Не выжечь ли мне для себя дорогу? И заодно обследовать берег при свете? Вряд ли я привлеку ненужное внимание. Заметит Крюков – мне же на руку. Я поднял над водой руку и скомандовал камышам: «горите». Однако камыши не послушались – даже искорки на сухой лист не упало. Меня это несколько насторожило. А потом раздался плеск весел, и из темноты показалась небольшая рыбацкая лодка. На веслах сидел седовласый и седоусый дедок в допотопном шерстяном синем спортивном костюме. Неопрятная растительность на его лице была отчетливо видна в темноте.
– Тонешь, парень? Или браконьерствуешь? – спросил старик.
Если бы не отказавшиеся гореть камыши, я, пожалуй, даже поверил бы в старика, отправившегося порыбачить ночью. Но обычные прибрежные камыши, которые не загораются по команде, не к добру. Я перевернулся на спину и спросил:
– Иван Матвеевич?
– Ишь, негодяй, узнал, – хмыкнул Крюков, снимая личину старого деда и становясь вполне респектабельным пожилым мужчиной – правда, тоже в спортивном костюме, только дорогом. – Полезай-ка в лодку.
Спорить со Светлым я не стал. И на «негодяя» не обиделся. Тем более сказал это Иван Матвеевич по-доброму, можно сказать – по-приятельски.
* * *
Я сидел на носу лодки, не решаясь переодеться. В гидрокостюме было терпимо, но не слишком уютно. Однако возиться с одеждой при Крюкове я не хотел. Тем более в кармане гидрокостюма лежал шарик, активирующий портал в офис Дневного Дозора. Пусть мою слабую магию Крюков блокировал – портал Вазгена должен был сработать, если понадобится. И если я успею его активировать.
– Что, Макар, много интересного на дне увидел? – поинтересовался Крюков.
– Увидел кое-что. Но я не об этом хотел поговорить.
– А я – именно об этом. Как ты вообще додумался искать то, что нашел?
Рассуждать об интуиции с магом такого уровня было глупо. Врать – незачем…
– Я не знал, что найду. И не искал специально.
– В гидрокостюме, на дне, ночью ты не искал специально?
– Ночью – потому, что так получилось. Время дорого. Я хотел найти в первую очередь вас.
– Тебе удалось, поздравляю. Ты полагал, что я сижу на дне? Или у меня в водохранилище верный «Наутилус»?
– Я точно не знал. Мне казалось, там какое-то ваше убежище. А искал по шуму. Примерно так у нас земля шумит.
– В Гуково?
– В Гуково, в Зверево. Там, где шахты есть.
Крюков задумался, покачивая веслом в воде.
– И зачем я тебе понадобился?
– Так я о том и хотел рассказать.
Крюков улыбнулся.
– Сдается мне, лукавишь ты, Макар. Как бы там ни было, расскажешь чуть позже. А насчет шума ты меня заинтересовал – не думал, что этот шум так хорошо услышит посторонний, тот, кто не настроен на мои резонаторы.
– Я усиливал обоняние и слух. Сначала раздражало, потом понравилось.
– Интересно… Что касается шума… Думаю, шахты тут ни при чем… И то, что ты слышал там, – тоже. В любом случае о том, что ты видел, не должен знать никто.
Я хмыкнул.
– Думаете, никто ваши плиты не найдет? Они же почти открыто лежат.
– Мегалиты, – поправил меня Крюков. – Никакие это не плиты, показалось тебе. Там целая система мегалитов. Как в Стоунхендже. А найдет кто-то только в том случае, если искать будет. Но зачем же их искать? Один ты сообразительный нашелся за пятьдесят лет.
– Ничего себе! А зачем вы мне рассказываете о своих тайнах?
– Затем, что ты все равно молчать будешь.
– Убьете?
– Не хотелось бы. Полагаю, ты согласишься принять знак «карающего огня»?
– С чего вдруг?
– Выбор у тебя невелик…
В этом – все Светлые. Улыбается добрый дедушка Крюков, а выбора мне не дает. Точнее, дает – умереть сейчас или умереть позже. Но ведь ясно, что я выберу? А все потому, что он – сильнее.
– Неужели то, что на дне, так важно?
– Для меня – важно. Для тебя – совсем не важно. Но кое-кому из высших знать о моих экспериментах не надо. Только и всего.
– Хорошо. Давайте о знаках «карающего огня» позже поговорим? Замерз я очень, да и обстановка неуютная…
– Уюта ему захотелось, – хмыкнул Крюков. – Как с вертолета в воду сигать – так об уюте не думал. По дну в холодной воде рыскать – тоже ничего. А сейчас замерз.
– У каждого есть предел силы, – ответил я.
– Что ж, давай погреемся, – согласился Крюков. – Заодно спросишь, что хотел. Только сбежать не пытайся. Сбежишь – даже если получится, – считай, что ты покойник.
– А если я сбегу и о вашей тайне расскажу? Неужели вы и тогда меня убьете? Мстить будете?
– Мстить я, конечно, не буду, – задумчиво проговорил Крюков. – Только сбежать у тебя не получится, а попытка будет очень опасной. Не пытайся, Макар, не стоит.
– Хорошо, пока не буду.
Крюков поднял весла, махнул рукой в сторону брега – и лодка помчалась по водной глади быстрее моторки. Пара минут – и мы оказались около небольшого причала. За ним виднелся совсем маленький домик.
– Мне рассказывали, у вас тут вилла. Дворец, – сказал я.
– Наговаривают, – ответил Светлый маг. – Имение, не слишком большое. Но это не оно. Тут чайный домик для гостей. Здесь мы и посидим. Зачем тебе в мое имение?
– Я и не просился. К слову пришлось.
– Вот и хорошо, что ты скромный. Я скромных люблю, – заявил Крюков, выбираясь из лодки и направляясь к домику. Он не оглядывался, но бежать я все равно не собирался. Крюков был мне нужен. Да и боялся я бежать, что там говорить…
Электрический самовар на столе уже кипел, рядом поблескивал фарфоровыми боками заварочный чайник. На столе лежали сладости в корзинках и на блюдцах, мед в деревянном бочонке.
Крюков достал из шкафчика заварку, насыпал в чайник, залил кипятком.
– Ты переодевайся. Не в резине же за стол садиться.
Я развязал кулек. Одежда помялась, но это не проблема. Уже на себе я выгладил брюки и рубашку, расправил пиджак.
– Вот, другое дело, – усмехнулся Крюков. – Человеком выглядишь.
Мгновение – и сам он сменил свой спортивный костюм на деловой, правда, без галстука. Не думаю, что переоделся. Скорее всего снял иллюзию. Или, напротив, навел.
Крюков разлил чай по чашкам, пододвинул ко мне бочонок с медом.
– Угощайся, все свое.
– И чай?
– Нет, чай покупной, извини. Я больше к виноградарству склонен.
– Спасибо.
Мед был ароматным, сладким. Чай обжигающим и пах приятно, чабрецом.