Жало напряглось, остриё налилось отравой и взвилось наружу. Эшесс больше себя не контролировал.
– Элья! – крик словно взорвался у неё в голове.
Руннэ обернулась, вытаращилась на Эшесса полными ужаса глазами, крутанулась на пятках и кинулась бежать через камышовые заросли. Эшесс устремился за ней, будто не замечая, наставленного ему в лоб прожигателя Конти.
– Не стреляй! – в последнюю минуту успел заорать Брайен, выскакивая из своей хижины.
Конти убрал оружие и проводил разочарованным взглядом удаляющегося заламина.
«Упустил гада!»
Эшесс врубился в заросли. Он видел перед собой только блестящие волосы Эльи, развевающиеся плащом и мелькающие среди стволов. Она запыхалась, а он уже догонял. Как ураган. Так близко… Заламин ловил прерывистое дыхание руннэ и тёплый, почти забытый, аромат… Настиг её на полянке и сшиб на землю, хлестнув по ногам жалом. Она проворно откатилась и отползла к поваленному бурей дереву. Жало разъярённого заламина пробороздило дёрн у её ног и вонзилось в стволину. Элья зажмурилась, отпрянула и боком прижалась к стволу. Жало выдернулось и воткнулось, чуть всколыхнув волосы… Раз, другой, третий, со свистом пролетая мимо её головы.
– Эшесс! – завопила Элья, прикрываясь руками. – Эшии!
– Эшшши? – гневно зашипел он, с остервенением вгоняя жало в землю у её коленей. Вытащил и, скользнув по плечу, но не поранив, пришпилил к стволу край её рукава.
– Какой я тебе Эшши?! Я – твой господин! Ваша милость! Заламин-наггир…
Он чуть не задохнулся от злости.
– Я оплакивал тебя! Я похоронил тебя в своём сердце… Нет! Это моё сердце умерло вместе с тобой! Ты забрала его! А сама в это время… Лгунья!
– Да-а?! – Элья наконец-то пришла в себя и обрела прежнюю строптивость. – А ты!? Ты – предал меня! Ты хотел сделать меня рабыней!
Она изловчилась и схватила жало, дёрнула, крутанула, и Эшесс согнулся от сладкой боли…
– Ты – гад! Гад! Тоже мне, господин! Гад!
Элья изо всех сил стиснула жало и теребила, будто хотела оторвать, доводя Эшесса до безумия, до пёстрых искорок в глазах.
– Гад! Гад-зелёный! – надрывалась руннэ, с ненавистью глядя на него. – Из-за тебя я чуть не умерла!.. Да убери ж ты от меня свою змею…
Она вырвала жало из дерева и отбросила. И тогда Эшесс…
– Га… дммм… гммм…
Эшесс бросился к ней, повалил, прижал лопатками к сырой от росы траве и поцеловал, заглушая возмущённые вопли. Впиваясь в орущий рот, наслаждаясь прохладным вкусом её губ, проникая вглубь раздвоенным языком, лишая дыхания и свободы…
Элья попыталась пнуть его, но он перехватил её ноги своими и крепко сжал. Тогда она принялась молотить его кулаками по спине. Но заламин обмотал её запястья жалом и стянул, не отрываясь от губ… Элья пару раз дёрнулась в этих силках и беспомощно пискнула… Когда он сдавил ей скулы и виски пальцами. Вскоре она перестала вырываться, обмякла и раскрылась, отвечая на его поцелуй. Кисти рук беспомощно опали, а рот сам искал, ловил и вбирал жаркие губы заламина, будто хотел напиться из ядовитого источника – смеси боли и счастья, помимо её воли… Остриё пульсировало и стояло торчком. Эшесс застонал, еле сдерживаясь, чтобы не брызнуть ядовитым фонтаном…
– Жаль прерывать такую бурную встречу, но… – голос Брайена моментом отрезвил затуманенное сознание.
