И Мокашов терпеливо объяснил, что это не так уж и сложно, как кажется на первый взгляд. Иногда ему на помощь подключался Воронихин. Он, как орудие главного калибра, бил наверняка.

– А как с Пилюгиным? С Пилюгиным согласовано? – спрашивал тщедушного вида наземщик с хитрым проницательным лицом.

– Предварительно согласовано. Он завтра приедет, будет с Главным подписывать. Пилюгин – смежник-медведь.

– Да, – неопределенно заметили остальные.

– И, знаете, почему? – спросил Воронихин. – Хотите, расскажу?

… Однажды Лев – Главный конструктор бродил, как обычно, по окрестным лесам. "Заяц, – сказал он встретившемуся Зайцу, – я тебя на завтрак съем; сейчас я тебя запишу. Ты меня понял?" И Заяц ответил, что понял. "Волк, – идет дальше Лев, – ты у меня на обед. Я тебя запишу". "Ну, ладно, – отвечает Волк, – что поделаешь?" "Медведь, – говорит Лев, – приходи к ужину; я тебя запишу". "Пошел ты туда-сюда, такой ты разэтакий, – выругался Медведь". "Да, ну? – изумился Лев. – Тогда я тебя вычеркну". Вот что такое смежник-медведь.

Согласование, как ни странно, быстро закончилось. И, выходя через проходную всего через какой-нибудь час, Мокашов вдруг вспомнил, что не успел пообедать. А если успеть к зубному, то неизвестно, когда он сможет поесть.

В вестибюле фабрики-кухни он неожиданно встретил Взорова с красной повязкой на рукаве.

– Вы что тут?

– Дежурим. А ты?

– Забежал на огонек. Скажи мне: откуда Леночка?

– Понимаешь, понаехала масса народа, рабочего и приглашённые вип-персоны. И она среди них… Услышала краем уха в разговоре о тебе и напросилась помочь. По старой памяти.

Он взял поднос и пошёл к раздаче. На раздаче было пусто. Народ толпился в основном у буфетной стойки и кучно сидели за столами. Курили, спорили, пили пиво, и в зале стоял непрерывный шум, как будто на лестнице или в вестибюле заводили самолёт. Когда он кончил со щами и ковырялся в бифштексе, подошел Славка и, улыбаясь, спросил:

– Вот те на! Откуда?

Подошел и Мешок Сказок и, садясь рядом, сказал:

– Один знакомый за дежурство, и то без пива и водки.

– А я к зубному, – объяснил Мокашов.

– А это способствует, – сказал Славка и рассказал, как он лечил зуб водкой.

– Одни дежурите?

– Нет, ещё Взоров.

– Ну, счастливо оставаться. Желаю отдежурить вам без кровопролитиев. Пока. Я побежал.

– Пока.

"Прекрасно", – думал Мокашов, трясясь в автобусе и чувствуя себя отчего-то счастливым. И Славка, и эти ребята, и даже Мешок Сказок – смешной и наивный, чрезвычайно нравились ему.

Он вспоминал свои первые тревоги, отчаяние первого задания, как он дрожал: как бы не напутать. И было непонятно: отчего здесь Леночка и кто она теперь?

Последний вечер перед возвращением в Москву Леночка проскучала в одиночестве. Конечно, Красноград не Москва и вечером некуда пойти. Но оставались подруги. Однако она никого не захотела видеть. Хотелось побыть одной. В Москве она прижилась на удивление быстро и теперь думала, как перетащить сюда Наташку. А с Мокашовым та же история. Она его не забыла в Москве. С работой всё у неё получилось просто, хотя никто её так до конца и не понял. Она по-прежнему хрупка и беззащитна, хотя недоброжелатели (передавали ей) сравнивали её с орлом, высматривающим жертву с высоты. Орлу в его медленном кружении нужна особенная зоркость. И вот он камнем падает вниз, вытянув стальные лапы. Временами она пыталась оторваться, чтобы забыться, вести бесшабашную жизнь. Однако всё это не по ней. В какой-то мере что-то получалось, но чего она достигла? Сумела только озлобить всех. Она отыгрывалась, и все её ненавидели. Она искала слабые места, а находила врагов. Пожалуй всему виной её вздорный характер. И всё-таки ей везло. Она будто кошка в невесомости – крутит хвостом и приземляется на лапы. Всё получалось мимоходом, легким доворотом винта. Ей несомненно везло, и не смогла она бы даже толком объяснить и не задумывалась “почему”? “Не так”, – видела она и чувствовала дискомфорт.

Она вспоминала детали недавней встречи. Мокашов. Подумала, что в жизни ей достаются крошки, но она и ими воспользуется. А, может, верно, что в ней что-то заложено от орла? Придёт ещё её время, и она выпустить стальные когти.

Глава четвертая

Утром ТЗ, исчерканное на последнем листе последнего экземпляра многочисленными подписями, ещё раз просмотрел Вадим. Он осмотрел его придирчивым глазом в последний раз перед тем, как поплывет оно на утверждение в высшие инстанции. У него было всего одно лишь замечание по всем сорока листам текста, исправленного расчетчицами согласно вчерашнего обсуждения во многих местах.

– Я думал, ты настоящий ленинец, – указывая на точность астроориентации перед сеансом спуска на планету, сказал Вадим. – А ты, как женщина в очереди, оглядываешься на других. Мол, что другие скажут? В таких случаях надо на смерть стоять.

– Вы не правы, Вадим Палыч, – возразил Мокашов, не согласился и доказал свою правоту.

Он переписал ТЗ на Воронихина и как бы потерял на него юридические права. Теперь оно пойдёт своим ходом. Но темп, взятый им в последние дни, держал ещё его в цепких объятиях, и он быстро считал, решал, успел в первую половину дня подготовить программу по точностям и даже отнес её на отладку на ЭВМ на вычислительную станцию,

– Что-то ты забегался, – сказал ему Вадим. – Спокойней, а то тебя так до вечера не хватит.

– Ему, видите ли, некогда, – подхватил Славка. – Шнурки он теперь завязывает на совещаниях.

– Так недолго протянешь, – продолжал Вадим.

– Ничего. Он долго будет жить. Здоровый такой.

– Наоборот, – возразил Вадим. – Динозавры были здоровыми и вымерли в первую очередь.

– Хватит, – сказал, наконец, Вадим. – Человек в последнее время действительно много работает. А по воскресеньям – есть у него такая слабость – слушает передачу: "Как я берегу минутку".

А кругом шла обычная жизнь, от которой он отвык за последние дни беготни и треволнений.

Тумаков сидел, опутанный лентами с вычислительной машины, как куколка в коконе. Вероятно, им был получен какой-то весьма важный для него результат. Потому что несмотря на свою обычную молчаливость в рабочие часы, он запел вдруг дрожащим фальшивым голосом: "я молодочкой была, забот не знала…"

Замолчал было после слов Вадима: "Как это его, а?", а затем забылся и снова запел.

Вадим Палыч втолковывал плановику и экономисту Ольге Васильевне, что "расположение звезд не способствовало выполнению плана". Конечно, он мог бы сказать по-человечески, что ещё не получил перечень опорных звезд и отдел формально был не причём, но ему было так приятнее вести разговор.

Мгновение над комнатой нависала тишина, но тут распахнулась дверь и в комнату по обыкновению стремительно влетел Славка.