– Извини, – поспешно произнесла я. – Просто Сэм очень дорог мне.

Жнец выгнул бровь.

– Я вижу. – Сложив на груди руки, он вперил в меня пристальный взгляд. – Ты и я – мы оба хотим одного и того же. Ты хочешь освободить душу Сэма, а я хочу остановить Лилин. Я полагаю, это то, что у людей называется «одним выстрелом убить двух зайцев». Так убей Лилин. Тогда Сэм и все остальные души, которые он поглотил, будут освобождены.

– Идет. – Я не колебалась ни секунды.

– Предупреждаю: это будет не так-то легко. Запертые в такой ловушке, души не сохраняются вечно. Я не слышал, чтобы хоть одна продержалась дольше пяти месяцев, – добавил Жнец. – Так что время работает против тебя.

Сэм покинул нас довольно давно.

– Как ты думаешь, у него еще есть шанс?

– Есть, – ответил он, и я поверила ему на слово, потому что он был тем, кем он был. – Но у тебя не так много времени. В силу самых разных причин.

Я кивнула, не только с надеждой на то, что у меня еще есть возможность помочь Сэму обрести покой, которого он заслуживает, но и с полным пониманием того, что, вернувшись наверх, я должна во что бы то ни стало разыскать Лилин.

– Не подведи. Ты рискуешь не только душой своего друга, – добавил Жнец, и порыв ледяного ветра разогнал гнетущую жару. – Если Лилин продолжит сеять хаос, вмешаются Альфы. Они истребят всех демонов и Стражей наверху, и если это произойдет, Ад будет мстить. Не может быть и речи о том, чтобы Ад остался в стороне и допустил этот беспредел. Босс выпустит четырех всадников.

Я с трудом сглотнула.

– Догадываюсь, что это не всадники с Дерби в Кентукки? [12]

– Разумеется, нет. – В его голосе не было и намека на шутку. – Они принесут с собой апокалипсис. Погибнут миллиарды, Лейла, и земля будет разорена. Только Лилит и Лилин могут по-настоящему этого желать. Но не я. Ни Босс, ни крутой парень на небесах – никто из нас не хочет этого, потому что всем нам придется воевать.

– Не парьтесь, – пробормотала я, вздыхая. – Я остановлю апокалипсис.

Его губы искривились в ухмылке, но она исчезла так быстро, что, возможно, мне просто показалось.

– В отличие от твоей матери, я верю в тебя, Лейла. Но запомни одну вещь. В финале каждый расплачивается кровью.

Глава 19

Бэмби и Робин были возвращены мне, прежде чем я шагнула обратно в куда более прохладный коридор. Стоило им появиться, как они тотчас затеяли перепалку. Я даже не стала вникать, из-за чего сыр-бор, поглощенная размышлениями о том, что рассказал и показал мне Жнец.

Слишком ошеломленная, я не почувствовала, как фамильяры вернулись в свою животную форму и прилепились ко мне; не особо запомнила и то, как дошла до лифта и поднималась наверх. Мои мысли все носились по замкнутому кругу, когда двери лифта снова распахнулись.

Мой взгляд сразу столкнулся со сверкающими янтарными глазами, и, прежде чем я успела вымолвить хоть слово или сказать, какое это облегчение – видеть его, Рот уже стоял передо мной. Еле сдерживаемая ярость исказила черты его лица, когда он ворвался в лифт.

– Ты не пострадала? – спросил он.

– Что? Нет.

– Ранена? Где болит?

Когда я замотала головой, его отпустило – чуть-чуть, самую малость. Я начала поднимать руки.

– Я…

Слова утонули в визге, когда он оторвал меня от пола и подкинул в воздухе. Невзирая на мои протесты, он забросил меня, как мешок, себе на плечо, и я инстинктивно ухватилась за кожаный ремень на его бедрах. Он повернулся кругом, и у меня перед глазами все завертелось, когда он вышел из лифта в холл.

– Рот…

– Молчи, – прорычал он.

Я крепче вцепилась в него, когда он зашагал вперед.

– Опусти меня!

– Не дождешься.

Он свернул в холл, ведущий к лестничной клетке, и я подняла голову. В холле никого не было, если не считать Каймана. Он жался в районе диванов и кресел, и его красивое лицо было изрядно подпорчено множеством пурпурно-красных синяков и ушибов.

Я даже не подозревала, что у демонов бывают синяки.

Кайман усмехнулся, но как-то невесело и жалко.

Застучав кулаками по спине Рота, я попыталась привлечь его внимание.

– Опусти меня. Сейчас же. – Когда он не ответил, я начала брыкаться ногами, но он свободной рукой обхватил мои колени и стиснул их. – Рот!

– Молчи, – снова бросил он, с силой распахнув дверь на лестницу, и она с грохотом ударилась о цементные стены. Я вздрогнула, когда звук отозвался эхом. – Просто не говори ни слова, пока мы не поднимемся наверх.

У меня отвисла челюсть.

– Будешь еще указывать, говорить мне или нет!

Рот усмехнулся мрачно, без всякого намека на шутку.

– Я это только что сделал, малышка.

Напоминая себе о том, что знала, как он расстроится и его гнев вызван лишь беспокойством за меня, я изо всех сил старалась держать себя в руках. Просто очень хотелось пнуть его как следует.

– Я знаю, ты злишься…

Хватка на моих коленях заметно усилилась.

– Ты даже представить себе не можешь, как я зол. Тебе такое и не снилось.

Крепко зажмурившись, я начала считать до десяти. Дошла до пяти.

– Ладно. Я понимаю. Но тебе совсем необязательно тащить меня вверх по лестнице.

Вместо ответа он ускорил шаг, перемахивая сразу через две ступеньки, и меня подбрасывало, как мячик. Когда мы добрались до четвертого или пятого этажа, я решила, что с меня довольно. Да, я поняла, что он зол, но дальше это уже выглядело смешно и нелепо.

Собрав всю свою силу, я подняла руки, вцепилась ему в плечи и одновременно оттолкнулась назад. Мой кульбит застал Рота врасплох, и он ослабил хватку, чего я и добивалась.

Я съехала вниз по его груди, и от этого тесного скольжения волна тепла пробежала по моим венам. Не отвлекаясь на чувственные ощущения, я отступила назад, создавая дистанцию между нами, и осталась довольна собой.

Сказать, что Рот пришел в ярость, значит не сказать ничего.

Гнев сочился из каждой клеточки его скрученного в тугую спираль тела, полыхал огнем в золотистых глазах. Его кожа истончилась, обнажая темный тон, скрывающийся под верхним слоем. Мои глаза расширились. Не от страха, потому что я никогда его не боялась, но потому, что я увидела в его лице больше чем просто гнев – в нем сквозила мучительная тревога. Да, он выглядел свирепым, но в то же время и страдающим, как будто не ожидал увидеть меня снова.

– Рот, – мягко произнесла я, и он плотно зажмурил глаза, скрывая гримасу боли при звуке своего имени. – Я знаю, что ты расстроен. Прости меня, но я должна была пойти туда, и я знала, что это небезопасно для…