– Каким образом? – поинтересовался Фредриксон.
– Все в тех же мусорных контейнерах. Оллариушники выставляют негоциантам счет за груз не по типу мусора и даже не по весу, а по числу контейнеров. Теперь оллариушникам платим мы, – Гнилица улыбнулся. – Я отношусь к этому, как к плате за право землепользования.
– Разумно, – согласился ИскИн.
– Странно даже, что при таком размахе никто еще не обратил внимания на поток контрабанды, идущей с Веритаса, – сказал Вениамин.
– Контрабанда! – возмущенно вскинул брови Гнилица. – Мы честно зарабатываем свои деньги!
– Чего не скажешь о негоциантах, с которыми вы работаете.
– А с кем еще нам вести дела? С оллариушниками? Для обитателей Мусорного острова торговля с негоциантами – вопрос жизни и смерти! Поскольку всему остальному миру нет дела до того, что происходит на Веритасе!
– Мы вас ни в чем не обвиняем, – счел нужным вмешаться Фредриксон.
– Спасибо, – не без сарказма ответил Гнилица.
– Нет, в самом деле…
Вениамин и сам понимал, что был не прав, обвинив Гнилицу в связях с контрабандистами, – профессиональный инстинкт сработал, – он только не знал, в какой форме следует принести извинения.
– И каковы ваши дальнейшие планы? – деликатно перевел разговор на другую тему Фредриксон.
– А какие у нас могут быть планы? – с недоумением пожал плечами Гнилица. – Мы просто живем здесь.
– Но ведь все вы могли бы покинуть Веритас на тех же кораблях контрабандистов.
– И что потом? Снова отправиться в одну из дальних колоний, до которой, так же, как и до Веритаса, никому нет дела?
– Вы несколько сгущаете краски, господин Гнилица, – снисходительно улыбнулся Вениамин.
– Просто – Соломон, – поправил его собеседник. – Поверьте мне, Вениамин, я знаю, о чем говорю. Работая торговым представителем крошечной фирмы, производящей никому не нужные бытовые утилизаторы, я побывал на таких забытых богом и людьми планетах, до которых не добираются правительственные агенты. Честно говоря, меня и ваше присутствие на Веритасе удивляет. Не могу взять в толк, что вы тут забыли?
– В данный момент нас интересует Юксаре, – ушел от прямого ответа Вениамин.
– Конечно, – Гнилица улыбнулся и вновь коснулся пальцами сенсоров на краю скамейки. – Юксаре сейчас придет.
– Но ведь у многих ваших…
– Сограждан, – подсказал нужное слово Гнилица.
– У многих ваших сограждан на Первом континенте остались семьи, родственники, друзья, с которыми они навеки разлучены.
– Теперь вы утрируете, Вениамин, – улыбнувшись, указал на Обвалова пальцем Гнилица. – Опираясь на информацию, доходящую до нас с Первого континента, я не побоюсь высказать предположение, что Великий Магистр продержится у власти еще два, от силы три года. Созданная им система трещит по всем швам. Политика, проводимая Орденом, оказалась несостоятельной, создать жизнеспособную экономику он не смог. Великого Магистра низложат его же джаниты, когда наконец поймут, что все это время их водили за нос, обещая в недалеком будущем золотые горы. И имейте в виду, господа агенты! – дабы привлечь особое внимание к тому, что он собирался сказать, Соломон поднял указательный палец: – Период безвластия даже в такой маленькой колонии, как Веритас, может обернуться великой смутой. Я официально заявляю, что если и в этом случае федерация изберет политику невмешательства, то вмешаться придется нам, обитателям Мусорного острова. Поверьте, у нас хватит людей и оружия, для того чтобы взять ситуацию в Гранде Рио ду Сол под свой контроль. Но боюсь, что после этого вера наших сограждан в Земную федерацию будет окончательно разрушена.
Пауза.
– Вы хотели встретиться с нами для того, чтобы сделать это заявление? – спросил Вениамин.
– Не только, – выражение лица Гнилицы вновь сделалось спокойным, почти умиротворенным. – Как вы понимаете, гости у нас бывают нечасто, поэтому мне было интересно поговорить с новыми людьми. И тем не менее я хотел бы, чтобы то, что вы услышали от меня, стало известно представителям высших эшелонов власти Земной федерации.
– Насчет высших эшелонов обещать не могу, – покачал головой Вениамин. – Но наше командование получит исчерпывающую информацию обо всем, что происходит на Веритасе.
– Большего я и не прошу, – улыбнулся Гнилица.
– Что ж, Соломон, откровенность за откровенность.
Вениамин с недоумением посмотрел на Фредриксона, произнесшего эти слова. О чем это он решил пооткровенничать с основателем и пожизненным главой процветающей коммуны Мусорного острова?
– Если Юксаре действительно расскажет нам то, что мы надеемся от него услышать, Великий Магистр будет низложен в течение двух-трех дней, – подобно Гнилице, ИскИн воздел к небесам указательный палец. – Дней, а не лет!
Гнилица никак не выказал своего удивления, только левая бровь Соломона едва заметно приподнялась. Зато Вениамин готов был взорваться, хлопнуться о землю, обернуться Зевсом-громовержцем и обрушить на болтливого ИскИна весь неприкосновенный запас молний стратегического назначения.
– Юксаре! – громко позвал Гнилица.
Пальцы его нетерпеливо забарабанили по краю скамейки, уже не касаясь сенсоров.
– Здесь мы! – голос, ответивший Гнилице, прозвучал совсем неподалеку.
– Возьмите, – Соломон протянул Фредриксону электронную карточку. – Это код закрытого канала моего персонального комп-скрина, – после короткой, но весьма выразительной, а потому совершенно не понравившейся Вениамину паузы, Гнилица добавил: – На всякий случай.
Еще больше не понравился Обвалову многозначительный ответ Фредриксона.
– Непременно, Соломон, – сказал ИскИн и спрятал карточку в карман.
При этом Фредриксон и Гнилица смотрели друг другу в глаза, точно двое влюбленных, которых впереди ждала долгая разлука. Им бы еще только за руки взяться и начать бормотать невнятно что-нибудь сентиментально-глупое, вроде «С любимыми не расставайтесь…». Ну и так далее.
– А как у вас насчет Оллариу? – спросил Вениамин, прекрасно понимая, что вопросом своим разрушает идиллию.
– С Оллариу у нас все в порядке, – не глядя на Обвалова, ответил Гнилица. – Каждый может делать Оллариу, если при этом он не нарушает прав других граждан.
Ветви кустов раздвинулись, и к берегу заросшего ряской пруда вышел Сидор – счастливый, с улыбкой, расплывшейся до ушей. Следом за парнем шел человек лет пятидесяти, невысокого роста, с широким, открытым лицом. Торчащие во все стороны русые волосы, похоже, отродясь не знали, что такое расческа. Одет он был в клетчатую рубаху свободного покроя с закатанными по локоть рукавами и широкие черные штаны с множеством карманов, лямочек и застежек. Плетеные сандалии надеты на босу ногу.
– Прошу любить и жаловать, – указал на спутника Сида Гнилица. – Юксаре.