Неожиданно откуда‑то из темноты донесся далекий скрежет, словно кто‑то двигал тяжелую мебель по деревянному настилу. Парень, быстро подтерев тыльной стороной ладони губы, направил фонарь в ту сторону. Сейчас Кипиш старался не обращать внимания на то, что творилось у него под ногами. Куда было важнее увидеть эту тварь, в логове которой, судя по всему, он и находился, прежде чем та, незаметно выскочив откуда‑то из темноты, превратит его в фарш, размазывая по полу и стенам, смешивая его плоть с останками других несчастных. Скрежет прекратился так же внезапно, как и возник. Казалось, что мутант снова затаился, поджидая свою жертву. Непонятным оставалось только одно. Почему эта тварь сразу не убила человека, а, лишь изранив его, бросила умирать в этой темноте? Неужели чудовище и вправду таким образом развлекается, играет с добычей, или же кто‑то привлек большее к себе внимание, чем Кипиш? Нельзя было исключать и то, что монстр всего — навсего не был голоден, а мертвечина его попросту не привлекает, поэтому тварь не стала сразу расправляться с солдафоном, а оставила его в живых, так сказать, на потом.
От таких мыслей по телу снова пробежали мурашки, и Кипиш быстро заводил фонарем из стороны в сторону, освещая пространство. Помещение оказалось не таким просторным, как представлялось в темноте. Скорее всего, это был подвал какого‑то здания, о чем говорили паутины ржавых водопроводных труб, расположившихся вдоль стен. Взгляд от бетонного пола, который был покрыт останками, Кипиш старался отводить и невольно направлял луч фонаря чуть выше, скрывая всю эту мерзость темнотой. Кого‑то еще в помещении он не обнаружил и даже почувствовал какое‑то облегчение. Сейчас в таком состоянии, с ушибленной грудной клеткой, разбитой в области затылка головой и тяжелой одышкой из‑за невозможности вдыхать полной грудью, он вряд ли был готов встретиться с огромным мутировавшим любителем человечины. К тому же его винтовка пришла в негодность, а пистолет, который, впрочем, не нанес бы значительного вреда чудовищу, он где‑то обронил. Теперь же из всего снаряжения остался только нож, мирно покоящийся на бедре, но к нему солдафон даже не притронулся. Не тот сейчас у него враг, чтобы обороняться ножичками, зато, не дай бог споткнувшись в этой темноте, можно было с легкостью наткнуться на лезвие самому. Так что пусть эта железяка и дальше находится в набедренном чехле, так безопаснее.
Согнувшись, прижимая левую руку к груди, а второй освещая пространство перед собой, он осторожно шагнул вглубь помещения, откуда еще недавно доносились странные звуки. Конечно, в той стороне могло оказаться чудовище, но, скорее всего, где‑то там и выход из здания. Не могло же случиться так, что подвал окажется бесконечным. Рано или поздно он найдет выход или, может, зайдет в тупик, но Кипиш верил, что двигается правильно.
Каждый шаг давался нелегко и не только из‑за ранений. Приходилось двигаться как можно тише, прислушиваясь к темноте и стараясь случайно не наступить на куски останков. Спустя какое‑то время, Кипиш оказался в более просторном помещении, но таком же темном и мрачном. Трубы здесь продолжали ветвиться, но к ним добавились еще какие‑то полки и стеллажи, прижатые к стенам. Кое — где на полу валялись полуразрушенные ящики и коробки, обильно покрытые плесенью, стопка паллет, многозначительно застывшая в одном из углов. Дышать здесь становилось чуть легче, сказывалось то ли привыкание к запаху, то ли гораздо меньшее количество разлагающейся плоти на полу. Внимательно осматривая помещение, Кипиш приблизился к широкому проему двери. К слову, створок дверей здесь было две, только одна из них так и продолжала болтаться на гнутых петлях, а вторая валялась рядом на полу. Чтобы не создавать лишнего шума, пришлось неслабо изловчиться, двигаясь сквозь проем, но, кажется, все обошлось, и солдафон оказался в еще одном помещении. Здесь ящики и коробки заняли чуть ли не львиную долю пространства, но расставлены были так, что проход оставался достаточно широким.
Внезапно откуда‑то сзади донесся громкий шлепок. Словно одна из картонных коробок упала плашмя на бетонный пол. Кипиш резко развернулся и направил сквозь проем двери луч фонаря, но ничего подозрительного не увидел. "Барабашка, блин!" — мысленно заключил он, опасливо попятившись, и в этот момент локтем зацепил составленную одну на другую стопку коробок, гулкий шум падения которых эхом пронесся в пространстве.
— Мля, сука, твою мать!.. — скороговоркой проговорил тот, отпрыгивая в сторону, словно напуганная кошка. — Придурок рукожопый, блин!.. — обругал он себя и осветил упавшие коробки.
В эту секунду где‑то справа мелькнула какая‑то тень, и солдафон быстро направил туда фонарь. Ничего. Тишина. Показалось? Возможно. В такие моменты воображение может нарисовать что угодно, но он был готов поклясться, что что‑то видел, только вот что или кого? А может, это и вправду всего лишь игра света и тени? Вряд ли бы чудище, которое притащило его сюда, смогло бы перемещаться столь тихо и незаметно. Слишком оно громоздкое было. К тому же помещение, которое оставалось позади, он уже осмотрел насколько возможно и никаких огромных монстров там не заметил. Он там вообще ничего не увидел, кроме груды разбросанного мусора.
— Да, твою же… — воскликнул Кипиш, снова заметив какое‑то движение, но осветить то место не успел.
Что‑то тяжелое толкнуло его в правый бок, отчего он завалился на пол и выронил фонарь, который предательски отскочил на несколько метров в сторону и уткнулся линзой в один из ящиков, а помещение снова заполнилось удушающей темнотой…
В какой‑то момент солдафону показалось, что на него напала бродячая собака. Слишком уж нелепой выглядела атака. Тварь, схватившись за рукав его кителя, резкими дергаными движениями оттягивала руку и не предпринимала попыток перехватиться или повторить нападение, вгрызаясь в открытые части тела. Смущало лишь одно: он точно знал, что животные в этом мире не подвержены заражению, и если это собака, то почему она не издавала абсолютно никаких звуков? Нападающий не рычал и не скулил, казалось, он даже не дышал. Все, что можно было сейчас расслышать, так это треск рвущейся ткани и еле узнаваемый цокот когтей по бетонному полу. Конечно, Кипиш понимал, что если бы он не успел подставить руку, то все могло оказаться гораздо плачевнее. Сейчас же у него появился пусть и небольшой, но все же шанс отбить атаку, и, задумавшись лишь на долю секунды, он выхватил второй рукой нож и резким движением сделал выпад в сторону нападающего. Нет. Тварь оказалась не такой глупой, как представлялось солдафону. За секунду до того, как тяжелое лезвие должно было проникнуть в ее плоть, она выпустила рукав и метнулась куда‑то в сторону, а нож парнишки лишь бессмысленно рассек воздух.
Времени Кипиш терять не стал и постарался подняться как можно быстрее, пока тварь не напала снова. Осторожно, прислушиваясь к каждому шороху и выставив перед собой нож, солдафон приблизился к тонкому колечку света, а затем, быстро наклонившись, схватил фонарь и осветил помещение.
— Что, испугалась?! — подзадоривал он себя, осторожно заглядывая за стопки коробок. — Ну, давай…, покажись!..