Аллах Акбар, короче и всё такое…
Керр помнил, что в слаборазвитых странах, если ты хочешь снять жилье – то нужно идти не в турбюро или заходить в Интернет и искать кауч-серферов, а надо идти на автомобильный или железнодорожный вокзал. Потому что именно там находятся люди, которые сдают комнаты на ночь или на несколько дней. А так как эти люди не платят налоги, вряд ли они сообщат о постояльце в полицию. Сейчас, в эпоху Интернета, информация о постояльцах, включая данные паспорта, уходит в полицию и там проверяется мгновенно, поэтому ни в каких отелях лучше вообще не селиться, а находить такие вот варианты.
Автобусный вокзал в Сихове, был огромен и красив, хоть и обшарпан. Это было бетонное здание, архитектуры позднего соцреализма, плавно изогнутое волной, увешанное рекламой, раскрашенное в жовто-блакытные цвета и с довольно непривычной планировкой – оно стояло как бы на холме, и чтобы поехать на автобусе – вы спускались вниз, автобусные порты (остановки) находились ниже.
Как он и ожидал – у автобусного вокзала толпились люди, сдававшие комнаты внаем, он выбрал одну из них, болезненного вида тетеньку, и стал временным владельцем двухкомнатной квартиры с электрическим бойлером и, что важно – хорошей стальной дверью. Ошалевшей от счастья тетке он внес аванс за полтора месяца зелеными банкнотами по сто злотых, предусмотрительно поменянных у Лешека. Тетке он скормил легенду о том, что снимает квартиру для сотрудников фирмы, которые будут тут скупать экологически чистые лечебные травы и коренья. Тетка поверила, а Керр хмыкнул про себя: наивные украинцы. Для того чтобы в ЕС что-то продавать, надо пройти процедуру сертификации стоимостью миллионы евро. Чужие здесь не ходят…
Квартира эта, пусть пока стоит, она пригодится на тропе – строящемся Керром пути прохода агентов до Киева. Оставшееся время он потратил на то, что колесил по улицам Сихова на машине и снимал все происходящее на три видеорегистратора с обзором на двести семьдесят градусов – это будет необходимо для подготовки агентов. Вечером он отправился в свое временное жилье. Заметив по пути, что в городе полно цыган. Спал плохо – за стенкой то ли дрались, то ли сношались.
Утром, поставив свежие карточки в видеорегистратор, он выехал в город. Теперь он обратил особое внимание на дислокацию полицейских сил и даже сделал два ложных вызова в разных местах, чтобы заметить время реагирования. Оно было не лучшим – двадцать и двадцать две минуты.
Затем он зашел в Интернет и посмотрел фирмы, отправляющие грузы в Европу. Таких во Львове оказалось видимо-невидимо, он посетил три из них и заключил договоры. Заметил одну особенность – огромный поток грузов во Львов шел из Италии. Следовательно, отправлять что-то незаконное проще всего будет из этой страны: больше шансов, что в общем потоке грузов останется незамеченным.
Кажется, здесь у него все.
Переночевав еще ночь – утром он тронулся в Киев…
Бровары, Украина
30 мая 2021 года
– Аньку подбросишь до универа…
…
– Что, трудно сказать?!
– Да подброшу, подброшу.
Подброшу…
Дочь с любопытством наблюдала за привычной до тошноты перебранкой родителей. Все как обычно – устало огрызающийся отец, атакующая мать… все как обычно уже лет десять, не меньше. И если взглянуть на вещи здраво – никогда мать не добивалась скандалами от отца больше, чем он готов был дать.
Но продолжала скандалить. Этот раздраженно-агрессивный тон вошел у нее в привычку, и даже дочь, любящая обоих родителей, не понимала этого.
– …даже кран починить не может… соседи снизу приходили… ругались… говорили, что мы их топим.
– Соседи снизу? Там же сдается… – насторожился он.
