— И точно — готический роман, — согласился Потемкин. — То бишь, справедливость восторжествовала?
Световид, вспомнив Цицерона, невольно улыбнулся.
— Она восторжествовала с большим опозданием, ваше сиятельство. За это время господин Лисицын с сестрицей успели наделать дел. Ворованное впрок не идет — они, обокрав меня, на том остановиться не сумели. О том, что в подложном завещании они обворовали и свою сестру Екатерину, в замужестве Васильеву, я уж молчу. Но она, на беду свою, вышла замуж за богатого человека, и ее дочь Марфа недавно унаследовала от деда по отцовской линии целое состояние. Тут мои родственники и забеспокоились — как его прибрать к рукам…
— Марфа Васильева?
— Да, ваше сиятельство, та самая.
— Сядь, — сказал наконец Светлейший. — Господин Мосс, распорядитесь, чтобы никого ко мне не пускали. Прелюбопытное дельце!
— Я обещал вам славное развлечение, — напомнил Мосс и вышел из спальни.
— Надеюсь не наскучить вашему сиятельству этой давней семейной склокой. Итак, я, на манер заправского сочинителя, вывожу на сцену родного своего дядюшку Николая Петровича Лисицына. Избавившись от настоящего завещания отца и явив миру фальшивое, он унаследовал более половины всего имущества, но впрок ему это не пошло. Он вскоре женился на молодой девушке, однако детей у них не случилось. Он играл — и играл неудачливо. Он продавал крепостных. Но это еще полбеды. Он вынужден был покровительствовать тому человеку, Матвееву, который вызвал его в дом, где умирал дед, а потом сам гнался за служителем, спасшим завещание, и сам его смертельно ранил. Иметь такого приятеля — порой полезно, однако чаще — опасно. Вместо того чтобы избавиться любыми средствами от Матвеева, он вздумал его употребить в дело. Несколько лет назад, коли помните, вся столица говорила о двух дерзких ограблениях в богатых домах. Я тогда уже заподозрил Матвеева, добывавшего деньги для хозяина, пытался собрать доказательства — но не сумел. У Лисицына хватило денег, чтобы подкупить нужных людей.
— Лисицын возглавил шайку преступников? — удивился князь.
— Полагаю, его вынудил Матвеев и не оставил ему пути для отступления. Ему это было удобно — после смерти деда моего Лисицын дал ему вольную, но если бы он не имел в лице дядюшки покровителя, его шайка очень скоро была бы изловлена. Другая его покровительница — княгиня Ухтомская. Замужество ввело ее в высший свет, и она, бывая в домах нашей знати, высматривала все ходы и выходы, запоминала, где какие дорогие безделушки. А людей себе этот Матвеев подбирал со знанием дела и даже с артистическим вкусом — он завербовал, например, бывшего фигуранта Егора Волчкова, который был очень ловок, да впридачу и быстроног. Именно Волчков недавно отправил на тот свет дансерку Степанову. Да и другого человека, фигуранта Шляпкина, чуть не погубил — Шляпкин видел его в тот вечер в театре за кулисами и заподозрил неладное.
— Помню Степанову. Чем она-то Лисицыну не угодила?
— Сейчас растолкую. Лисицын то ссорился, то мирился с сестрой своей, княгиней Ухтомской. Похоже, что княгиня взяла у него в долг деньги, а отдавать по-родственному не хотела. Другая сестра, Васильева, с ним не ссорилась, но была слабого здоровья, так что мысль о ее кончине Лисицына посещала. Я ему в голову не заглядывал, но сужу по плодам его трудов.
— Хороши труды! Ну, брат Моська, доставил ты мне развлечение… — проворчал князь. — Разрежь, Тропинин, ананас. Надобно закусить твои басни.
— Охотно, ваше сиятельство.
Световид, ловко управляясь с ножом, приготовил несколько полукруглых ломтиков. Князь взял разом два, съел и поморщился.
— Неудачный попался. Ну так что же?
— Вот что мы имеем в итоге. Господин Лисицын, проигравшись и увязнув в нелепом судебном процессе, решил пополнить кошелек за счет родни. В случае смерти сестер он — главный наследник. Ему было ясно, что нельзя допускать появления прочих наследников — как видите, он весьма опытен по этой части. Он подкупил слугу Ореста Ухтомского и узнал, что тот повенчался на дансерке Глафире Степановой и что она брюхата. Убивая дансерку, он разом избавлялся от наследника Ореста Ухтомского и от него самого, да еще вместе с братом Платоном. Сейчас братья в каземате Петропавловской крепости по обвинению в убийстве Степановой и старого священника, отца Мисаила, и Лисицын позаботился об уликах. Они должны были быть лишены за такие преступления чинов и званий, их ждала сибирская каторга.
— Горячо же он любит родных племянников. И что же, против них есть доказательства?
— Доказательства, предъявленные полиции, суть фальшивы и подстроены. Главное — показания подкупленного слуги, которого Лисицын прячет в своем имении. В смерти священника они ежели и виновны, то погубили его ненароком. Ваше сиятельство, я прошу вас выручить из беды князей Ухтомских. Они картежники, моты, вертопрахи — словом, обычные гвардейцы. Одна ваша записка к господину Рылееву решит их судьбу. Я для того тут, чтобы просить за невиновных. Хотя я сам долгое время считал, что это они наняли убийцу, а потом пошли на другое убийство, чтобы никто и никогда не узнал о браке. При мне — церковная книга с записью о том венчании. Он только не решался представить матушке свою супругу.
— Это — церковная книга? — Потемкин ткнул пальцем в сверток.
— Она самая, ваше сиятельство.
— Мосс! Ты знал, что мне для развлечения подана будет церковная книга?! — по-французски возмутился князь.
— По мне, годится все, что выводит из хандры, ваше сиятельство, — преспокойно отвечал Мосс.
— Уйди с глаз долой! Господи, прости мою душу грешную…
Световид глядел на него спокойно и с любопытством. Мосс же пропал — словно его в спальне и не бывало.
— Дожил… — проворчал Потемкин. — Этот черт наравне с уродами церковной книгой меня потчует… Чего и ждать от черной хандры! Тропинин, открой сам на нужном месте, покажи…
— Извольте, ваше сиятельство.
— Так… Сгубили бедную девку, и с дитятей вместе, — проворчал князь, прочитав запись о венчании Ореста Ухтомского и Глафиры Степановой.
— Человек, убивший дансерку, Егор Волчков, находится у меня в доме, лежит раненый. Наконец-то господину Лисицыну пришло на ум, что от клевретов и наемников надобно избавляться. Нам удалось его спасти, и он готов рассказать правду о своих нанимателях. Да, господин Лисицын разумно устроил покушение на его жизнь, чтобы уж все концы в воду. Но Господь управил иначе. Продолжать ли, ваше сиятельство?
— Продолжай, сударь…
— Старшая сестра Лисицына, Марья Ухтомская, осталась бы единственной хозяйкой всего имущества князей Ухтомских — и несколько времени спустя господин Лисицын и от нее бы избавился. Ему это несложно. Но деньги были ему необходимы немедленно — и он озаботился судьбой младшей сестры, госпожи Васильевой. Ее единственная дочь унаследовала немалые деньги от бабки по отцовской линии. В случае смерти дочери Васильева — единственная наследница, а сама она очень слабого здоровья, и это всем известно. Отрава была подмешана в малиновое варенье, которое бедная девица обожала. Этой же отравой Волчков угостил Шляпкина.