– Придумал? – тихо спросила Дарья.
– Да, – отозвался Шуберт. – Попробуем начать все сначала.
– Это как?..
– Что мы сделали, когда вошли в эту комнату?
– Мы?.. Ну, мы услышали шипение.
– А потом?
– Потом мы сами зашипели. Это было так глупо…
– Как?
– Вот так примерно. «Х-х… х-х», – изобразила Дарья.
Плафоны в потолке внезапно подмигнули, а из-за жалюзи, закрывавших экран, полилась неземная, но явно торжественная музыка. «Х-х-х-х, х-х, х-х» – пел инопланетный вокалист, при этом сквозь щели в жалюзи мелькали какие-то огни.
– Фильм! – взвизгнул Матвей. – Там опять что-то показывают!
Трое исследователей подскочили к стене и, отгибая ногтями узкие полоски ставней, прильнули к экрану.
Новый толчок оказался настолько сильным, что на ногах не устоял даже Бугаев. Он рухнул на несчастного Калашникова всей своей массой, и спина майора издала подозрительный хруст. Одновременно с толчком пропала связь.
– Почему прервалось?! – заорал Бугаев. – Соединяйте взад! Немедленно!
– Похоже, чужаки тектонические бомбы применили, – предположил с порога Мищенко.
От сотрясений пола его ботинки разъехались, и теперь он почти сидел на «шпагате», одной ногой внутри зала, а другой в комнате с хламом.
– Тут проводки какие-то, – прошептал забившийся под пульт исследователь. – Господин майор, они оборвались, и я не знаю, куда какой присоединить…
– Тупица, в двух проводках запутался! – сдавленно прохрипел Калашников, безуспешно пытаясь выбраться из-под Бугаева. – Господин полковник… господин полковник… разрешите отползти… исправить…
– Давай! – Полковник поворочался и сел на полу.
Начальник ИО издал вздох облегчения и по-пластунски перебрался ближе к орудийному лафету.
– Двадцать восемь градусов… – горячо зашептал его помощник, – и все дальше смещается! Но почему не стреляет, я не понимаю!
– Ты бы лучше думал, как связь восстановить, – пробурчал майор. – Где тут твои проводки? О! А прибор связи, если снизу смотреть, на мою чип-карту смахивает. Надо же, какое удивительное сходство технологий! Вот ведь!.. Вроде твари тварями, даже говорить не могут, все угукают, а работать умеют почти по-человечески… Не то что вы! Дармоеды!
– Ну так… мы же…
– Вы же… Вот, синий проводок сюда, а красный – сюда… Посмотри на монитор, что там?
– Ой…
– Кто? – Калашников выполз из-под пульта и удивленно взглянул на экран.
Картинка оказалась очень четкой и красочной, но это были вовсе не медали на мундире Страшного, а вид сверху, с высоты птичьего полета, на знакомую холмистую местность. Благодаря панорамному обзору можно было даже определить, что трансляцию вел один из летательных аппаратов незнакомой конструкции, во множестве зависших прямо над бункером. Аппараты были небольшими, но на их коротких обтекаемых подвесках щетинились стволы штурмовых пушек, а заостренные носы и днища малиново светились неостывшей металлокерамикой. Видимо, эти боевые единицы только что спустились прямо с орбиты. Калашников перевел взгляд на землю и ужаснулся. Бункер был окружен неисчислимой толпой пеших солдат и десятком непроницаемых колец бронетехники, а с юга, от остывающих транспортных челноков, к нему приближалась колонна каких-то странных механизмов, на первый взгляд строительного назначения…
– Воздух… – слабо проблеял Калашников.
– Чего? – не расслышал Бугаев.
– Воздух, – сглотнув ком, повторил майор, – и космос… В смысле… тревога!
– Что?! Космос?! Атака с орбиты?! – Полковник вскочил и рывком поставил майора перед собой. – Где?!
– Так вот же, – кивнул на экран Калашников.
– Черт! – Бугаев отбросил тряпичное тело майора к «орудию». – К бою! Мищенко, задраить вход! Исследователи, тоже оружие к бою, хватит прохлаждаться! Капитан, сгоняй их к бойницам!
– Есть! – бодро откликнулся капитан. – Ученые, за мной!
Он попытался встать, но тут снова ожили недра, и до двери капитану пришлось добираться на четвереньках. Исследователи выполнили приказ так же, ползком.
– Все силы стянули, гады! – Бугаев покачал головой. – Что же наш флот-то не мычит не телится?!
– А зачем им здесь все силы? – не задумываясь, спросил майор. – Так много!
– Да, – озадачился Бугаев. – А, понял! Они пушку хотят у нас отнять! Ну нет! Хрен на блюде! Мы из нее еще сами постреляем! Да, наука?!
Он ободряюще хлопнул размякшего от страха Калашникова по плечу и рассмеялся. Взбодренный поддержкой майор кисло улыбнулся и, чтобы не уронить достоинство начальника целого ИО, пробормотал:
– С точки зрения филологии, правильнее было бы сказать «мы из нее получаем», ведь пушка наверняка не стрелы выпускает по врагу, а лучи какие-нибудь…
– Да? – изумился Бугаев. – А если антиматерию? Тогда поантиматеримся? Так, филолох?
– Ну… в общем-то да, хотя, конечно, устоявшиеся словесные штампы… они не дают развернуться в узких рамках эти… как ее… эти-мо-логии… а потому…
– Враг пошел в атаку! – прервал его бред громкий возглас Мищенко. – Не стрелять, подпустить ближе! Ждать… ждать…
– Ой!.. – В животе у Калашникова громко заурчало.
– Жда-ать! – Капитан взял ноту повыше. – Огонь!
Сверху было хорошо видно, как выстрелы СТУРНов прокладывают в рядах наступающих УУ несколько «узкоколеек», как быстро затягиваются эти раны на теле бесчисленного воинства, как новые выстрелы землян образовывают вокруг бункера целый вал из пепла и отдельных останков фиолетовых братьев, как снова и снова накатывают волны атакующих…
УУ шли на приступ с необъяснимым упорством и совершенно не колеблясь. Они гибли сотнями, но все равно лезли вперед, и если бы СТУРНы не раскладывали большую часть их тел на молекулы, бункер чужаки давно бы взяли, предварительно завалив все его амбразуры своими телами…
Однако оружие землян было пока еще эффективно, и атака захлебнулась. Волны бескрайнего океана живой силы, схлынув, организованно отошли назад, а на смену им выдвинулись тяжелые боевые машины, похожие на сухопутных китов, плавно скользящих над самой землей.
– Калашников! – Полковник снова выловил майора из кучи оборудования и приподнял за воротник. – Если пушка не начнет стрелять, «пулять», «лучать» или «кваркать», я обвяжу тебя минами и пущу вон под тот танк…
Бугаев кивнул на изображение первого кита. Вражеские танки шли на штурм тройным уступом, по десятку машин в каждой линии.
– Почему это под тот?! – Майор попытался вывернуться, но разжать пальцы Бугаева было практически невозможно.