Двое главных героев скромно сидели у стеночки. Дугин только сейчас, оказавшись в кабинете руководителя экспедиции, наконец-то в полной мере осознал, что совершенное им действие с виртуальным двойником попадает под вполне конкретную статью федерального закона. И дальнейшая его судьба не только как ученого, но и просто как гражданина целиком и полностью зависит от того, как охарактеризует его проступок в своем отчете Лиза Стайн. Казалось бы, в ситуации, когда говорить о возвращении можно было только в сослагательном наклонении, думать о будущем было не просто смешно, но к тому же еще и глупо. И все же Дугин, как ни старался, не мог избавиться от мысли о том, что нужно непременно постараться каким-то образом умаслить Стайн, с тем чтобы, составляя свой отчет, она выбирала выражения помягче.
Как ни странно, Майский думал примерно о том же. Само собой, Дугин запустил своего виртуального двойника в систему локуса, не испросив на то согласия шефа. Однако, узнав об этом, Майский не поспешил прервать сумасбродный эксперимент подчиненного и даже не поставил в известность о случившемся руководителя экспедиции. Сие деяние, конечно же, не тянуло на статью федерального закона, и тем не менее на ученой карьере обоих можно было поставить большой и жирный крест.
Леру, как обычно, выбрал место у окна. Казалось, он ничуть не интересуется тем, что рассказывал Кийск, поскольку слышал эту историю уже не в первый раз. Однако впечатление это было обманчивым. Философ внимательно следил за каждым словом Кийска, полагая, что даже случайная оговорка или фраза, произнесенная в несколько ином контексте, могли дать новую пищу для размышлений. Параллельно с этим в голове его происходил интенсивный мыслительный процесс – Леру уже в который раз тщательнейшим образом взвешивал и оценивал все имевшиеся у него факты, пытаясь понять, не допустил ли он какой-нибудь ошибки в своих выводах, подтолкнувших Кийска к решению, которое он собирался обсудить со Стайн.
Центурион Сервий Плавт, в отличие от остальных, не видел большой беды в том, что в группе, возглавляемой Лизой Стайн, погибли шестеро человек, в том числе и его легионер. По мнению римлянина, солдаты для того и были нужны, чтобы гибнуть в бою, выполняя приказы командиров. Плавт, не отрываясь, смотрел на лицо Стайн, обращенное к нему почти в профиль, который, по его мнению, так и просился на аверс золотой монеты. Вновь, как и при первой встрече, Плавт представлял Лизу стоящей на пороге его дома на берегу Тибра. Центурион отдавал себе отчет в том, что мечта эта несбыточна, но ему просто нравилось мечтать. Тем более когда имелась такая возможность. Историю, которую пересказывал для Лизы Кийск, он тоже слышал не один раз и полагал, что говорить-то здесь, собственно, не о чем, нужно действовать.
О чем думал человек-ящер, догадаться было невозможно. На лице его временами происходили сокращения мимических мышц, но человеку трудно было бы сопоставить их с собственной мимикой. Все время, пока Кийск говорил, Золотко не сводил с него своих больших, навыкате глаз. Но, как всем уже было известно, бытующие среди людей-ящеров нормы приличия требовали от каждого непременно смотреть на говорящего, даже если он обращался при этом к другому.
Когда Кийск закончил, Стайн уже было ясно, что все произойдет именно так, как он планирует. Кийск обращался к ней не за согласием и уж ни в коем случае не за помощью. Он хотел сохранить единоначалие, что значительно упрощало процесс подготовки спланированной им операции. И это также не могло не задевать самолюбия руководителя экспедиции.
– Так ты собираешься снова отправиться в казарму? – спросила Стайн, всем своим видом давая понять, что ей такая идея совсем не нравится.
– Да. Но на этот раз мы придем не с пустыми руками.
Кийск сделал знак Майскому. Тот поставил на колени кейс для образцов и достал из него широкую полосу, сотканную из трав.
– Этот материал, – Кийск положил зеленую полосу на стол перед Стайн, – превосходно изолирует любую технику от разрушительного воздействия багрового мира. Два наших квада, укрытые ковриками из трав, простояли среди пустыни без малого неделю. И ни на одном из них мы не обнаружили никаких повреждений, даже чисто внешних.
– Включая те квады, на которых вы приехали, у нас осталось всего четыре вездехода, – сказала Стайн.
– Придется доставлять людей на место в несколько этапов, – ответил на это Кийск.
– Ты собираешься бросить на штурм казармы всех, включая гражданских?
В голосе Стайн прозвучало плохо скрытое возмущение. Ясно было, что на такое она не пойдет ни при каких обстоятельствах.
– Вокруг казармы вырыты окопы… И еще танки… Можешь спросить у Рахимбаева, он тебе лучше расскажет обо всем этом… А у нас всего несколько человек, умеющих должным образом обращаться с оружием… – продолжала она.
Кийск сделал легкий жест рукой, не то прося, не то приказывая Стайн умолкнуть.
– Все, что потребуется от тех, кого мы отправим под стены казармы, это только поднять шум. Для этого у нас достаточно оружия. И теперь мы знаем, как доставить его в нужное место в целости и сохранности. А для того, чтобы просто научить людей нажимать на курок, не потребуется много времени. Им нужно будет не выиграть бой, а просто оттянуть на себя как можно большие силы противника, чтобы облегчить задачу основной группы, которой предстоит проникнуть в казарменный корпус.
– Каким образом? – удивилась Стайн.
– В этом нам обещали помочь наши друзья, – Кийск сделал жест в сторону человека-ящера. – Как уверяет Золотко, имеющиеся у них в распоряжении средства позволят быстро и незаметно сделать подкоп под казарму.
– И с какой точностью вы можете вывести туннель на поверхность? – спросила у Золотка Стайн.
– С отклонением не более чем в тридцать сантиметров в ту или иную сторону от указанной точки, – ответил человек-ящер.
– Проблема в том, что казарменный корпус большой, а где именно расположен в нем вход в Лабиринт, мы точно не знаем. Судя по рассказам тех, кто там побывал, – Кийск бросил быстрый взгляд в сторону Дугина с Майским, – нам следует ориентироваться на учебную аудиторию. Но, принимая в расчет то, что господа Майский и Дугин пребывали тогда в несколько взвинченном состоянии, нельзя быть на все сто процентов уверенными в том, что они ничего не напутали. Кроме того, нам доподлинно известно, что вход в Лабиринт закрыт металлопластиковым листом. Следовательно, тем, кто окажется внутри, потребуется время на то, чтобы отыскать вход в Лабиринт и вскрыть его. Исходя из этого, я полагаю, что отряд, который отправится в казарменный корпус, должен состоять из десяти-двенадцати человек. Мы с центурионом Плавтом решили, что это должны быть его люди, поскольку они обладают куда большим опытом ведения ближнего боя с использованием холодного оружия, которое намного эффективнее в небольших полутемных помещениях. После того как вход в Лабиринт будет открыт, группа прикрытия сможет покинуть казарму все тем же путем – по подземному ходу.
– Кто пойдет в Лабиринт? – спросила Стайн.
– Я думаю, двух человек вполне достаточно, – ответил Кийск. – Один должен будет войти в систему локуса, чтобы навести там порядок. Другой останется в локусе, чтобы контролировать ситуацию вне системы. Конкретно – идти в Лабиринт придется мне и Дугину. Мне известно, что представляет собой внутренний мир Лабиринта…