— Хм, ну, может, и так… — задумчиво изрек я.
— Да не может, а так!.. Представь, что патрон пять сорок пять для калаша равен одному старку, а тот же семь шестидесятый, ну… — задумался Кипиш, — пятьдесят собриков, хотя я точно не помню…, они, по — моему, по сорок, но это не суть, короче…. Вот, сто собриков равняется одному старку, в общем…, ну, как помнишь, копейки с рублями?! Кстати, в Красноставе так и есть…, бабло у них там рубли, прикинь?! Так вот, семь шестьдесят два патрон хоть и не редкий, но используется совсем не часто, поэтому и стоимость его ниже, чем у пять сорок пятого…. Другое дело семь шестидесятый для СВД. Тот уже по полтора старка за штуку…. Да, он тоже используется реже и в основном для охраны периметра, спецзаданий и прочего, той же охоты на животных, но и найти такой стало сложнее, по крайней мере, сейчас…. С зарубежными боеприпасами тоже все просто. Не знаю откуда, но тут до хрена всякого забугорного оружия, но оно спросом особо и не пользуется…, так несколько единиц…, а значит, и патронов уйма!.. И вот они‑то уже совсем немного стоят, но все же стоят!.. Вот найдешь ты, допустим, склад натовский, припрешь в Старый грузовик с пять пятьдесят шестыми для эмок, и что?! Куда ты с ними?! Не будешь же ты бегать и предлагать каждому встречному их в обмен на что‑то?! Куда проще сдать городу, ведь так?! Причем заберут вместе с грузовиком, который тоже оценят боеприпасами!.. Да, сдашь ты их дешевле, чем мог бы продать, но зато быстро, и окажешься с реальным баблом на руках, которое в этом же городе и потратишь. А твои патроны, кстати, вместе с грузовиком пополнят бюджет города и они же, собственно, обеспечат бумажки, которые у тебя окажутся на руках….
— Да уж… — протянул я и перехватил канистру другой рукой. — Ты в прошлой жизни случайно финансистом не был?
— Понятия не имею, кем я был!.. — серьезно ответил солдафон. — Фарт, да тут логика обычная и не более…. Вот, возьми "Камаз" с цементом или кирпичом, например…, прикинь, сколько бабла можно заработать?! Да, та же стройка или ремонт внутри периметра… Везде стройматериалы ценятся! И они, ой, какие дорогие!..
— А кирпич‑то с чего дорого?! — хмыкнул я, действительно не совсем понимая утверждения Кипиша. — Тут строений брошенных просто куча!.. Разбирай, не хочу…
— Ага…. — усмехнулся солдафон. — Много ли наразбираешь, когда на тебя зомбаки голодными глазами смотрят?! Так что стройматериалы, считай, чуть ли не самый востребованный товар наравне с боеприпасами и техникой…
Я ничего не ответил, и дальше мы двигались молча. Сегодня Кипиш мне показался совершенно другим, не тем безбашенным юнцом, с которым я познакомился несколько недель назад, а каким‑то повзрослевшим, что ли. Хотя, о чем это я? Я же и не знал его толком!.. Да, он завоевал мое доверие, да, он показался мне очень веселым и жизнерадостным, но это было тогда!.. Но ведь если бы обстоятельства позволили провести вместе нам гораздо больше времени, то, возможно, сейчас я бы считал совершенно по — другому. К тому же этот парнишка, судя по его рассказу, пережил такую дикость, после которой оставаться тем же весельчаком было бы очень сложно. И сейчас, когда я вспомнил его рассказ, когда мы еще сидели в баре, я вдруг отчетливо представил весь пережитый им ужас…
* * *
Каждый следующий удар сердца отзывался непреодолимой болью в висках, словно кто‑то сейчас использовал его голову вместо наковальни. В ушах стоял вой тысячи сирен, который с каждой секундой становился только громче. Полноценно сделать вдох не представлялось возможным, и не только из‑за режущей боли в грудной клетке. Воздух сейчас казался каким‑то чуждым, ядовитым, а его тяжелый едкий запах при каждом вдохе вызывал лишь рвотный рефлекс. К тому же что‑то очень твердое, упираясь прямо между ребер, больно кололо спину, будто требуя, несмотря ни на что, подняться.
