– Давайте дослушаем рассказ Сервия Плавта до конца, – предложил Кийск.
– Да, собственно, рассказывать-то больше не о чем, – недовольно дернул щекой римлянин. Ему явно не хотелось говорить о том, что происходило под стенами загадочной крепости, поскольку это вовсе не прибавляло славы ему и его отряду. – Мы находились на расстоянии полета стрелы от окружающего крепость рва, когда странные, ни на что не похожие стрекочущие звуки внезапно разорвали неподвижный воздух. Никто еще не успел понять, что произошло, а несколько человек уже упали на песок. Я почувствовал резкую боль, обжегшую руку. Крикнув: «Ложись!», я ничком кинулся на песок. Страха я не почувствовал, поскольку просто не понимал, что происходит. Инстинктивно я пытался вдавить свое тело как можно глубже в песок. По-видимому, точно так же поступили и остальные оставшиеся в живых.
Это сейчас я могу сказать, что слышал звуки выстрелов. А тогда я лежал неподвижно, вжавшись в песок, пытаясь понять, что же происходит. Я видел кровоточащую рану на своем плече, ощущал боль, но не мог взять в толк, каким оружием она была нанесена. Единственное, что приходило мне в голову, так это то, что мы достигли жилища богов, которые решили покарать нас за дерзость и самоуверенность. Но если так, то почему мы все еще живы? Разве богам трудно расправиться с горсткой смертных?
Решив все же, что мы имеем дело не с бессмертными богами, а с некими неведомыми существами вроде людей-ящеров, я попытался объяснить им наши мирные намерения. Когда звуки стрельбы затихли, я чуть приподнял голову и крикнул, обращаясь к невидимым хозяевам крепости: «Мы пришли с миром!» Быть может, слова были несколько иными – я точно не помню, – но смысл их сводился к тому, что мы не имеем никаких враждебных намерений. Ничего не услышав в ответ, я решился еще чуть-чуть приподнять голову. Ничего не произошло, и я вновь как мог попытался объяснить хозяевам крепости, что мы находимся в бедственном положении, а потому просим их о помощи; мы готовы выполнить любые требования, дабы развеять их опасения. Подождав еще какое-то время и вновь не получив никакого ответа, я рискнул подняться на ноги.
Сначала я оперся на руки и медленно поднялся на колени. Так же медленно я поднял руки, чтобы тем, кто находился в окопе, было видно, что у меня нет оружия. И только после этого я решился встать во весь рост.
«У меня нет оружия! – крикнул я, не видя тех, к кому обращаюсь. – Мы не враги! Нам нужна помощь!»
Держа руки с открытыми ладонями на уровне плеч, я сделал шаг вперед. В тот же миг прозвучал короткий, отрывистый треск, и песок возле моих ног взвился вверх несколькими невысокими фонтанчиками. Не требовалось быть сверхпроницательным для того, чтобы понять, что это предупреждение: еще один шаг вперед мог стать последним. Что ж, мне оставалось только выразить свою признательность неведомым хозяевам крепости за то, что они позволили мне остаться живым.
«Мы уходим!» – крикнул я, хотя и не знал, понимают ли меня стрелявшие. Опустив руки, я повернулся спиной к крепости и медленно пошел назад, каждый миг ожидая удара в спину.
Дойдя до первого залегшего в песке легионера, я жестом велел ему подниматься. Он видел, как поднимался я, и проделал все так же медленно и осторожно, боясь совершить неверное движение и тем самым подписать себе смертный приговор.
Когда первый легионер отошел на безопасное расстояние, я велел подниматься другому. Я почему-то был уверен, что, если отдам приказ всем своим солдатам одновременно подняться на ноги, со стороны окопов будет открыта беспорядочная стрельба.
Так, один за другим, мы уходили от крепости и опоясывающей ее линии окопов. Мы забрали с собой и убитых – их было четверо. Осмотрев мертвые тела, мы поразились тому, насколько маленькими оказались отверстия, через которые из людей ушла жизнь.
Своих мертвых мы похоронили, когда стены крепости, возле которой мы все чуть было не погибли, скрылись за горизонтом.
Вот, собственно, и вся история.
Среди тех, кто остался жив, имелись раненые. У троих ранения были настолько тяжелыми, что без медицинской помощи они не протянули бы и суток. Мы были на грани отчаяния, но все же продолжили свой путь, поскольку другого выхода у нас не оставалось: без запасов воды и продовольствия у нас не было шансов вернуться в поселок людей-ящеров. Все наши надежды на спасение были связаны только с возможностью встретить на пути дружественный народ, который окажет нам помощь и укажет дальнейший путь. Я полагал, что, если в багровом мире нашли свое место люди-ящеры и те, чьим укрытием стала крепость, к стенам которой нас даже не подпустили, значит, мог быть и еще кто-то, знающий, как выжить в безводной пустыне. К счастью, надежды наши оправдались, и на исходе суток после того, как мы ушли из-под стен крепости, мы встретили отряд Иво. Я сам понимаю, насколько малы были наши шансы встретить друг друга среди песков бескрайней пустыни, но, поскольку это произошло, я считаю, что на то была воля богов, идти против которой я не в силах. Поэтому я говорю, что дальнейшая судьба как меня самого, так и тех легионеров, что еще остались в моей поредевшей центурии, находится всецело в ваших руках. Я сделаю все, что вы мне прикажете.
Закончив речь, Сервий Плавт в знак своего подчиненного положения быстро наклонил голову, прижав подбородок к груди.
– Иво, – перевела взгляд на Кийска Стайн, – полагаю, ты уже не в первый раз слышишь эту историю, поэтому не тяни – выкладывай, какие у тебя есть мысли по поводу крепости, которую встретил в пустыне центурион Плавт.
Вместо ответа Кийск сунул два пальца в нагрудный карман куртки и достал оттуда небольшой продолговатый предмет.
– Что это, Гамлет? – спросил он, кинув его сержанту.
– Стандартная пуля от ручного автоматического трассера, – ответил Голомазов, едва взглянув на предмет, оказавшийся у него в руке.
– Ты в этом убежден? – прищурившись, спросил Кийск.
– Ни в одном из других известных мне типов оружия такие пули не используются, – уверенно ответил сержант.
– Эту пулю дал мне Игорь Викторович, – Кийск взглядом указал на доктора Егоршина. – Она была извлечена из раны на плече одного из легионеров.
– Совершенно верно, – кивком подтвердил сказанное Кийском Егоршин. – Но, право же…
Как обычно, не закончив последней фразы, Игорь Викторович сделал жест руками, смысла которого не понял никто из присутствующих.
Стайн взяла пулю из пальцев Голомазова и внимательно осмотрела ее, как будто рассчитывала обнаружить на пуле имя того, кому принадлежало оружие, выпустившее смертоносный металл.
– Что дальше? – спросила она, возвращая пулю Кийску.
Кийск молча указал рукой на Леру, с которым у него, похоже, все уже было заранее обговорено. Леру провел пальцем над светоячейкой ввода информации, и на горизонтальном экране возникло голографическое изображение станции второй экспедиции на РХ-183, как выглядела она до разлома.
– Надеюсь, ни у кого не возникает сомнений относительно того, что мы сейчас видим на экране, – с чрезвычайно серьезным видом произнес Леру, словно лектор, который не может обойтись без вводной части прежде, чем перейти к тому, ради чего, собственно, все собрались. – А теперь взглянем на это.