В дверь вдруг ударили ногой, она отворилась, и в кабинет ввалился двухметрового роста бугай с грубо отесанным лицом. С ним вошли еще двое, такой же угрожающей внешности.
– Вот, я вам говорил… – Радьков смотрел на своих покровителей без особой радости.
Похоже, мужик оказался меж двух огней. С одной стороны Рауль со своей братвой, с другой – непонятно кто, но такой же страшный.
– Твоя «крыша»? – рассматривая бугая, спросил Марат.
– А ты кто такой? – смерил его тот злобным взглядом.
– Да мы-то от Рауля, за своим пришли. А кто ты такой, нам, в общем-то, все равно.
– Ореховские мы, – с гордостью проговорил бугай.
– Какие ореховские? – скривился Марат. – Чья бригада, Витохи?
Тот отрицательно качнул головой.
– Может, вы от Оси?
– Мы сами по себе.
Ярослав усмехнулся, глядя на мордоворота. Видно, братва решила присвоить себе чужую славу. Не так давно ореховские гремели на всю Москву, Сильвестр мочил чеченов только в путь. Славные были времена. А потом пошли расстрелы… В девяносто четвертом грохнули самого Сильвестра, в девяносто пятом полегли ореховские авторитеты: Пятин, Максимов, Гаврилин, Клещенко, Котенев, Гущин… В девяносто шестом печальный список пополнился еще массой известных имен… В общем, от былого величия остались разрозненные тени. Бригада Витохи еще на плаву, Ося со своими бойцами дает о себе знать – с кунцевскими воюет, с сокольническими. Только за один месяц в войне с измайловскими Ося со своей братвой завалил кучу вражеских бойцов. И сам потом погиб. Похоронили его, но, говорят, фуфло все это. Живой он…
– Ну и кто ты такой, сам по себе? – фыркнул Марат.
– Терем я.
– Не слышал я про тебя, Терем. И не видел. А я ореховских всех знаю.
– Всех ты знать не можешь. А если не знаешь, то лучше молчи, – не меняясь в лице, спокойно парировал Терем. – И от человека отстань. Если проблемы не нужны.
– Почему не нужны? Очень даже нужны!
– Будут.
– Радик нам триста штук торчит! И послезавтра он их отдаст! А если нет, я его грохну!
– Грохни, – все так же невозмутимо сказал Терем, – мне все равно.
– Если все равно, отойди в сторону и не путайся под ногами у серьезных людей! – завелся Марат.
– В гробу я таких серьезных видел!
– А пошел ты!..
Обмен оскорблениями спровоцировал удар, который нанес Терем. Марат, казалось, и ждал его, но тем не менее прозевал. Терем повел плечом, намечая джеб в голову, а ударил кулаком в живот. Поймал противника на вдохе, пробил пресс. Марат отскочил назад, сгибаясь в поясе. Терем рванул за ним, чтобы ударить коленкой в голову, но Ярослав не зевал. Он понимал, с каким противником имеет дело, поэтому, позабыв о классике бокса, ударил наотмашь подушкой сжатой в кулак ладони. Терем дернулся, пытаясь закрыться, но было уже поздно.
У Ярослава чуть не отсохла рука – столь мощным и тяжеловесным оказался противник. Но тем не менее Терем не удержался на ногах и опустился на одно колено. Но один из его «быков» рванул на Ярослава и ударил ногой в живот, а второй попытался атаковать Фима.
Марат выхватил из-за пояса ствол, передернул затвор и выстрелил в воздух. В замкнутом пространстве выстрел произвел эффект разорвавшейся бомбы. Терем со своими шарахнулся к двери, но быстро взял себя в руки. И его «быки» растормозились, но в бой не кинулись. Ярослав тоже достал ствол, а у теремовских ничего такого не было. Видно, налегке пришли, возможно, чисто по случаю нарисовались. Шары покатать…
– Ты на кого лапу поднял, урод?! – заорал на Терема Марат.
– За урода ответишь!
– Где? Когда?
– Я с Раулем поговорю. Он скажет. – Терем всем своими видом давал понять, что Марат для него мелкая шестерка, с ним даже о «стрелке» договариваться западло.
Марат фыркнул на него, как породистая лошадь на жалкого мула, и повернулся к Радькову:
– Триста штук с тебя! Завтра! Не подвезешь, грохну как падлу!
Он не стал спрашивать, поняли его или нет, и рванул на выход. Терем не хотел уступать ему дорогу, но все-таки сдвинулся в сторону и этим вызвал презрительную усмешку.
Марат шел через клуб, широко расправив плечи. Он смотрел только вперед, а Ярослав поглядывал и назад: вдруг Терем со своими «быками» ударит в спину. Но все обошлось. Они вышли из клуба, сели в машину, и Фим ударил по газам.
– Ореховские, ля! Примазалась шелупонь голимая! – выпалил Марат.
– Раулю нужно позвонить, – сказал Ярослав.
– Зачем? Я же говорю, фуфло это, а не ореховские! Примазались, огрызки!.. Круто мы их сделали, да! А больше ничего не надо! Все вопросы к Радику! Не будет бабок, я его, падлу, лично завалю!
И все-таки Раулю Марат позвонил. Обрисовал ситуацию, спросил, что делать, и получил ответ. Босс не разрешил мочить Радькова. На Терема с его отморозками наплевать, а с Радькова скачать по полной. И как это сделает Марат, Раулю все равно.
Марат велел возвращаться в боулинг-клуб, но Радькова они там не нашли. Не было его и дома. Судя по всему, должник залег на дно. Видно, понял, что не помогут ему ореховские, и затаился от греха подальше. Что ж, тем хуже для него…
Душа у спящей женщины обнажена, она не скрыта маской, под которой люди обычно прячут слабость или просто мягкость своего характера. Катя спала, и, глядя на нее, можно было понять, какая она в жизни – добрая или злая, нежная у нее душа или черствая. Она расслаблена, и все черты характера на виду. Выражение лица мягкое, улыбка на губах теплая, значит, и душа у нее добрая, нежная. Снится ей что-то. Или кто-то. Возможно, во сне она видит Марата. Но почему тогда в ее улыбке не угадываются порочные мысли?
Катя почувствовала его взгляд и открыла глаза. Увидела его, встрепенулась, сместилась на дальний край кровати.
– Привет! – делано улыбнулся Ярослав.
– Ты почему меня закрыл? – возмущенно спросила она.
– По привычке.
– Врешь ты все!
– Ну, тебе же здесь нравится.
Кате действительно пришлась по вкусу его квартира, и он это знал. Здесь было все для спокойной, комфортной жизни, к которой стремится каждая женщина.
– Кто тебе такое сказал?
Ярослав не ответил, молча вышел из комнаты. На кухне чисто, в мойке ни одной тарелки, но плита пустая. Да Катя и не обязана готовить для него. Впрочем, он и не голоден, в кафе перекусили на ночь глядя, Марат настоял… Он же не знал, кто у Ярослава в гостях, а то бы напросился «на огонек».
Ярослав уже допивал чай, когда на кухне появилась Катя.
– Ты всегда так поздно приходишь? – спросила она.