Начальный капитал был составлен из заработков Кена в качестве профессионального сноубордиста. Стоун помог со строительством, а Ти Джей, много лет сопровождавший в горы группы, обеспечил фирму богатыми клиентами и помог организовать бизнес, применив знания на практике.
Все трое быстро повзрослели. Детство было трудным и безрадостным. Ти Джей не сомневался, что они либо не доживут до зрелости, либо закончат свои дни в тюрьме, как остальные мужчины в их семье. К счастью, этого не случилось и они сумели не только выжить, но и прийти к процветанию. Теперь им платили за то, что они организовывали досуг, что было непросто: за каждым развлечением скрывалась бездна тяжкого труда.
Офисы располагались на втором этаже дома. В этот момент все собрались на совещание у Стоуна, которое, как обычно, превратилось в семейное собрание, где присутствующие постоянно подтрунивали друг над другом. Стоун сидел за письменным столом, а за его спиной стояла Эмма и растирала ему плечи. В форме медсестры со стетоскопом на шее она вовсе не выглядела чопорной, благодаря исходившему от нее чувственному сиянию. Такое же было у Стоуна, когда он, обернувшись, послал жене теплую ленивую улыбку.
Кен развалился в кресле перед столом Стоуна и тоже выглядел расслабленным, вне всякого сомнения, благодаря Кэти, их секретарше и невесте Кена, которая сидела у него на коленях.
Ник расположился в другом кресле, перелистывая последний номер журнала для автолюбителей, а Чак сидела под столом в надежде, что кто-нибудь уронит лакомый кусочек.
Чак обожала вкусно поесть. Здесь же крутились и котята, забавляясь шнурками присутствующих и играя друг с другом.
Стоун потянул журнал из рук Ника, чтобы показать, что тот в действительности читает: словарь имен.
– А что? Ребенку же нужно имя…
Стоун швырнул книгу на стол.
Испугавшись, Чак метнулась в угол, прижав уши, и Кэти принялась ее успокаивать, подняла с пола и погладила, с упреком глядя на Стоуна.
Чак застыла, потому что не слишком любила, когда ее брали в руки, но не хотела обижать хозяев, поэтому терпела ласки Кэти в надежде, что ее вознаградят чем-нибудь вкусненьким.
– Как насчет «Тьюд»? – спросил Стоун Ника. – Это сокращенное от «Этитьюд», потому что ребенок Энни наверняка уже родится с определенной позицией [1] .
– Мы можем перейти к делу? – осведомился Ти Джей.
– Разумеется, – кивнул Стоун. – У меня и хорошие, и плохие новости. Сначала плохие… Черт бы все это побрал! – Он скорчил болезненную гримасу и, оторвав от ноги серого котенка, взял его за шкирку и поднял на уровень глаз: – Осторожнее с когтями!
Котенок шлепнул лапой Стоуна по носу, и тот, вздохнув, положил его себе на плечо, где тот свернулся клубочком и замурлыкал.
– Ти Джей, твое канадское путешествие отменяется. У клиента обнаружились срочные дела, и он не может взять месяц отпуска. Но аванс он оставил нам, поскольку отменил все в последнюю минуту, так что мы не в убытке.
Стоун широко улыбнулся.
– Полагаю, тебе это только на руку.
– Черт… – прошипел Ти Джей.
Улыбка Стоуна померкла.
– Видишь ли, я думал, ты обрадуешься…
– Серьезно, – поддержал Кен. – Ты водишь группу за группой весь последний год, так что не помешает и отдохнуть.
– Заодно и с подготовкой к свадьбе поможешь, – вставила Кэти, словно это было для него чем-то вроде бонуса. – Вместо того чтобы заявиться в последнюю минуту, как было бы, если бы ты уехал.
Именно на это он и надеялся…
Прибежала Энни с озабоченным видом:
– Я опоздала?
Никто не посмел подтвердить очевидное. Она и в лучшие времена обладала взрывным темпераментом, а беременность отнюдь не способствовала ее спокойствию. Никто не желал рисковать собственной шеей, поэтому все промолчали. Ник усадил ее себе на колени, и она уютно прильнула к его груди. Расстроенный вид сменился нежной улыбкой.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Ник.
– Прекрасно, но для не-Абигейл было бы куда лучше, если бы я не съела все шоколадное печенье, которое испекла.
Ник погладил ее живот и улыбнулся, а Энни оглянулась:
– Что случилось? Я что-то пропустила?
– Почти пропустила, как Ти Джей объяснил, в чем заключается его проблема.
Все уставились на Ти Джея, и тот бросил:
– У меня нет никаких проблем.
– В самом деле? – не поверила Энни. – По-моему, ты не в себе.
– Все в полном порядке. Что со мной случится?
– Не знаю, – покачал головой Стоун. – Может, ты из тех парней, что прячут все свое дерьмо в коробочку и стараются об этом забыть.
– Какое еще дерьмо? Говорю же, я в порядке.
Стоун кашлянул, прикрываясь рукой:
– Вранье.
Ти Джей его проигнорировал.
Энни вздохнула и шепнула Нику:
– Говорила я тебе.
– Что именно? – насторожился Ти Джей.
– Что ты по-прежнему никого к себе не подпускаешь, что стараешься выглядеть равнодушным.
– Чушь! Я ко многому неравнодушен.
– К нам – да. Но как насчет остального мира? – спросила Энни.
– Черт, нас так много! Почему я должен заботиться о ком-то еще?
– Раньше тебе этого было недостаточно, но потом, когда погибла Сэм…
Все затаили дыхание, ожидая реакции Ти Джея. Саманта Джеймс была его подружкой в колледже. Она подрабатывала речным гидом и привела его в свой мир. К несчастью, она обладала еще более неуемным характером, чем он, и существовала скорее благодаря интуиции и везению, а не знаниям и навыкам.
Она погибла, сплавляясь по реке. И хотя в этом не было вины Ти Джея – он вообще не участвовал в том путешествии, – удар оказался силен. Трагедии можно было избежать. Если бы только она последовала логике, а не интуиции. Если бы только лучше подготовилась. Если бы…
Он так ненавидел эти «если бы». Когда он решил остаться в мире, куда его привела Сэм, то пообещал себе, что никогда не окажется в положении «если бы». В результате он был куда более осторожным и сдержанным проводником, чем необходимо. Стоун и Кен называли это идиотизмом, а он – предусмотрительностью.
«И это не имеет ничего общего с Сэм», – твердил он, когда на него смотрели с различной степенью сочувствия. Братья не привыкли открыто выражать свои чувства, что было неудивительно, учитывая их детство. Энни делала все возможное, чтобы помочь, но, по правде говоря, и сама была почти подростком. А они нуждались в тюремном надзирателе куда больше, чем в заботливой руке. Все же ей удалось главное: они стали взрослыми, так и не отсидев ни разу. Будь она другой: мягкой и доброй, – ничего бы не получилось.