– И если вы – люди, – сказал Кийск, – следовательно, Майский и Дугин под номерами один и два – двойники.
– Интересно, зачем Лабиринту потребовалось создавать целых две пары наших двойников? – задумчиво прищурился Майский.
– А мне куда любопытнее было бы узнать, что с ними стало, – сказал Дугин.
– Первая пара ваших двойников не справилась с возложенной на нее миссией, – принялся рассуждать вслух Кийск. – И Лабиринт создал вторую. После этого из Лабиринта выбрались вы сами. Мож-но предположить, что Лабиринт выпустил вас, придя после двух неудачных попыток с двойниками к выводу, что без вас двоих, таких, какие вы есть на самом деле, ему не обойтись. Те же, кто находился в казарменном корпусе, этого не поняли.
Осененный внезапной догадкой, радостно щелкнул пальцами Леру:
– Выходит, что вы все же имели дело с двойниками!
– Почему вы так думаете? – удивленно приподнял бровь Дугин.
– Все очень просто, – приступая к изложению своей гипотезы, Леру оперся локтями о колени и слегка подался вперед. – Мы просто отбрасываем все заведомо нереальные предположения. Начнем с того, что если бы в казарменном корпусе вы имели дело с людьми, то они вряд ли выставили бы вас за порог, даже не объяснив причины своих действий. С точки зрения нормальных людей, также невозможно объяснить, почему офицер, бравший у вас образцы крови, обманул вас, сказав, что вы двойники. Следовательно, все, кого вы там видели, сами были двойниками. – Предупреждая возможные возражения Кийска, Леру поднял руку с открытой ладонью. – Я знаю, что вы хотите сказать, Иво: двойники должны были просто прикончить людей, согласно имеющейся у них установке. Казалось бы, все верно: раз стреляли по легионерам, значит, и Майского с Дугиным должны были убить. Но давайте взглянем на проблему с иной стороны. В вашем отчете, Иво, сказано, что двойники, хотя и сохраняют частично память людей, которых они дублируют, чаще всего действуют, подчиняясь жесткой программе, заложенной в них Лабиринтом.
– По крайней мере, так мне всегда казалось, – как будто извиняясь за что-то, Кийск развел руками.
– Ну а теперь давайте представим себе двойника, которому приходится выполнять две противоречащие друг другу программы. С одной стороны, двойники, занявшие казарменный корпус, должны убивать людей, с другой – им указано, что в некоем неизвестном нам плане Лабиринта Дугину и Майскому отводится особая роль. Что делают двойники, в руках у которых оказались наши друзья? Они сначала запирают их в камере на гауптвахте, затем устраивают какой-то совершенно бессмысленный допрос, в ходе которого берут у них кровь на анализ, а в конечном итоге объявляют Дугину с Майским, что они нелюди, и выдворяют их за пределы оборонительного контура, предупредив, что если они попытаются вернуться назад, то будут убиты. Великолепный набор исключительно бессмысленных действий. Но двойники вынуждены предпринять их, чтобы как-то выйти из той непростой ситуации, в которой они очутились. В результате Майский и Дугин остались живы, но фактически были приговорены к смерти, – философ лукаво улыбнулся. – Следует признать, что двойники все же оказались чуточку умнее буриданова осла, который издох от голода, так и не сумев сделать выбор между двумя равноудаленными от него стогами сена. – Леру посмотрел на Кийска. – Вы согласны с моими выводами, Иво?
– Пожалуй, да, – кивнул Кийск. – Во всяком случае, вам удалось объяснить почти все.
– Разве? – Леру сделал вид, что обиделся. – У вас остались еще какие-то сомнения?
– Чего на этот раз пытается добиться от нас Лабиринт? – спросил Кийск. – Что мы должны сделать для того, чтобы он вернул все на свои места?
– Увы, – развел руками Леру. – Тут я бессилен. У меня имеются некоторые соображения на сей счет, но пока я не рискну их высказывать.
