– И слушать ничего не желаю!
Майский возмущенно взмахнул рукой, едва не зацепив ею потолок прохода, и, чтобы не видеть больше умоляющего взгляда Дугина, повернулся к нему спиной.
И замер в полнейшем недоумении.
– Что за черт… – едва слышно прошептали его губы.
В глубине прохода разливалось тусклое свечение. Оно было несколько слабее того, что обычно сопровождало идущего по проходу человека, но при этом занимало куда большее пространство. Казалось, оно уходило в глубь коридора не менее чем на сотню метров. И это при том, что не так далеко находилась развилка, которую Майский с Дугиным прошли пару минут назад.
– Сергей… – странно звучащим голосом произнес Майский. При этом он смотрел не на Дугина, а на свет в глубине прохода. – Ты можешь объяснить мне, что это значит?
– Нет, – честно признался Дугин. И тут же сделал предложение в своем обычном стиле: – Предлагаю сходить и посмотреть, что это такое. Тем более, если ты хочешь вернуться, тебе как раз в ту сторону.
– Спасибо, я знаю, – желчно поблагодарил Майский. Но с места не сдвинулся.
– Ну так что? – спросил Дугин, выждав пару минут, на протяжении которых не произошло ничего нового. – Так и будем стоять?
– А что ты предлагаешь? – теперь в голосе Майского звучала откровенная ненависть.
Дугин был виновен в том, что втравил его в эту историю, и Майский не собирался его щадить.
– Нужно что-то решить, – ответил Дугин. – Либо мы продолжаем идти вперед, в направлении локуса, либо возвращаемся назад, чтобы посмотреть, что это там светится.
– У тебя есть оружие? – задал совершенно неожиданный вопрос Майский.
– Откуда? – искренне удивился Дугин. – Научному персоналу оружие не положено. Нас охраняют профессионалы во главе с бравым полковником Глантом.
– В таком случае свяжись с первой площадкой и скажи, чтобы они прислали к нам двоих… нет, лучше четверых десантников.
– На первой площадке их всего трое, – напомнил Дугин.
– Значит, пусть присылают всех, кто есть! – рявкнул Майский.
Не вступая в дальнейшие дебаты, Дугин поднял руку, оттянул рукав и дважды нажал на боковую кнопку конектора, переключая его в режим связи. Но прежде чем сделать вызов, он все же рискнул предложить еще раз:
– Может быть, сначала сами посмотрим, что там? – он взглядом указал в глубину прохода. – Это может оказаться опасным.
– Опасным? – развернувшись, Майский с ненавистью глянул на Дугина. – Это действительно может оказаться опасным! Поэтому я и вызываю солдат! Это они находятся здесь для того, чтобы рисковать своей жизнью! А я должен просто руководить научной работой! Понятно тебе это?!
На последней фразе голос Майского сорвался на фальцет, и только по этой причине он временно умолк.
Не дожидаясь продолжения, Дугин сделал короткий успокаивающий жест рукой – мол, я все понял – и без промедления набрал код вызова.
Спустя несколько секунд он нажал кнопку повторного вызова.
Потом еще раз.
Подождав какое-то время, он посмотрел на Майского ясным взглядом невинного младенца, не подозревающего о том, что пачкать пеленки нехорошо.
– Связи нет.
Майский, вне себя от ярости, едва не выпрыгнул из ботинок.
– Что значит «нет»?! – заорал он так, что голос его, отражаясь от стен, гулким эхом пошел гулять по проходам Лабиринта. – Объясни мне, как это следует понимать?!
– Это следует понимать так, что я не могу связаться ни с площадкой у входа в Лабиринт, ни со станцией, ни с кем-либо другим, у кого имеется конектор.
Изображая запоздалое сожаление, Дугин развел руками.
Вопреки его ожиданиям, Майский повел себя на удивление спокойно.
– Так, – Майский быстро огладил ладонями раскрасневшиеся щеки. – Ты уверен, что твой конектор исправен?
– Уверен, – ответил Дугин. – Но, если у тебя на этот счет имеются сомнения, можешь попытаться воспользоваться своим.
– Верно!
Майский вскинул руку и суетливым движением отдернул манжет, открывая надетый на запястье браслет конектора. Нажав пару раз на кнопку связи, он в сердцах выругался.
– Не получается? – с сочувствием осведомился Дугин.
– К черту все! – Майский так энергично взмахнул рукой, словно хотел избавиться от конектора. – К дьяволу!.. Это ты меня сюда притащил! – ткнул он пальцем в Дугина с таким видом, словно выступал на процессе изобличения ведьм в качестве главного обвинителя.
– Точно, я, – не стал спорить Дугин. – Но, заметь, пока ты не повернул назад, ничего необычного не происходило.
– И что с того? – с вызовом спросил Майский.
– Ничего, – пожал плечами Дугин. – Я просто констатировал факт… Кстати, возможно, тебе неприятно будет это слышать, но маршрутная карта с дисплея моего конектора исчезла.
Майский воспринял данное известие с поистине спартанским стоицизмом. Он только еще раз послал Дугина к черту и тем ограничился. Затем он устремил взгляд вверх, словно советуясь с кем-то, увидеть кого ему мешал светящийся потолок прохода, после чего с мрачным видом изрек:
– Похоже, у нас не осталось выбора.
– Ну это ты зря, – с неизбывным оптимизмом тут же отозвался Дугин. – Выбор есть всегда.
– И какой же выбор у нас сейчас? – отнюдь не дружелюбно посмотрел на него Майский.
Дугин указал рукой сначала в ту сторону, откуда они пришли, а затем туда, куда направлялись.
– Это альтернатива для идиота, – незамедлительно вынес свое решение по данному вопросу Майский. И, дабы у его спутника не осталось вообще никаких сомнений, безапелляционным тоном добавил: – Я к таковым не отношусь!
Дугин согласно кивнул. Не спорить же, в самом деле, с шефом, который и без того взвинчен сверх допустимой меры.
– Идем. – Майский дернул трос, чтобы убедиться в том, что он легко и без помех наматывается на катушку, и медленно, ступая осторожно, словно под ногами у него была зыбкая трясина, двинулся в направлении загадочного свечения.
По мере того как люди приближались к освещенной зоне прохода, свечение не становилось ярче. Вскоре стало заметно, что, вопреки обыкновению, свет излучали только стены. Причем свечение это было неровным – то и дело по стенам пробегали неясные, расплывающиеся тени.
Причина этих колебаний освещенности стала ясна, когда Майский с Дугиным подошли к освещенной зоне на расстояние десяти-двенадцати шагов.
– Нам показывают кино, – сдавленным полушепотом произнес Дугин.
Говорить в полный голос ему не позволял почти экстатический восторг, от которого перехватило горло и сдавило дыхание в груди. Перед ними было именно то, чего он так долго ждал и на что, несмотря на весь свой зачастую чисто внешний оптимизм, почти не надеялся. Это был контакт. Не дождавшись того, что он сам явится в локус, Лабиринт демонстрировал то, что он искал, – свои видеоархивы. А это означало, что Лабиринт не только верно понял намерения человека, но и сам готов идти на контакт.