Получалось, судя по результатам стрельбы, что бить можно.

Но тут раздались крики со двора, щелчки рогаток, невнятные команды.

– Поехало! – Обрадовался Юрий. И спрятался за стену сбоку от ворот.

– Отойди, – замахал он мне руками, – в лоб камнем зафигачат!

А мне было интересно, я хотел увидеть, как этих крыс будут загонять на нашу сетку. В подворотне, освещенной ошметками света от уличного фонаря, начиналась битва. Десяток омерзительных созданий, рыжевато-белого окраса, ринулись в нашу сторону, прижимаясь к стене. Ничего себе крысы! Они летели стремительно, как будто косяк фантастических акул.

– А … – пискнул Суменюк, выглянув из-за угла в подворотню.

Он видимо не ожидал увидеть этих тварей так близко. Нервы сдали, и он ринулся прочь. Я успел только поймать его за рукав робы. А прочная, эта роба! Не оторвался рукав.

– Стой, куда?!! – Глаза у Суменюка были круглые от ужаса.

Пока он мычал что-то невразумительное и показывал свободной рукой в сторону крыс, уже карабкавшихся по сетке вверх, я вытащил у него из за пазухи рогатку и выгреб из кармана шарики.

– Палку найди, воин, – блин, вояки. Такое простое дело, как охота на крыс, организовать не могут.

Пока Суменюк искал палку, я сделал первый выстрел из рогатки. Так, навскидку, не сильно целясь. Просто, наотмашь. Со злобным писком одна из крыс сорвалась! Ага, боитесь, сволочи! И начал беглый огонь. Насколько может быть беглой стрельба из рогатки. Крысы одна за другой падали вниз, но не прекращали свою напористую атаку. Но вот сетка стала трястись уже не так сильно, на ней висело уже гораздо меньше тварей. Тут я заметил, что из глубины двора тоже идет стрельба из рогаток, только очень малоэффективная. Расстояние и сбивало прицел и ослабевало удар. Через несколько минут уже никто никуда не лез. Из двора в подворотню осторожно выступили три человека с битами. И довершили дело рогаток. Им помогал Суменюк, гремя с улицы дрыном по воротам. Для поднятия боевого духа, наверное. В первую очередь собственного.

– Ну, вы дали мужики! – Дмитрий вышел со двора через парадное. – Вы где так из рогаток бить учились?

– Ну, что ты думаешь, в жизни всякое бывало, – скромно соврал Суменюк.

– Да, но чтобы так, чтобы одну за другой и прямо в голову, – Дмитрий покачал головой. – Ты научи так стрелять!

– Все дело в инструменте! – Юра забрал у меня рогатку и продемонстрировал её старшему.

– Ну, что! – Дмитрий дождался, когда пришли остальные. – Соберем все это – он ткнул пальцем в сторону подворотни – и по домам. Скажите спасибо вот ребятам – мы бы это дерьмо до утра молотили.

– А вы идите домой, – обратился к нам с Суменюком, – мы тут сами закончим. Считайте, что вы отработали на сегодня.

Я возражать не хотел, но все-таки посчитал нужным остаться. Вместе, так вместе. Суменюк сообщил, что ему пилить через весь город, а дома у него дела и пошел домой. Собрать битых тварей было делом простым, их просто покидали в мусорные баки. И прикрыли плотно крышками – «а то налезет всякого». И потом понесли нехитрые орудия обратно в ЖЕК.

– Дима, объясните мне, – я уже давно хотел спросить, – что за крысы странные? Не такие крупные, как раньше, и без хвостов. Это что, мутанты?

– Ну, – чуть потянул Дмитрий, – это не то, чтобы крысы, мы всех их крысами зовем. Это хомяки. Тут рядом раньше зоомагазин был. Убежали, развелись. Страшное животное.

– Слышь, парень, а ты со скольки метров попасть можешь? – это тот самый – худой и серьезный спросил.

– Да я, честно говоря, и не стрелял никогда раньше – смутился я. – Так, повезло просто.

– Так просто не везет, – заключил серьезный. – На, вон в то дерево попробуй. Он указал рогаткой в голый ствол липы метрах в сорока от нас.

Я долго целился и, казалось, уже был уверен, что попаду точно в дерево. Омерзительно щелкнув, камешек стукнул прямо по одной из частей, образующих вилку рогатки и больно ударил меня по руке.

– Хорошо, что не в глаз, – сказал Дмитрий и отобрал у меня рогатку. – Нечего баловаться.

После этого у мужиков весь интерес ко мне пропал. И вообще, по мере того, как проходил запал охоты, они постепенно превращались в те обычные безразличные фигуры, которые населяли город. От того он и казался таким пустым, наверное.

– Ну, пока. В следующий раз в тоже время, – попрощался Дмитрий. И все понуро пошли по своим домам. Было полвторого ночи.

Глава восемнадцатая

Ночной, пустой город. Он и днем не очень полон, а сейчас только мои шаги слышны на улице. Наверное, какой-нибудь журналист назвал бы его городом-призраком. Мягкий снежок падает. Его видно в свете редких, совсем редких фонарей. И нет людей. Вот раньше даже ночью было полно прохожих. Тем более, здесь, в центре. Да куда идти? В зубы крысиным стаям? Лучше бы я не вспоминал о крысах. Липкий ужас пробежал холодком по спине. А если сейчас выскочит такая стая? У меня даже рогатки нет, или палки какой-нибудь. Непроизвольно я зашагал быстрее. Никогда больше не выйду из дому безоружным. По крайней мере, ночью. Интересно, а ночью действительно никого нет, или «старший брат» не спит? Ведь если все спят, и никто не следит, то можно походить по тем местам, куда днем не попадешь. О, идея! Надо днем туда сходить на разведку! Исторический музей! Там такое, говорят, в запасниках лежало… Говорили. Странные игры играет со мной память. Я вспомнил, как маленьким еще ходил туда и стоял с открытым ртом перед саблей шляхтича с надписью «Пей кровь». И мечтал, что если вдруг музей взорвется, я первый прибегу сюда и меч заберу. Или что начнется война, а я буду в это время в музее. И все оружие мне достанется.

В своей квартире, накрепко закрыв окна и двери, о еде даже не вспомнив, я сразу завалился спать. Вторая ночь дома.

Всю ночь снились крысы. Какая гадость. Особенно одна. Она распорола сетку мечом с надписью «Пей кровь» и плевала мне в лицо. И не попадала. Злилась от этого и шипела. А потом все-таки прорвалась и гигантскими скачками кинулась на меня. А я протянул руку и пустил навстречу крысе огненный шар. И проснулся. Не надо засыпать так, не постелив толком и не выключив настольную лампу на полу. Вон на нее и упала моя рука во сне… Шар огненный. Тоже мне, маг доморощенный. Нельзя никогда путать … Ну, в общем, разное с разным.

Есть не хотелось. От вчерашней каши с брикетом до сих пор во рту оставался синтетический привкус, как будто наелся полиэтиленового пакета с вкусовыми добавками. Выпил только чая. А потом, наконец, решился. Решился на то, о чем так часто мечтал в лагере, а вернувшись домой, просто боялся сделать. Не хотелось терять надежду.

С замирающим сердцем набрал номер. Гудки.

– Да, – ответил женский голос.

– А можно Иву?

– Иву…? – голос на той стороне трубки, наверное, её мамы, вдруг дрогнул, – а её нет. Больше нет. Несчастный случай был.