Подняв повыше воротник пальто, он зашагал по направлению к конторе Энгуса Стоунфилда. Накануне вечером ему не удалось узнать от домашней прислуги пропавшего ничего стоящего. Никто из них не заметил каких-либо отклонений от обычного распорядка дня хозяина, поднимавшегося с постели в семь часов утра и завтракавшего вместе с женой, пока детей кормили в детской. Прочитав газету и ознакомившись с почтой, если ее доставляли в этот день, он уходил из дома с таким расчетом, чтобы успеть в контору к половине девятого. Собственного экипажа Энгус Стоунфилд не имел и ездил в наемном кебе.
В тот день, когда он исчез, его действия ничем не отличались от обычной схемы. Утренняя почта состояла из пары счетов по домашнему хозяйству, одного приглашения и написанного в вежливых выражениях письма от знакомого. В дом никто не приходил, за исключением обычных торговцев и знакомой Женевьевы, заглянувшей к ней во второй половине дня на чашку чая.
Монк пришел в контору Стоунфилда слишком рано, и ему пришлось около четверти часа ждать, пока он не увидел мистера Арбатнота, торопливо идущего по тротуару с северного конца улицы. В руках сотрудник Энгуса держал зонтик и внешне выглядел весьма печально. Он оказался человеком небольшого роста с поседевшими волосами и безупречно постриженными седыми усами.
Уильям представился.
– Ах! – встревоженно воскликнул Арбатнот. – Да. Я предполагал, что это обязательно должно случиться. – Достав из кармана пальто ключ, он вставил его в замок парадной двери и повернул с заметным усилием.
– Вы так считаете? – поинтересовался детектив с нескрываемым удивлением. – Вы предвидели такое событие?
Его новый знакомый широко распахнул дверь.
– Что ж, необходимо что-нибудь сделать, – печально произнес он. – Так больше не может продолжаться. Проходите, пожалуйста. Разрешите, я закрою эту чертову дверь.
– Ее нужно смазать, – заметил Монк, убедившись, что, говоря о неизбежности, Арбатнот имел в виду проводимое им расследование, а не исчезновение своего шефа.
– Да, да, – согласился служащий, – я давно прошу Дженкинса это сделать, но тот пропускает мои слова мимо ушей.
Он первым прошел в главный офис, где еще никого не было. Помещение казалось темным: лампы пока не зажигали, а пробивавшегося в окна слабого света явно не хватало для того, чтобы работать. Уильям проследовал за Арбатнотом через застекленные двери, ведущие в его собственный кабинет, обставленный с большим комфортом. Бормоча извинения, сотрудник конторы поднес спичку к заранее сложенному в камине топливу, а потом удовлетворенно вздохнул, увидев, как занялся огонь. Затем он зажег лампы, после чего снял, наконец, пальто и предложил раздеться Монку.
– Какие полезные для вас сведения вы рассчитываете от меня узнать? – поинтересовался Арбатнот, с горестным видом приподняв брови, так что те едва не соединились. – Я не имею ни малейшего представления о том, что произошло, иначе давно сообщил бы об этом властям и мы не оказались бы сейчас в столь ужасном положении.
Сыщик опустился в стоящее напротив довольно неудобное кресло с прямой спинкой.
– Вы, наверное, проверили счета, мистер Арбатнот, и пересчитали деньги, которые могли здесь храниться?
– Поверьте, мне было очень неприятно, – негромко ответил его собеседник напряженным голосом, – но я счел это своей обязанностью, хотя абсолютно не сомневался, что они окажутся в полном порядке.
– И ваша уверенность оказалась не напрасной? – требовательным тоном спросил Монк.
– Да, сэр, там все сошлось до последнего фартинга. Счета велись как полагается. – Арбатнот произнес эти слова без колебаний, и в его взгляде не чувствовалось неуверенности. Наверное, именно такая твердость заставила детектива заподозрить, что к его утверждению можно добавить что-то еще, сделать какую-нибудь оговорку.
– В котором часу мистер Стоунфилд появился в конторе в то утро? – спросил Уильям. – Может, вы расскажете мне обо всех событиях того дня, какие сумеете вспомнить, в том порядке, как они происходили?
– Да… конечно. – Чуть передернув плечами, словно от озноба, Арбатнот повернулся и, взяв стоящую рядом с камином кочергу, принялся мешать в топке. Стоя спиной к Монку, он продолжал: – Он пришел, как всегда, без четверти девять. К этому времени нам уж доставили первую утреннюю почту. Он взял ее к себе в кабинет, чтобы прочитать…
– Вам известно ее содержание? – перебил его Монк.
Закончив манипуляции с кочергой, партнер Стоунфилда поставил ее на место.
– Ордера, доставочные квитанции, извещения об отправке товара, предложение услуг в качестве клерка… – Арбатнот вздохнул. – Молодой человек, который его прислал, подает большие надежды, но если мистер Стоунфилд не вернется, я сомневаюсь, что мы сумеем оставить здесь старых работников, не говоря уже о том, чтобы нанимать новых.
– И это всё? Вы вполне уверены? – Детективу не хотелось говорить о возращении Стоунфилда и об увольнении сотрудников – в этом плане он не мог сказать ничего обнадеживающего.
– Да, – без колебаний заявил его собеседник. – Я спрашивал об этом у Бартона, и он вспомнил все до мелочей. Если хотите, можете поговорить с ним сами, но в почте не содержалось ничего, что каким-либо образом связано с уходом мистера Стоунфилда, я в этом нисколько не сомневаюсь.
– Посетители? – задал новый вопрос Монк, посмотрев в лицо Арбатноту.
Какой-то момент тот колебался, но потом, наконец, кивнул:
– Да.
Уильям не сводил с сидящего напротив мужчины пристального взгляда. Тот явно чувствовал себя словно не в своей тарелке, но сыщик не мог понять, испытывал ли он обычную неловкость, преследовало ли его ощущение вины или просто разговор о человеке, которого он любил и уважал и который вполне мог оказаться сейчас мертвым, вызывал у него глубокие переживания. Если Энгус погиб, контору наверняка придется продать или закрыть, и сам он останется без средств к существованию.
– Кто? – не раздумывая, спросил Монк.
Арбатнот опустил глаза, избегая смотреть на детектива.
– Мистер Тайтус Нивен, – ответил он. – Занимается тем же самым делом, что и мы. По крайней мере… занимался.
– А сейчас?
Служащий тяжело вздохнул.
– Боюсь, для него наступили нелегкие времена.
– Зачем он здесь появился? Из вчерашнего разговора с одним из ваших клерков я понял, что причиной постигшей его неудачи стала деловая хватка мистера Стоунфилда.
Арбатнот поспешно поднял глаза, его длинное лицо приняло укоризненное выражение.
– Если вам кажется, что мистер Стоунфилд разорил его по собственной злой воле, сэр, вы ошибаетесь, вы действительно глубоко заблуждаетесь! – принялся уверять он сыщика. – Он никогда к этому не стремился. Дело заключается лишь в том, что тот, кто собирается выжить, должен приложить для этого максимум стараний. И мистер Стоунфилд оказался более сметливым и аккуратным в расчетах. Точнее, он никогда не полагался на случай. – Арбатнот покачал головой. – Вы меня понимаете? Однако он очень тщательно изучал все возникающие тенденции и пользовался уважением среди бизнесменов. Люди доверяли ему в делах, в случаях, когда они не могли бы положиться на кого-либо другого. – Между бровей у него появилась складка, свидетельствующая об охватившем его беспокойстве, и он вперился в лицо Монка пристальным взглядом, желая убедиться, что до собеседника дошел истинный смысл его слов.