Я сидел спокойно до тех пор, пока ко мне не пришла одна мысль. Она была довольно странной, но чем больше я над ней размышлял, тем более вероятной она мне казалась. Я думал о том, что если во время предыдущего Совета Директоров убили Ланина, то от чего бы тоже самое не сделать с его дочерью во время или скорей всего после нынешнего заседания. Ситуация более чем удобная; все понимают, что здесь скрывается убийца. А коли так, почему бы ему не повторить преступление. Одним больше, одним меньше, какая разница. Раз не раскрыли первое, то не исключено, что не раскроют и второе. Конечно, есть немалый риск, но и приз велик — к этому человеку перейдет власть — зримая или незримая, но власть.
Я понимал, что скорей всего у меня просто разыгралось воображение. И все же я уже не мог отмахнуться от этой мысли. Так это или не так, но мой долг сделать все возможное, чтобы уберечь Ланину от любой опасности. Я встал, прошелся по дому, затем вышел на улицу, оглядел окрестности. Но пока ничего подозрительного не обнаружил. Я было уже хотел вернуться назад, как внезапно что-то заставило меня замереть на место. Несколько секунд я стоял неподвижно, пытаясь понять, что же привлекло мое внимание. И внезапно меня озарило: в одном из окон стоящего по соседству особняка я заметил блеск оптического прибора. Это была всего лишь секундная вспышка, но она была, и я должен был проверить все, что было связано с ней.
Я спрятался за деревом и оттуда стал рассматривать соседний особняк. Особенность застройки этого поселка заключалась в том, что дома стояли очень плотно друг к другу. И этот дом не был исключением. Все окна там были плотно занавешены, но еще вчера я заметил на его дверях большую надпись: «Продается». Значит, там никто не живет. Но при этом не исключено, что некто наблюдает за происходящем у Ланиных из бинокля.
Я благоразумно решил не идти к подозрительному дому, дабы не привлекать к себе внимания, а вернулся назад в особняк Ланиных. Мысленно я прикинул расположение в нем комнат, затем решительно направился в кабинет. Я отворил дверь; там находились двое: Ланина и Яблоков, они о чем-то оживленно беседовали. Мое вторжение им не понравилось, я увидел, как на лице Ланиной появилось недовольное выражение.
— Что вам нужно? — даже не маскируя резкости тона, спросила она.
Я хотел было ответить, но затем решил, что сейчас не время и не место ничего объяснять. Тем более я увидел главное, зачем пришел; мои расчеты оказались верными, окна кабинета выходили прямо на соседний особняк.
— Извините, я не знал, что вы здесь, — сказал я и вышел. Вопреки своему желанию я вдруг почувствовал обиду. Я вполне допускал, что она очень занята, но я все же не заслужил такого обращения.
Я стоял на крыльце и размышлял: расстояние между домами едва ли больше метров восьмидесяти, для снайперской винтовки, снабженной оптическим прицелом, угодить в цель с такой дистанции не составляет никакого труда. Если в пустом особняке скрывается убийца, то надо признать — место выбрано им удачно. Есть возможность не только произвести прицельный выстрел, но и уйти под покровом темноты незамеченным.
Я посмотрел на часы, они показывали без пяти шесть. Ровно в шесть должен начаться Совет Директоров. Окна гостиной, где он будет проходить, из соседнего дома не видны, значит, все это время она будет в безопасности. А что будет дальше, посмотрим.
Меня одолевал огромный соблазн нанести визит в этот пустой дом, но я понимал, что это чересчур неосторожный поступок. Я еще раз взглянул на особняк; одна занавеска слегка шевелилась. Или мне показалось?
Было ровно шесть часов, но Совет Директоров не начинался. Все его участники сгрудились возле дверей гостиной, но в комнату почему-то не входили. Я обнаружил, что здесь не было Ланиной. И в этот момент она появилась; она переоделась и была в очень строгом, но таком элегантном и красивом костюме, что у меня невольно учащенно забилось сердце — так она была в этом наряде хороша. На какой-то миг наши глаза соединились, но ее взгляд не выражал никаких эмоций. Я понял, что ее мысли бродят где-то совсем в другой стороне.
Рядом со мной остановился Яблоков.
— Почему не начинается Совет? — спросил я.
— Ждем Барона, без него Совет Директоров проводить нет смысла, — ответил Яблоков.
Почему-то меня подмывало поделиться с ним своими подозрениями, но все же у меня хватило выдержки удержать информацию при себе. Ему сейчас не до того и кроме того, это моя, а не его работа.
Внезапно входная дверь с шумом распахнулась, и на пороге появился человек невысокого роста, смуглый, с черными, как смоль волосами. От всей его небольшой фигуры исходил мощный энергический заряд, бьющая через край энергия ощущалось в его жестах, очень порывистых и нервных.
— Вот, наконец, и Яков Аркадьевич! — воскликнул Яблоков, но я не почувствовал в его голосе большого прилива радости.
— Здравствуйте, господа, — сказал Барон, — извините за небольшую задержку. В самый последний момент пришлось улаживать наши дела с Парижем, звонить туда. Нами там весьма недовольны.
— Предлагаю это обсудить не здесь, — вмешалась Ланина.
— Да, да, — согласился Барон.
Но к моему удивлению он двинулся не в кабинет, а направился ко мне. Остановившись возле моей особы, он стал внимательно и беззастенчиво меня разглядывать, как рассматривает богатый жених предлагаемую ему бедную невесту. Я решил ответить ему тем же самым. Должен честно признаться, в такие умные глаза мне редко приходилось заглядывать, они светились каким-то странным, тревожным блеском. Складывалось впечатление, что мысль их хозяина не останавливается ни на секунду, она постоянно и мощно пульсирует, отражаясь в них все время меняющимися потоками света.
— Это вы наш новый советник? — спросил он.
— Я, — не стал отрицать очевидный факт я.
— Меня вы, наверное, знаете, моя фамилия Барон, хотя отец мой был не барон, а всего лишь сапожником. И всю жизнь люди его дразнили из-за этого. Он даже хотел сменить фамилию, но я ему не позволил. Да, зовут меня Яков Аркадьевич.
— Моя фамилия… начал представляться я, но был прерван Бароном.
— Мне известна, Александр Александрович, какая ваша фамилия, — быстро проговорил Барон. — Нам надо будет с вами многое обсудить.
— Всегда готов к разговору.
— А вот я пока не готов, но скоро буду. Теперь пойдемте, — решительно сказал Барон, и все двинулись в гостиную. Дверь за ними захлопнулась.
Я остался один. Судя же по количеству бутылок с водой и разной снеди, что заранее внесли в гостиную, Совет Директоров закончится нескоро. Тем лучше, в это время Ланиной вряд ли что-то угрожает. Разве только стресс. Но от таких опасностей я защищать ее не подряжался.
Я решил, что до тех пор пока не стемнеет, ничего не предпринимать. Я лишь зашел в кабинет и по стенке, чтобы меня не могли заметить из соседнего дома, приблизился к окну. Слегка отодвинув занавеску, я внимательно посмотрел на особняк, но никаких признаков пребывания там кого-то не обнаружил. И все же я был почему-то уверен: там кто-то есть, иначе, откуда во мне такое сильное ощущение опасности. Особенность моего организма — повышенная чувствительность, которая не раз выручала меня из сложных ситуаций, когда внезапно меня посещало предчувствие наступления какого-то события. И чаще всего оно в действительности наступало. Вот и сейчас я был весь полон тревогой.