– Андрей! Быстро приезжай в нашу хинкальную, – приказал Арутюнян.
Через десять минут, когда подали кофе, запыхавшийся и вспотевший Савин появился на пороге.
– Вызывали, Вазген?
– Ты что ей говорил? – без предисловий, сурово проговорил Арутюнян. – Куда она должна ехать? Зачем?
– Вы с утра сегодня звонили. Спросили, как дела. Расспросили об Алене… И сказали…
– Погоди. Сядь!
Арутюнян без церемоний наложил на Андрея заклятие доминанты и начал допрос.
– Все говори! Без утайки!
– Вы позвонили… Спросили… Понравилась ли мне… Пригласила ли на кофе в благодарность. Я сказал, что надеюсь, еще пригласит. Вы смеялись. И сказали, чтобы я ей загадал загадку. Сказал, что решение проблем Алена должна искать в шахтерских городах, но не в шахтах. И отключились. А через десять минут она мне перезвонила.
– И ты был уверен, что тебе звонил я?
– Я был полностью уверен.
Вазген посмотрел мне в глаза.
– Клянусь Тьмой, я ему не звонил сегодня утром.
– А шарик? – «наивно» поинтересовалась я.
Вазген посуровел.
– Клянусь Тьмой – я не звонил Андрею Савину сегодня утром и ничего для тебя через него не передавал.
На ладони Вазгена закрутился шарик, сотканный из Тьмы.
– Удовлетворена?
– Вашими словами – да. Но больше я напугана…
– А я – озадачен, – признался Вазген. – Жди меня в машине, Андрей. Довезешь до работы.
Когда Савин вышел, я вымученно улыбнулась.
– Я бы и сама могла вас довезти.
– Не до развлечений, – угрюмо заявил Арутюнян. – Надо делами заниматься. Кто-то взломал мою защиту – понимаешь? Не так просто представиться моему порученцу мной. Защиты на нем было много, а враг обманул…
– Может быть, пародист хороший? Голос изменил?
– Может, и пародист. А может… – Вазген выругался, что ему совершенно не шло. – Ты бы лучше уехала куда-нибудь подальше отсюда. И в города эти не суйся. Поняла?
– Конечно.
– Тогда до встречи!
Арутюнян вышел, оставив меня в хинкальной одну. Выходит, мне еще и платить? Я подозвала официанта. Тот пришел в ужас от моего предложения расплатиться по счету. Ведь я обедала с хозяином. Может быть, мне завернуть что-то с собой? Например, люля-кебаб?
Шиша не ест мяса, поэтому я решительно отказалась. Обойдемся без продуктов со стола главы Дневного Дозора.
* * *
Вазген настоятельно советует мне не ездить туда, куда он якобы меня посылал. Специально для этого встречается со мной. Вызывает адвоката. Изображает озабоченность…
Выходит, он хочет, чтобы я туда поехала?
Но если бы не его движения, я бы и не заподозрила, что на севере области, в Восточном Донбассе (я начинала становиться специалисткой по шахтерским территориям и шахтам), происходит что-то необычное. Не заинтересовалась бы публикациями на сайтах и в блогах, «утками» в средствах массовой информации.
Скорее всего Арутюнян вычислил, что я рано или поздно, мониторя сеть или прессу, замечу странности, творящиеся на севере области, и отправлюсь туда. А за мной подтянется Ночной Дозор…
И глава Дневного Дозора решил провести небольшую малозатратную операцию, которая отбила бы у меня всякую охоту соваться в шахтерские районы. Оптимально – вообще спровадила меня куда-нибудь подальше.
Выходит, я могла заметить там то, чего не видят другие. Местные сотрудники Дозоров, инспекторы из Ростова, наблюдатели от Инквизиции, которые хоть и добираются до таких медвежьих углов раз в пять или десять лет, но все же проводят свои исследования…
Но в чем я сильна? Почему именно я могу найти в окрестностях Шахт что-то такое, чего мне знать не нужно? Может быть, это связано с людьми? С интернетом? С журналистикой? Или просто линии моей судьбы ведут куда-то туда, и именно благодаря судьбе именно я должна встретить там кого-то, кого встречать, по мнению аналитиков Дневного Дозора, никак не должна?
Глупо отказываться от своей судьбы, особенно когда осторожность может повредить делу Света. Трусливо предавать людей, которым я, возможно, могу помочь. Что-то ведь происходит в Восточном Донбассе. Что-то не совсем хорошее.
Вернусь домой, соберусь, оставлю распоряжения Шише – и на север. Пожалуй, на шахту «Алмазная», которая расположена между Гуково, Зверево, Красным Сулином и Новошахтинском. Ближе к Гуково, но и от других городов недалеко. Там недавно случились две аварии, а в окрестностях пропали несколько человек. Вот я и посмотрю, как там обстоят дела. Без уведомления Дозора – сейчас мне это совсем ни к чему.
И «потеряюсь» заодно. Кто будет искать меня в деревне?
* * *
Трасса «Дон» была заполнена транспортом. Грузовики и автобусы, бензовозы и трактора, легковые автомобили и мотоциклы неслись в сторону Москвы и в сторону Ростова нескончаемыми потоками. А ведь только весна! Что будет, когда по этой дороге устремятся автомобили туристов, желающих отдохнуть на Кавказе и в Крыму? На Сочи дорога прямая, на Симферополь – через паром. Но скоро обещают построить мост. Здорово будет! Я пару раз ездила на пароме. Интересно, конечно, но объезжать далековато, и билет не очень дешево стоит.
Я гнала, не особенно соблюдая правила дорожного движения. Остался справа Новочеркасск, слева на холме появились развалины «Старой крепости», некогда ресторана и вампирского гнезда (отдельно от ресторана), которое вычислили и разгромили в начале девяностых. А потом и ресторан пришел в запустение и закрылся. То ли аура притяжения перестала действовать, то ли экономическая ситуация убила некогда приятное заведение.
«Казачий рынок», за ним – гостиница. Здесь все спокойно, никакой нечисти вроде бы нет. Хотя торные дороги любят и оборотни, и вампиры, и недобросовестные маги. Особенно перекрестки дорог. Но на то и специализированный дорожный патруль в Дозорах. Патрульных мало, работы много.
Развязка, на которой мой навигатор показал поворот налево, – на Новошахтинск. Выбирая дорогу по карте, я бы, наверное, поехала до поворота на Зверево. Но навигатору виднее, и я свернула на трассу Ростов – Харьков. Широкая четырехполосная дорога по сравнению с трассой «Дон» была практически пуста.
Здесь я бывала когда-то – проездом в Харьков, но местность совсем не помнила. Несколько километров, и слева появился дымящийся террикон. Потом еще один, без дыма. Копры шахт. И терриконы, терриконы – редкие, но всюду. Горные работы велись здесь давно. Прислушаешься к земле и ощущаешь, что она потревожена, изрыта. Хотя боли особой не ощущается, тоска есть. Тоска тяжело работавших людей, тоска смертей, тоска нарушенной целостности…
Еще в Ростове я наметила план действий. Проезжаю мимо шахты «Алмазная», осматриваю ее и окрестности издали, останавливаюсь в гостинице, встречаюсь с местным активистом и краеведом, который жаждет рассказать ростовской журналистке о странных событиях в городе. И на следующий день – детальное исследование предприятия.