Я видел разную Хель. По неведомому капризу ей почему-то нравится, как я на неё смотрю. Или смотрел, сейчас это не важно…
– Ты опять умудрился попасть в передрягу, муж мой?
– Бывший, – поправил я.
– Бывший, – без улыбки подтвердила богиня. – Но мне приятно, что ты приносишь мне кровавые жертвы. Твой замок оправдывает своё название, у его стен вечно белеют груды чьих-то костей.
– Неправда, мы следим за экологией.
– Скидывая трупы врагов в пропасть?
– Ну, крематория у нас нет, а кладбища на всех желающих не хватает. – Я осторожно понажимал пальцем на рёбра с правого бока. Больно. Надеюсь, хоть переломов нет, но на рентген сходить стоило бы.
– Где Хельга?
– Будет с минуты на минуту. Прежде я хотела бы поговорить с тобой.
– Весь внимание.
– Я научила её многому. Не знаю, найдётся ли в целом свете тот, кто смог бы её победить, – осторожно начала Хель, наматывая прядь волос на мизинчик. – Но у неё есть слабости – всё, что она получила по человеческой линии от своего отца.
– Спасибо. Значит, как слабости, так это от меня?
– Есть вещи, мешающие в бою, – жалость, сострадание, попытка понять чувства и мотивы противника, мысли о его близких, снисхождение к павшему…
– Да, боги этим не особенно заморачивались.
– Верно. Поэтому мы и не проигрывали битв.
– А как же рагнарёк? – напомнил я.
– И что? Разве лично я не собрала кровавую жатву с обоих полей? Столько мертвецов за один раз. Целые миры исчезли с лица земли! Но жизнь зародилась снова, а представь, что было бы, если бы я проявила жалость? Битвы асов и ванов не прекращались бы до сих пор!
– Минуточку, – опомнился я, вдруг поймав себя на мысли, что Хель просто переводит тему. – Так при чём тут наша дочь? Что ты с ней сделала? Где она?
– Уже спешит сюда, – поспешила успокоить меня белокурая богиня. – Ты знал, что она уже не будет такой, как прежде. Но она победит, в этом я уверена. А теперь позволь сделать тебе маленький подарок…
Хель шагнула навстречу и вложила мне в ладонь крохотный пузырёк с золотистой жидкостью.
– Когда твоё сердце будет останавливаться, выпей это.
– Яд? – предположил я.
– Считай это успокоительным.
– А снизошедший покой – вечным?
Смерть улыбнулась мне. Я тоже невольно улыбнулся ей в ответ. Действительно, что за глупые вопросы? Если моей бывшей захочется меня убить, я осознаю это уже призрачной тенью в мире мёртвых.
– Спасибо, Хель. Прости, что не прихватил ответного подарка, но обещаю…
– Обещай не мешать девочке встречаться со мной, если у неё будет на то желание.
– Конечно. – На этот раз я не успел прикусить язык, а следовало бы.
В этом мире одно случайно вырвавшееся слово мгновенно может связать всё вечной клятвой. Я же ещё не знаю, что Хель вложила в голову моей наивной дочери, а уже обещаю отпустить её за Грани по первому желанию. Ну не идиот ли?!
– Отец мой, – раздалось справа.
По холодной равнине метрах в двадцати от нас стояла моя маленькая Хельга. То есть девушка, к которой теперь будет крайне трудно отнести глупое слово «маленькая». Она была одета точно так же, как и её мать. Никакого оружия, золотистые волосы распущены по плечам, лицо спокойное, взгляд отстранённый.
– Ты сказал, что мне предстоит биться. Кто мой противник?
Я обернулся к Хель. Богиня смерти исчезла. В тот же миг мир проснулся.
Метью кашлял, скрючившись на холодной земле, герольд с благоговением и ужасом смотрел на своего мёртвого господина. Всё войско отступило на шаг назад, выставив копья, – достаточно было бы одного случайного крика, призыва к мести, и, наверное, мы были бы сметены в ту же минуту. Нервозность и отчаяние не лучшие советчики, а вся толпа была наэлектризована до крайности…
– Эти жалкие люди не достойны битвы, – тихо произнесла Хельга, но почему-то её услышали абсолютно все – от рыцарей-баронов до последнего мечника.
Я никогда не видел, чтобы животный страх парализовал столько людей сразу. Дёрнулись только маги, видимо, от привычки к безнаказанности и любопытства. Это была ошибка. Непростительная ошибка.
– Ненавижу чёрное колдовство, – равнодушно сказала моя дочь, когда твари бросились на неё со всех сторон. Она повела бровью, и палатки магов вспыхнули столбами огня!
Сама Хельга двигалась, слово в ускоренной видеосъёмке, едва уловимая обычным зрением, твари выли, захлёбываясь предсмертным визгом, когда неведомая сила рядами резала их пополам!
– Меня тошнит, – объявил бледный Метью.
– Таки всех тошнит, всем плохо, но всем же оно интересно на посмотреть. – Добросердечная Ребекка начала обмахивать моего пажа коротким хвостом, пару раз ненавязчиво, но чувствительно заехав ему по щекам. Парню полегчало, пощёчины всегда отрезвляют.
Через минуту всё было кончено. Я имею в виду, что человеческая часть воинства короля Зигмунда Барсука Плодовитого с великого перепугу заняла круговую оборону, выставив копья, и молилась всем богам на свете, а Хельга обернулась ко мне.
– Я победила, отец мой. Есть ли ещё враги?
– Э-э, милая, ты в порядке? Говоришь, как будто… не знаю даже…
– Моя мать научила меня искусству боя и подсказала мне моё место в этом мире. Более никто не тронет и не обидит тебя, отец.
– Меня и так никто не обижает!
– Ставр, не ори, – кинулся на меня Эд, лихорадочно пытаясь зажать мне рот. – Ты же видишь, она не в себе. Дай девочке отдышаться, прояви хоть каплю терпения, понимания и такта. Хельгочка, привет, крошка, узнаёшь меня? Я твой любимый дядя Эдик…
– Ты – бывший бог, – презрительно бросила Хельга. – Предатель славы своего народа, отдавший свой разум ради смертных. Не смей говорить со мной, как с глупым ребёнком.
– Да я тебя отшлёпаю за такие слова, – дёрнулся было Эд, но, встретившись взглядом с племянницей, первым опустил глаза.
– Думаю, мне стоило бы с ней поговорить, – осторожно сделал попытку показать себя мой Центурион, но тут же дал задний ход. – Хотя что я ей скажу из того, чего она сама не знает? К тому же наше первое знакомство как-то не очень задалось, она мной чуть стену в конюшне не проломила. Нет, нет, не то чтобы я в обидах! Просто врезалось в память, и повторять не особо хочется.
– Я и не советую. – Рядом с Хельгой из ниоткуда возникла её мать. – Вы все призваны быть свидетелями, а не участниками битвы. Кое-кто за Гранями поставил меня перед выбором – видеть гибель единственной дочери или обучить её искусству боя, способному защитить от любого врага. Я приняла вызов, Ставр. Прости, что не говорила тебе всей правды, но руны судьбы иногда призывают к молчанию.