Широко открытые глаза сориентироваться все равно не помогали. Кромешная тьма, словно нечто тягучее, обволокла все в округе, поэтому приходилось довольствоваться лишь тактильными ощущениями.
Сначала Кипиш медленно перевернулся набок, и боль со стороны спины сразу же отступила, но зато подкатила с новой силой к груди. Он бессильно застонал в надежде, что ребра все же целы, а это лишь сильный ушиб, при котором кости не пострадали. Затем солдафон уперся ладонью в пол и тут же почувствовал что‑то холодное и склизкое, будто кем‑то пролитый кисель.
— Мля… — брезгливо прошипел он темноте и продолжил подниматься.
В этот момент что‑то легонько стукнуло его по бедру сзади, и он тут же инстинктивно отвел туда руку. Ощупав себя, Кипиш невольно улыбнулся. Теперь стало понятно, что же так неприятно кололо его в спину, когда он лежал на полу. Это была винтовка. Его винтовка. Тот самый пресловутый "Винторез", с которым он, казалось, пробыл целую вечность. Каким‑то невероятным образом оружие не потерялось, а, зацепившись лямкой за застежку одного из карманов разгрузки, так и болталось у него за спиной. Впрочем, радовался парнишка недолго. Затратив немало усилий, чтоб наконец отцепить лямку, он ощупал винтовку и с досадой обнаружил отсутствие оптического прицела, а еще магазина, который, судя по ощущениям подушечек пальцев, был выломан с небольшой частью ствольной коробки. И если потерянная оптика сейчас особо не беспокоила, то невозможность использовать запасной магазин привела солдафона в ярость, и он буквально отшвырнул винтовку в сторону.
— Сука!.. — выкрикнул он и хотел было сопроводить оружие еще более красноречивыми словцами, но резко замолчал, когда в памяти всплыла обнаженная пасть монстра, схватившего его у магазина.
По загривку разом пробежали холодные мурашки, а откуда‑то из глубины души начал выбираться потаенный страх. В голову закралась мысль, что монстр сейчас находится где‑то рядом, наблюдает за ним сквозь тьму, питается его страхом. Негромкое завывание сквозняка теперь казалось его дыханием, а шорох одежды или обуви становился прикосновением, таким же игривым, как у кошки, которая перед тем, как убить, развлекается с пойманной мышью. В какую‑то секунду парню помещение показалось просто огромным, каким‑то космическим пространством без точки опоры. Ему тут же захотелось нащупать рукой стену, найти хоть какой‑то угол и, забившись в него, прикрыть глаза и уши, спрятаться от этого ужаса. К счастью, страху не удалось перерасти в панику, и Кипиш, вдруг вспомнив про тактический фонарь, который он при необходимости крепил к стволу своей винтовки, начал оживленно шарить по карманам разгрузки. Найдя фонарь, он несколько секунд ощупывал гибкий провод в поисках кнопки включения, а затем, когда светодиоды наконец вспыхнули, пробивая зловещую темноту, парень замер, разглядывая освещенное помещение, а еще через секунду его вырвало.
Весь пол был покрыт бурой слизью: смесью крови, желчи и фекалий. Кругом валялись куски разлагающейся плоти, в которых узнавались человеческие руки и ноги, части головы и лица, разорванные внутренности, кое — где оголенные кости позвоночника и решетки ребер, отделенные от туловища вместе с грудиной. Теперь становилось понятным, почему воздух в помещении обладал столь ядовитым запахом. Такое зловоние могла источать только смерть…