– И еще он сказал мне, что хотел бы вместе со мной воспитать мою девочку. Сделать из нее искушенную женщину – так и сказал. В тот момент я собрала в кулак всю свою волю, чтобы только не убить его прямо там, в отеле. Пробормотала, что мне пора, собралась и ушла. После бессонной ночи я снова отправилась в полицию. Но опять у меня не было ничего, кроме слов. А кто я такая? Сама подумай. Меня выставили вон. Но я не могла все так оставить и продолжила писать Хьюго, будто меня возбуждают мысли о нем, таком большом и мужественном самце, и этих малышках, и просила прислать мне фотографии. В ответ он описывал, что сделает со мной и моей дочкой. Мне приходилось поддерживать переписку, пока наконец он не прислал мне фотографию. Это было два года назад, тогда я пошла к копам в третий раз. Они взяли у меня заявление и заверили, что попробуют все выяснить. Снимок был размытый, сделанный при плохом освещении. Там всего-то и видно было его татуировки на животе и чью-то голову с длинными волосами. Не знаю, кто ему донес, но Хьюго уже ждал меня дома. Он сказал, что, если я еще хоть раз открою рот, он сделает из моей девочки звезду детского порно. А меня депортируют, и я ничего не смогу сделать. Через два дня пришел какой-то юрист с парой вышибал. Меня заставили подписать документ о неразглашении и перевели мне на счет деньги. По этому документу я не имею права говорить ни о чем, что происходило во время нашего общения, потому что это было оплачиваемое время. Я предоставляла ему услуги. Так там написано. Хотя я никогда не брала с него денег – просто позволяла какое-то время платить за жилье. Вот так, – она посмотрела на меня из-под длинных фальшивых ресниц с чем-то похожим на надежду в глазах.
– Господи, Барбора, это просто чудовищно. Я не знаю, что сказать.
Признаться, я не могла поверить. Подобный кошмар просто не укладывался у меня в голове. Хотя нет, конечно, укладывался, и даже очень.
– Ты хочешь доказательств? – Она полезла в сумочку.
– Барбора, нет-нет, не нужно! – запротестовала я. – Я не хочу этого видеть.
Но я хотела.
– Все равно ничего не докажешь. Он использует одноразовый номер и фальшивые страницы. А на фотографиях может быть кто угодно – так он мне сказал.
– А ты пробовала найти кого-то из тех девочек? Может, они пойдут в полицию?
Хотя я лучше всех знала, что смысла нет. Потому что ты сама во всем виновата. Только ты и твоя глупость. Тебе никто не поверит, у тебя ничего нет. Ты просто упилась до состояния, когда сама предложила себя какому-то парню, – вот что скажут в полиции в ответ на такое заявление. Всего лишь твои слова против его слов.
– Никто на него не заявит. Они либо запуганы до смерти, либо обожают его. У него есть странная власть над людьми. Ему очень трудно отказать, даже для меня трудно, до сих пор. Я не знаю, насколько близко ты с ним знакома… – Она бросила на меня многозначительный взгляд исподлобья.
– О нет, что ты! Я… нет! – замахала руками я.
– Просто я видела те фотографии в Интернете… Хотела предупредить, с кем ты имеешь дело.
– Те снимки случайность, папарацци подловили. Я едва знаю Хью.
– Тогда почему они выложили твой пост про сестру? Я решила, вы друзья.
– Нет, не сказала бы. Я… немного общаюсь с Марком.
Черт, пронеслось в голове. Марк.
– Барбора, а он когда-нибудь упоминал Марка? Марк знает о его привычках?
– Хьюго почти не говорил о Риммере. Ну разве что рассказывал про турне и все такое. Жаловался, что тот его ни во что не ставит. Но, насколько я знаю, Марк не участвует в этих оргиях.
Пару минут мы сидели молча. Она курила, я рассматривала свои обгрызенные ногти.
– Барбора, послушай, а зачем ты рассказала мне? Только чтобы предупредить?
– Нет, не только. Ну не совсем, – она решительно покачала головой. – Ты должна помочь мне остановить его. Сама я не могу. Полиция у него на крючке, они никогда не рискнут копать под обладателя Brit Award, посла благотворительных фондов и народного любимца. Если ты не знала, они во вторник уедут в тур в поддержку нового альбома, на целый год. Только представь, сколько это городов, сколько гостиниц, сколько встреч. Этого нельзя допустить. И ты мне поможешь. Ведь поможешь же?
– Но как?
– Расскажи обо всем Марку. Я помню его еще по старым временам. Он хороший человек, и у него тоже есть дочь. Он все поймет.
Дженни, подумала я. У него есть дочь Дженни, твоя тезка. Ей, должно быть, лет семь. Она мне никто. Как и все остальные девочки.
– Почему ты не хочешь поговорить с Марком сама?
– Потому что мне он не поверит.
– Как не поверит – он же знает тебя еще со старых времен. Тебе-то он как раз и поверит.
С горькой миной она покачала головой:
– Хью знал, что я приду к Марку, и позаботился обо всем заранее. У меня запретительный ордер. Я не могу приближаться к ним или звонить, иначе мне грозит встреча с полицией.
– Тогда почему не слить информацию в Интернет? Анонимно, убрав твое имя.
– Нет такой вещи, как анонимность, уж ты-то должна понимать, если нашла меня по геотегу. Я боюсь Хьюго и не могу рисковать. К тому же у обвинений должно быть лицо, должен быть голос, иначе это просто сплетня, только и всего.
– Господи, – выдохнула я, – как все сложно.
– Поэтому ты и должна помочь. Я не прошу тебя стать этим лицом, Ника. Просто встреться с Марком, пока еще есть время. Расскажи ему все. Вдруг он поверит тебе? Если есть даже крошечный шанс, что удастся остановить Хьюго, это нужно сделать.
– А если Марк не поверит?
– Тогда притворись дурочкой, я не знаю. Но хотя бы попытайся, если тебе не все равно.
Все равно ли мне? Начнем с того, что в тот момент я еще не знала, верю ли Барборе. Какова вероятность того, что эта женщина, которая всего пару дней назад злорадствовала по поводу твоего исчезновения и сама призналась в том, что оболгала любимого бойфренда перед копами, не окажется сумасшедшей? Вдруг она и правда охотится за деньгами, вниманием или дешевой славой? Должна ли я верить ей лишь потому, что ассоциирую себя с предполагаемыми жертвами Хью? Нельзя принимать никаких решений сгоряча. Нужно дистанцироваться, подумать, взвесить. В конце концов, она просто шлюха, так ведь?
– Ладно, давай не будем торопиться. Я точно не готова вот так сразу бежать к Марку. Мне нужно подумать.
– Ника, не осталось времени думать. Они уезжают во вторник. Сегодня пятница. Это их самый большой тур за всю историю. Двести с лишним городов за год. Только подумай.
Я в раздумьях потирала ладони, наблюдая за кружащимися вокруг уличного фонаря насекомыми.
– Ты мне не веришь? – горько спросила Барбора. – Считаешь, что я съехавшая с катушек метамфетаминовая проститутка, которая вознамерилась очернить хорошего человека, да? Что ж, вполне ожидаемо, особенно после того, как я оболгала Алистера.