Мышцы инстинктивно спружинили, Эшесс сгруппировался, вскочил и выставил жало – секунду назад изнывающее от страсти, а теперь готовое убивать. Элья поднялась следом, не так быстро, тряся головой и пытаясь сфокусировать взгляд. Её шатало… Напротив стояли Брайен и Конти, а за их спинами толпились человек семь повстанцев с ракетницами и прожигателями.
– Не так ретиво, – нахмурился Брайен, указывая на остриё. – Осторожно. Я могу взорвать тебе мозг.
Эшесс спохватился, что не ужалил себя и не приобрёл устойчивости к «чарам» руннэ. Мысленно выругался и ответил ледяным тоном, глядя в глаза повстанцу:
– Не раньше, чем я продырявлю тебя.
И жала не убрал.
– Эли, – попросил Брайн, не отводя взгляда. – Скажи своему змею…
– Иди к броку, Брай, – огрызнулась Элья, держась за плечо заламина.
– Куда? – растерялся Брайен.
– К лысой бабушке! – выкрикнула Элья. – Так понятнее?
– Эшесс, – на поляну из-за деревьев вышел Зерасс. – Спрячь жало.
Он надел плащ, но капюшон откинул. Таиться уже не имело смысла.
– Нам всем необходимо договориться, – примирительно добавил лидер сопротивления.
– Да, точно! – подхватил Конти, поворачиваясь к нему. – Тебе придётся многое объяснить. К примеру, что эти, – он подбирал цензурные слова, поочерёдно тыкая прожигателем в заламинов, – делают в лагере. И если объяснения кого-то не устроят, живыми они не уйдут.
Конти сделал свой выбор и уверено направил прожигатель на Эшесса. Иситар-сит зашипел, а Зерасс вздохнул и устало прислонился к стволу.
– Я могу объяснить, – сказал он.
– Нам не о чем говорить, – выплюнул Эшесс сквозь зубы.
– Юнцу требуется сцедить яд, – насмешливо ответил Зерасс, вогнав в краску Элью и половину руннэ. – Идёмте, Брайен. Пора открыть карты.
– Он никуда не пойдёт, – заявила Элья, хватая Эшесса за руку.
Она чувствовала, как подрагивало его остриё, вожделея пронзить кого-нибудь и растерзать.
– Я сссам буду решшать, – прошипел заламин-наггир.
– Ладно, – согласился Брайен. – Всё равно улететь тебе не на чем. А пешком чересчур долго добираться. И только попробуй кого-нибудь ужалить и удрать. Лес окружают дикие пустоши, горы, пустыня. Столица далеко, патрулей нет и помощи ждать неоткуда. Никто не знает, что ты здесь. От нас тебе не уйти. Мы догоним и прикончим, с воздуха.
– Не стоит разжигать вражду, – предостерёг его Зерасс. – Я готов говорить за двоих.
– Говори за ссебя, – воспротивился Эшесс.
Впервые он попал в такую ситуацию. Бежать действительно было некуда, да и бессмысленно. Намного акмелей вокруг ни одного шаровизора, связаться с ближайшей заставой или дворцом не получится. Да и рискованно это теперь. Как бы ни нарваться на приближённых С-Вэшота. Те бы только порадовались его положению и прилетели, чтобы прикончить. Оставалось выжидать.
Эшесс досадливо поморщился. Его загнали в угол. Даже вчера вечером, на аллее он не ощущал себя таким беспомощным, как сейчас. И ещё… Здесь была Элья… Увидев её, он на миг забыл обо всём.
– Мы уходим, – объявил Брайен. – Захочешь принять участие в беседе, приходи.
Лидер уже пересёк поляну, когда остальные последовали за ним. Конти обернулся несколько раз и позвал:
– Эли!
Она покачала головой и осталась с заламином. Зерасс ушёл последним, одарив их понимающим взглядом на прощание. Эшесс убрал трепещущее жало, с раздражением пнул сухую ветку и присел на поваленное дерево. На старый камышник, весь искромсанный его остриём. Толстый и заскорузлый, в отличие от молодых деревьев.