– Сдали уже! – Тон по-прежнему был агрессивный, неоправданно агрессивный. Такой вежливый молодой человек, он в супермаркете работает, строительным инвентарем торгует. Обещал скидку дать. Сколько у нас ремонта не было?!
У каждого была своя правда. Он, офицер спецслужб, приходя домой, просто не мог об этом думать, не хватало сил. Она – тащила семью через все перипетии украинской жизни, через бешеные счета за коммуналку, отсутствие работы, подорожание всего, необходимость оплачивать учебу дочери. При этом во всем, конечно же, был виноват муж, а кто же еще.
Последнее – необходимость оплачивать учебу дочери – заставило его пойти на контакт с российской разведкой.
Нельзя сказать, что он был зрадником, в том смысле, в каком это показывается на пропагандистских плакатах. Он учился на засекреченном факультете Киевского института связи, потом – пошел на работу в спецслужбы. Украинец – он, тем не менее никогда не воспринимал русских как врагов и был в основном аполитичен. Он тоже не был в восторге от власти – но еще меньше восторга вызывали те, кто пришел ей на смену. Вместо косноязычных, с подростковыми судимостями в биографии личностей во власть прошло опытное жулье со знанием английского и дипломами ведущих вузов мира – при этом не переставшее быть жульем. Тяжелобольное общество – с кровью, в угаре от горящих шин и патриотических выкриков – произвело смену правящей команды на более молодую. Причем молодость подавалась как преимущество, хотя на самом деле это было минусом. Ведь прорвавшаяся к власти молодежь – это те, кто впитал с молоком матери правила и понятия девяностых… да и прочих годов жизни Нэзалежной. Укради, если есть возможность. Затопчи, пока не затоптали тебя. Убей, если чувствуешь, что уйдешь безнаказанным. Репутация важнее дела. Этих молодых волчат не учили ни пионерская организация, ни комсомол. Некому было их научить… научить говорить правду, любить свой народ и свою страну, учиться и прилежно трудиться. Право же, это не худшее, чему можно научить.
И эти молодые волчата – урча и огрызаясь друг на друга – приступили к доеданию того, что еще осталось от страны. Жрали жадно, срыгивая и давясь, но оттащить от кормушки их можно было только мертвыми.
Как это потом для многих и получилось.
В СБУ происходили перетряски и реорганизации, искали зрадников. Зрадником – то есть предателем – можно было стать по доносу коллеги, нацелившегося на твое место, из-за неосторожно брошенного в курилке слова, потому что спихнули твоего начальника, а каждый начальник сейчас «был обзаведен» когортой приближенных, и они перелетали вместе с ним с места на место, как стая оголодавшей саранчи. Ему повезло – в том смысле, что его перевели в Мариуполь и там он получил справку ветерана АТО. Конечно, справку получали многие – просто выезжали в зону АТО на пару дней и справку получали, она защищала от люстраций. Но у него была настоящая справка, причем с южного фронта, где концентрация неонацистов была максимальной, и потому после переворота и очередной чистки он оказался на самом верху. Ему дали полковника – сразу из майоров, потому что больше отвечать за спецсвязь было некому.
Просто некому.
Он никогда не считал русских врагами. Да и не были они врагами. Он четко понимал, что и для чего делается. Пламя вражды между русскими и украинцами разжигалось и разжигается искусственно, потому что много кто хочет погреть на нем руки. И греют. В Украине – на выборах не надо было предъявлять программы преобразования страны, предъявлять свои прошлые заслуги – достаточно было знать и постоянно произносить несколько слов – триггеров, для того чтобы люди пошли за тобой. «Слава Украине – Героям Слава» и «Донбасс никто не ставил на колени и никому поставить не дано» – лозунги одного и того же порядка, потому что в них начисто отсутствует содержательная часть. Но люди за ними шли – и пришли к гражданской войне. В которой с пугающей легкостью принялись уничтожать друг друга.