Я ответил, что захочет. Если я приеду к нему лично, то он обязательно захочет встретиться со мной. Но она все равно считала, что, когда я так внезапно приеду, Андронов даже если и придет на встречу, то необязательно скажет что-нибудь, такие люди очень тонко все чувствуют. Я ответил, что нашел неплохое объяснение для поездки туда: выполнить ритуал «призывания души» Сяо Юй! Душа Сяо Юй осталась там, она умерла, и нет ей упокоения, нужно «призвать» ее душу. Поверит он в это или нет – не важно, главное, что повод убедительный. А к ней я пришел, чтобы попросить совета, о чем лучше всего расспросить учителя.
Этот вопрос, кажется, затронул какие-то струны ее души, она сразу же заинтересовалась:
– Отлично, я тогда вечером вам все опишу!
Я ответил, что вечером будет поздно, я уезжаю завтра рано утром, да и к тому же такие вещи лучше не записывать, самое лучшее, если она сейчас подумает и все мне скажет.
Она поразмыслила и произнесла:
– Больше всего мне хотелось бы знать общее понимание Андроновым методов кодирования Скинской. Кроме странных и необычных методов, способна ли она дойти до верхней точки сложности? Потому что если не способна, то из «четырех путей», о которых мы с вами говорили, я смогу исключить один: «Возродим былую славу № 1» не является соединением кодов суперогромных величин и величин среднего размера. Крайне важно узнать это! Потому что если «Возродим былую славу № 1» именно такой код, то для нас это крайне невыгодно, объем вычислений будет огромен, а наши возможности для этого средние, не выдерживают конкуренции. В таком случае мы и за год, и за два не взломаем этот код.
Закончив, она спросила, надолго ли я еду в Москву. Я ответил, что мне хотелось бы приехать, в тот же день встретиться с Андроновым, получить необходимую информацию и сразу же поехать обратно.
– Такое впечатление, что вы держитесь из последних сил.
– Главное, чтобы вы держались, тогда и я смогу.
– Спасибо за то, что верите в меня. Я завтра не приду вас провожать, поэтому желаю счастливого пути!
Договорив, она развернулась и пошла вглубь рощи.
Глядя на ее сиротливую, одинокую фигурку, я почувствовал невыразимую тяжесть на сердце и печаль, как будто больше никогда ее не увижу.
На следующий день я вместе с начальником охраны Юанем прибыл в уездный город, сел на свистящий поезд и с пересадками поехал в Москву. Это уже моя третья поездка туда, но каждый раз она была неудачной, постоянно случалось что-нибудь непредвиденное. Судя по всему, Москва – это несчастливое место в моей жизни. Я с такой решимостью отправился в это путешествие, а в итоге даже голоса Андронова не услышал, не говоря уж о встрече. Я каждый день бродил по улицам и переулкам Москвы, словно шпион, пытаясь узнать о местопребывании Андронова, но сведения поступали противоречивые: кто-то говорил, что он под домашним арестом КГБ, кто-то – что он сбежал во Францию, другие говорили, что он умер… и так далее и тому подобное. Такое впечатление, что однажды ночью холодный сибирский ветер унес его куда-то, и с тех пор он исчез…
Спустя месяц я, упав духом, вернулся в подразделение 701.
После того как я раздал все привезенные из Советского Союза сувениры сотрудникам нашей особой группы, Хуан Ии и начальник Чэнь, наступая друг другу на пятки, пришли в мой кабинет с вопросами, как прошла поездка и есть ли какие-нибудь успехи. Я покачал головой и ответил, что с Андроновым я не встретился, а потом рассказал им об исчезновении Андронова. Хуан Ии выслушала и заволновалась. Уставившись на меня, она спросила:
– То есть вы хотите сказать, что вернулись с пустыми руками?
Я ответил, что не совсем, и достал материалы о Скинской, собранные в Москве. А еще письма, которые Скинская писала Андронову после ее отъезда в США, – их я случайно обнаружил у одного из его учеников. А еще, когда я был проездом в Пекине, начальник Те передал мне материалы о недавней подрывной деятельности агентов Гоминьдана на территории Китая. Это все я отдал Хуан Ии и Чэню, чтобы они по очереди изучили их. А еще я рассказал им о том, что нам раньше вообще не было известно: когда Скинская училась в средней школе, ее изнасиловали несколько белогвардейцев! Чэнь, казалось, был сбит с толку:
– А как эта информация поможет нам взломать код?
Я ответил:
– Конечно поможет! Это важно для анализа ее личности. Такая травма, полученная в юности, сильно влияет на человека и на все, что он делает в последующие годы! И, проанализировав эту информацию, нетрудно понять, почему она украла код «Энигма» и отказалась прийти на банкет к Сталину. Люди со здоровой психикой не сделают такого, а ее душа была травмирована, поэтому и поступала она ненормально, из чувства противоречия. Весь ее злодейский ум и дьявольские приемы, возможно, уходили корнями в это переживание.
С этими словами я извлек из груды материалов фотографию Скинской. С фотографии на нас смотрела угрюмая немолодая женщина с сигаретой во рту. Ее вид напугал Чэня и Хуан Ии. Чэнь произнес:
– Почему у нее такой злодейский вид?!
Хуан Ии сказал:
– У меня появилось одно ощущение.
Мы спросили, что за ощущение, она ответила, пристально глядя на фотографию Скинской:
– Я вижу тут не женщину, а черную дыру. Черную дыру, в которой водятся ядовитые змеи и летучие мыши-вампиры!
И она попросила меня отдать ей эту фотографию. Я согласился.
В этот момент позвонила начальница Ло, узнавшая, что я вернулся, и пригласила к себе с отчетом, поэтому мы закончили нашу беседу. Вечером Ло устроила в ведомственной гостинице прием по случаю моего возвращения. После окончания я в ночи направился в свой кабинет и увидел, что у Хуан Ии в кабинете все еще горит свет. Тогда я зашел к ней и увидел, что она сидит, выпрямившись, за столом, и неотрывно всматривается в фотографию Скинской, которую держала в руках.
Я спросил, что это она делает. Она ответила, что «контактирует на глубинном уровне» со Скинской. Я поинтересовался, удалось ли ей получить таким образом какую-нибудь информацию, и она сказала, что узнала многое. Я вспомнил, что специально для нее привез из Москвы маленький подарок, и пригласил пройти в мой кабинет. Это была очень красивая русская матрешка, Хуан Ии она понравилась.
– Эта матрешка составляет пару к той, что у меня дома, – принцесса и принц!
– Я видел у вас дома «принца» и специально привез ему пару.
Она восхитилась красотой «принцессы», а потом внезапно подняла на меня глаза:
– А почему это вы так добры со мной?
– Что значит «так добр»? Это же не составило мне никаких усилий, да и к тому же было недорого.
Она взглянула на меня и расстроенно пробормотала себе под нос:
– Я вас не понимаю… Вы слишком непонятный…
Я уверенно ответил:
– Не понимаете меня – это ничего, главное, чтобы вы поняли код «Возродим былую славу № 1»!