— Что у вас случилось? — не слишком, как мне показалось, любезно спросил Пляцевой.

— Мне срочно нужна очень надежная крыша для одной семьи. Их пару часов назад едва не прирезали. — Я поведал о том, что случилось.

— Крышу мы найдем, это не проблема. А вот мне ваше настроение не слишком нравится.

Неожиданно для самого себя я взорвался.

— Меня уже несколько раз чуть не укокошили. Не пора ли, господа, выйти из игры. Я чувствую, что мне надоело быть героем, хочется почувствовать себя в роли обывателя.

— Вы не можете это сделать! — чуть ли не в один голос воскликнули Пляцевой и Коротеев. — Как раз сейчас все и начинается.

— Что начинается?

— Настоящая игра, — проговорил Пляцевой. — Послушайте, Леонид Валерьевич, по нашим данным, правда не совсем достоверным, концерн испытывает большие финансовые затруднения. Некоторое время назад ваши начальники предприняли неудачные вложения в ряд проектов. И понесли убытки. И им, кровь из носа, надо любыми способами поправить положение. Иначе не исключен крах. И они начнут действовать, уже действуют. Причем, ничем пренебрегать н станут. Лишь бы заработать деньги. Осталось не так уж долго ждать, вот увидите, события начнут резко ускоряться.

— Но это лишь означает, что опасность только возрастает, — возразил я.

— В какой-то степени вы правы, — не смог не согласиться Пляцевой. — Но это не все. По нашим, опять же не проверенным данным, в руководстве концерна наметился раскол, Кириков и Фрадков каждый настаивает на принятие предлагаемых им решений. Более того, мы имеем информацию, что в дело вступают новые игроки. Что они замышляют, точно нам неизвестно, но не исключено, что в самое ближайшее время может начаться передел собственности.

Я вспомнил о том, что мне рассказывала Царегородцева. Оба сообщения накладывались друг на друга.

— И знаете против кого в первую очередь намечается удар? — вдруг проговорил Коротеев. — Против Царегородцевой. Я невольно вздрогнул, и это не осталось незамеченным моими гостями.

— Но почему против нее? Разве она в чем-то грязном замешана?

— Таких сведений у нас нет, — едва заметно улыбнулся Пляцевой. — Единственное, что ее компрометирует, что она работает в этом преступном синдикате. Но она замыкает на себе все финансовые потоки концерна, по крайней мере, легальные. А потому мешает тем, кто хотел бы его захватить. Если, конечно, предположить, что существуют такие планы.

— И как ее намерены устранить?

— Этого мы сказать не можем. Но я не исключаю, что применены могут быть самые грубые методы. Один выстрел — и проблема решена. Было бы крайне жалко, если такое вдруг случится. Не правда ли очень красивая женщина, — вновь улыбнулся Пляцевой и пристально взглянул на меня. — Вам повезло, что у вас такой прекрасный сослуживец. А ведь кроме вас, по сути дела ее некому больше защитить.

Я подумал, что Пляцевой применил запрещенный прием. И откуда они прознали про мою симпатию. Впрочем, не важно, может быть, я сам, интонацией или жестом навел их на эту догадку.

— Хорошо, я снимаю вопрос о своем выходе из игры, — мрачно произнес я.

— Мы были уверены в вашем решение, — заметил Пляцевой. — А за вашего электрика не беспокойтесь, в самое ближайшее время он окажется в уютном домике в километрах сто пятьдесят от этого гнезда порока. Он и его семья даже окрепнут на свежем воздухе, потребляя свежие продукты. Они еще станут благодарить судьбу за то, что все так сложилось. А когда опасность пройдет, мы ему предложим работу у нас. Наша компания имеет по крайней мере одно преимущество, мы не убиваем своих сотрудников. Даже если они нас в чем-то не устраивают.

Глава 23

Утром, когда я ехал на работу, меня поджидал сюрприз. В несколько кварталах от офиса, я заметил голосующую Ольгу.

Я посадил ее в машину.

— Как вы тут оказались? — встревожено спросил я. — Что-нибудь случилось?

— Ничего не случилось, — успокоила она меня. — Я знала, какой вы дорогой едите, и решила вас перехватить, чтобы спокойно поговорить.

Я снизил скорость до предельно допустимого значения.

— И о чем хотите поговорить?

— Мне Юра все рассказал, как вы его спасли. Вся его семья на вас едва ли не молится.

Я покосился на Ольгу. Ее лицо было, как обычно, очень серьезным. Вот только глаза были другими, они непривычно блестели и не сводили с меня взгляда.

— Я договорился, наверное, сегодня вечером за ними приедут и отвезут за город. Там они и поживут, пока вся эта суматоха вокруг них не стихнет. Так что передайте им, пусть особенно не волнуются, все кончится благополучно. — Я остановился у тротуара. — А вот здесь вам лучше всего сойти.

Ольга кивнула головой. А дальше случилось непредвиденное. Она поцеловала меня в щеку. И тут же покраснела.

— Это я не от себя, это попросили меня поцеловать жена и дети Юрия.

— Вы хорошо справились с поручением, — решил отшутиться я. Если быть честным, то я был смущен происшедшим.

Она вышла из автомобиля и пошла по тротуару. Я проводил ее взглядом. Чувства мешают любому делу, подумал я, так как способствуют принятия неправильных и опрометчивых решений. Вчера я так глупо и поступил; как только мои гости упомянули о Царегородцевой, во мне проснулся рыцарь, желающий любым способом защитить свою даму. Хотя она явно не желает давать мне повод считать ее таковой.

Придя на работу, я тут же пригласил к себе Потоцкого. У меня было срочное задание от руководства — раскрутить депутата Поповичева. И я хотел посмотреть подготовленный моим сотрудником план.

Потоцкий как-то излишне самоуверенно положил план передо мной на стол. Я стал внимательно изучать.

Что ж, оставлен он был весьма грамотно. И все же меня не оставляло чувство, что чего-то в нем не достает существенного. Он был уж чересчур академический: все расписано по полочкам, указаны даже примерные сроки. Но сколько времени придется его выполнять? Целую пятилетку?

Я посмотрел на своего подчиненного и по выражению его лица почувствовал, что он ждет от меня слов одобрений. Ну раз ждет, надо его ими попотчевать.

— План неплохой, все расписано грамотно. Вы неплохо постарались, Игорь Игорьевич. — Я увидел, как довольная, нет, все же самодовольная улыбка появилась на его губах. Он явно считает себя тут самым умным. Впрочем, это его дело, каждый выбирает себе иллюзии по вкусу. — Но если мы его начнем выполнять, это займет чересчур много времени. А нам надо сделать все быстро. А для этого нужно выстрелить мощным залпом. Вы понимаете меня?

— Но какой придумать залп? — подал плечами Потоцкий. — Его же никто не знает.

Внезапно меня осенило. Если бы я был бы в кабинете один, и если бы мои разговоры в нем не записывались от первого и до самого последнего слова, я бы громко и от души расхохотался. Вместо этого я сделал серьезное выражение лица.