Они переговорили с комэском.
– Разрешения дать не могу, если что – меня за самоуправство взгреют. Но глаза закрыть на это могу. Десять минут отлучки, не больше.
– Согласны.
Следующим днем они прикрывали штурмовики. Те отработали по ближним немецким тылам и развернулись к себе.
Пара Кузнецов – Федоров летела замыкающей, и перед передовой Кузнецов повернул направо, к югу. Ориентир наметили заранее, пролетели пару десятков километров к югу, а потом – назад, но уже другим маршрутом, немного дальше.
Оба пилота внимательно осматривали землю, хотя истребители обычно за воздухом следят – враг там появляется.
Тихон ничего подходящего не обнаружил. Было поле, однако из-за многочисленных воронок оно было непригодно для взлета. Конечно, в итоге было жалко потерянное время. Но зато они удостоверились, что немцы не могли расположить тут аэродром подскока.
Когда пара приземлилась на своем аэродроме, комэск поинтересовался:
– Результаты есть?
– Никак нет!
– Ну-ну…
Видимо, комэск не очень верил в такие поиски, но для Тихона поиски аэродрома немцев стали навязчивой идеей.
После полетов он разложил на постели карту. Там лес, тут болото – где искать? В открытом поле немцы самолеты поставить не могут, как их ни маскируй. Выходит, ошибались они с Кузнецовым? Верить в ошибку не хотелось, откуда-то немцы взлетали?
Следующим днем, когда эскадрилья возвращалась на свой аэродром, пара взяла курс на север. Прошлись змейкой, расширяя зону полета, и обратно также, только теперь уже немного дальше от передовой.
И в эти минуты Тихон в лесу обнаружил поляну. Длиной и шириной она вполне подходила для взлета, только вот незадача: точно посередине поляны стояли две скирды сена. Самолету при взлете их никак не миновать: узковата поляна. Но Тихон точку карандашом на карте поставил.
После посадки они стали обсуждать результаты. Оба приметили подходящую поляну, но как аэродром подскока отвергли ее – смущали стога сена. Однако же Тихон припомнил, как в бытность свою пилотом У-2 столкнулся с тем, что немцы стогами маскировали свою технику.
Сейчас ситуация немного иная. Стога маленькие, самолеты в них не спрячешь, крылья выступать будут. Но Кузнецову предложил:
– Давай стога сожжем.
– Может, деревенские траву для скотины накосили на зиму, а мы сожжем… Нехорошо!
– А вдруг это немцы специально устроили? Площадка-то подходящая!
– Не знаю. Ну представь: сожжем мы стога – а дальше что?
Тихон только пожал плечами – он и сам не знал.
Однако на следующий день они полетели к поляне. И тут их ожидал сюрприз – стогов не было! Они исчезли, как будто бы их не было никогда! «Деревенские ближе к усадьбе перевезли», – подумал Тихон.
Кузнецов пролетел по прямой над поляной и, когда они вернулись на аэродром, сказал:
– Я по секундной стрелке на часах измерил площадку. Ты знаешь, она пятьсот с небольшим метров, и взлететь и сесть можно.
– Надо было из пушек и пулеметов опушку прочесать у той поляны. Стогов-то нет… Подозрительно это мне.
– Вот завтра и займемся.
Но ни завтра, ни послезавтра у них ничего не получилось. С утра появилась низкая облачность, зарядил нудный дождь, видимости никакой, и полеты отменили. И только на четвертый день, после сопровождения бомбардировщиков, им удалось отвернуть к поляне.
Внешне на ней ничего не изменилось. Стогов не было, как и следов деятельности человека, и Тихон усомнился – стоит ли тратить боеприпасы? Но Кузнецов уже открыл по опушке огонь из пушки с бреющего полета – он буквально прошел над деревьями. Тихон пошел за ним, наблюдая разрывы.
И вдруг с опушки напротив по ним открыла огонь малокалиберная зенитная пушка. Спасло оба истребителя то, что высота была предельно низкой, а угловая скорость перемещения – высокой, и зенитчик просто не успевал сопровождать стволами цели. Оба пилота, не сговариваясь, сделали «горку» и с полупереворотом ушли от поляны.
– Ты видел? – раздался по рации голос Кузнецова.
– Молчи, могут волну слушать.
Приземлившись на своем аэродроме, они бросились навстречу друг другу.
– Тихон, как ты думаешь, стали бы немцы зенитку ставить, охранять пустую поляну? Там у них аэродром подскока.
– Похоже на то. Что делать будем?
– Надо идти к начштаба, пусть еще пару истребителей дает. Зря, что ли, у нас по два наружных бомбосбрасывателя? По паре «пятидесяток» возьмем, зенитку уничтожим, поляну испортим.
И они двинулись к штабу.
Однако начальник охладил их воинственный пыл:
– Пустая поляна? Я еще не выжил из ума штурмовать деревья. Одна зенитка не стоит потраченного бензина.
– Товарищ майор, но ведь не просто так ее в лесу поставили!
– Ты своими глазами там самолеты видел?
– Никак нет. Тогда разрешите вылет хотя бы парой?
Майор подумал немного:
– Ладно, подвешивайте бомбы. Вылет по готовности.
Истребители уже успели заправить, и у каждого хлопотало по два оружейника – они укладывали в патронные ящики снарядные и пулеметные ленты.
– Парни, еще бомбы подвесьте. По «полусотке».
Хотя самолеты обслуживали быстро, прошел час. Пока залили масло в двигатели, пока дозарядили баллоны со сжатым воздухом да подвезли на «полуторке» бомбы в цилиндрических, деревянных обрешетках, время неумолимо уходило. Но и без экипировки нельзя. Без сжатого воздуха двигатель не запустишь, шасси не уберешь – все механизмы работают от пневмосистемы.
Наконец мотористы и механики доложили о полной готовности.
Пилоты пристегнули парашюты и заняли места в кабинах. Кузнецов сделал Тихону отмашку рукой и закрыл фонарь. Почти одновременно взревели моторы. Несколько минут на прогрев – и на взлет.
К поляне шли напрямую, в последний момент обогнув ее стороной. Откуда била зенитка, запомнили. Вроде и ненамного каждый истребитель потяжелел, всего на сто килограммов, но бомбы были не внутри фюзеляжа, как у бомбардировщиков, а на наружной подвеске. Сопротивление воздуха возросло, скорость немного упала.
Еще перед вылетом они договорились: Кузнецов бомбит и обстреливает правую опушку, Федоров – левую, и штурмовать надо одновременно. Тогда и эффект внезапности выше.
Так они и сделали. Только ситуация изменилась.
Они уже над краем, над горлышком поляны были, когда увидели, как по поляне разбегается «Як», с секунды на секунду от земли оторвется.
– Тихон, бери его на себя! Я по зенитке работаю.
Тихон стал пикировать на взлетающий «Як». Мишень – лучше не придумать, как на полигоне. Скорость мала, и летчик, даже если он заметил атаку, не может маневрировать на разбеге и тем более стрелять – все бортовое оружие спереди.