– Боюсь, вам все же придется решиться на это, – возразил Кийск. – Находясь в этом мире, мы сидим на пороховой бочке с зажженным фитилем в руке. Мы не знаем, с чем можем столкнуться буквально в следующую секунду. У Лабиринта нечеловеческое сознание, и, подталкивая нас к тем или иным действиям, он может руководствоваться непривычной для нас логикой. Если мы хотим выжить, мы должны понять, чего он от нас добивается.
– А что сейчас с теми, кто отправился к крепости? – спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, Плавт.
– Теперь-то мы точно знаем, с кем они там встретились, – голос Кийска звучал спокойно, как будто речь шла не о смертельной опасности, угрожавшей группе, возглавляемой Стайн. – Надеюсь, они были не настолько безрассудны, чтобы сунуться в казарменный корпус, не проведя предварительно разведку. Во всяком случае, Рахимбаева я об этом предупредил.
– Женщина, которую зовут Лиза, была уверена, что в крепости она встретит друзей, – заметил центурион. – А ее, как мне кажется, непросто переспорить.
– То, что могло случиться, уже произошло, – жестко, почти грубо ответил римлянину Кийск. Ему лучше, чем кому-либо другому, было известно, чем могла закончиться безрассудная попытка Лизы Стайн въехать на квадах прямо в открытые ворота казарменного корпуса в расчете на радушный прием, который непременно окажет ей полковник Глант. – Мы узнаем обо всем, когда вернемся на станцию. Сейчас перед нами стоит иная задача – мы должны понять, как нам действовать дальше. Большая группа двойников, занявшая казарменный корпус, – это постоянная угроза всем нам. Сегодня они сидят на месте, отстреливаясь от тех, кто пытается к ним подойти, а завтра могут отправиться прочесывать пустыню. С учетом того, что у них имеется вооружение, включая тяжелые станковые трассеры и несколько танков, мне лично подобная перспектива большой радости не доставляет.
– Танки встанут, едва отъедут от казармы, – заметил Майский.
– Если только Лабиринт не сочтет нужным защитить их от воздействия внешней среды, – возразил ему Кийск. Переведя взгляд на философа, Кийск сделал приглашающий жест рукой: – Мы слушаем вас, господин Леру.
Прежде чем начать, Леру слегка наклонил голову и прижал большой и средний пальцы правой руки к вискам. Ему нужно было сосредоточиться, чтобы привести в порядок собственные мысли и связно и убедительно изложить то, что от него ждали.
– Как вы помните, я уже излагал свою гипотезу о том, что разлом запустил в действие или же просто совпал по времени с началом процесса хаотического изменения истории Земли. – Леру обвел взглядом всех присутствующих. – Мир, в котором мы сейчас находимся, представляет собой нечто вроде мусорного контейнера, в который сбрасываются дефектные фрагменты истории, вырезанные из исторического процесса кем-то, кто пытается восстановить первоначальный порядок. Давайте предположим, что этот «кто-то» как раз и есть Лабиринт. Опираясь на данное предположение, я могу сделать вывод, что те фрагменты исторических хроник, которые видели в Лабиринте господа Майский и Дугин, были вовсе не демонстрацией, устроенной специально для них. Таким образом Лабиринт сопоставлял различные варианты реальности: тот, который имелся в истории первоначально, и тот, какой она стала после привнесенных изменений. К двум совпавшим по времени событиям, которые лично мне кажутся прочно связанными между собой, – разлому и началу изменения истории, – я бы добавил еще и третье: именно в этот момент господа Майский и Дугин спустились в Лабиринт. Кроме того, как мы уже установили, Лабиринт заинтересован в их непосредственном участии в процессе восстановления утерянного статус-кво. Поэтому, я полагаю, прежде чем строить дальнейшие предположения, мы должны узнать, чем занимались в Лабиринте означенные господа в день, когда произошел разлом.