас. Родители дали ему «Лендровер» на всю ночь. Фей уже у него. Мэйсон хочет знать, во сколько за нами заехать.
— Через полчаса в самый раз, — ответила я. — Брин, для брата есть указания по поводу стиля одежды?
Брин медленно подошла к Анселю. Он стоял в проеме как вкопанный. Она подергала за воротник его черной шелковой рубашки, проворно расстегнула еще одну пуговицу, оставив открытым больше, чем позволил себе Ансель, а затем критически осмотрела джинсы. Спустя секунду она улыбнулась и потрепала брата по щеке.
— Нет, он достоин восхищения.
Ансель схватил ртом воздух и пулей выскочил из спальни.
— Я крикну, когда подъедет Мэйсон, — бросил он через плечо, не оборачиваясь.