Стрела попала гуменнику в шею, чуть пониже головы. Тяжело раненный гусь забился, громко закричал, попытался взлететь. Ченка схватила связующую жилку, потянула на себя. Гусь упал в воду, нырнул, но тут же всплыл на поверхность. Силы быстро покидали его. Крылья птицы ослабли, голова завалилась набок. Но всё ещё сопротивляясь наступающей смерти, он одиноко крутился на месте, пытался освободиться от стрелы. Крики становились всё реже, тише, печальнее.
Ченка потянула за жилку. Гусь без каких-либо сопротивлений поплыл к берегу. И вдруг произошло то, что на какой-то миг заставило её онеметь от страха.
Из воды стремительно вынырнула огромная зубастая голова, схватила гуся за шею и исчезла вместе с добычей в черной глубине. Раскрытая пасть очень походила на огромную голову гадюки. Поражённая увиденным, Ченка едва выдохнула побелевшими губами:
– Чабджар!..
Тонкая жилка в руке девушки натянулась, потянула её за собой в воду. Ченка упала, вспомнила, где она находится и что с ней происходит. Левой рукой ухватилась за корявый ствол талины. В правую ладонь врезалась тонкая жилка. Предупреждающее сознание подсказывало ей: «Отпусти!» Но она теперь уже не могла освободить повод. Как на распятии, из последних сил удерживала своё тело на суше. Мелькнула мысль об остром ноже, который лежал где-то за спиной, в потке. А тоненький поводок уже натянулся тетивой лука. Невидимое существо тянуло свою добычу в глубину озера.
И вдруг движение прекратилось. Жилка замерла струной. Может быть, тот, кто тянул гуся понял, что его что-то задерживает. Несколько секунд замешательства – жилка пошла влево, остановилась на отмели и, разрезая воду, потянулась назад. Всё это походило на рыбалку, когда человек тянет пойманную на крючке рыбу, а та, конечно же, не хочет покидать воду. Только вот вместо удочки была хрупкая, тоненькая ладошка, в которую впился и перехлестнулся прочный повод. А взамен крючка – впившаяся в шею гуся стрела.
Нить ослабла, опала по поверхности воды, отпустила руку девушки. Ченка поняла, что сейчас должно произойти. Заторопилась, быстро размотала с руки поводок, накинула его на ствол талины сметочным узелком. И вовремя. Жилка опять резко натянулась. От необъяснимой, невидимой силы вздрогнул, склонился к земле, затрещал ствол дерева. Натянутый тетивой повод коротко зазвенел, пискнул и тут же ослаб. По всей вероятности, где-то там в воде что-то оборвалось. Быстро перебирая руками, Ченка вытянула жилку из воды и похолодела: на её конце болтался короткий обломок стрелы. Она осторожно взяла его в руки. На нём ясно и четко виднелись следы зубов, что говорило о том, что стрела была не обломана, а перекушена.
Девушка посмотрела на безмолвное озеро в надежде увидеть того, кто это сделал, и пошатнулась назад. К берегу из чёрной глубины на отмель двигалась огромная неясная тень. На некотором расстоянии от берега она остановилась. Зеркальное стекло разбежалось кругами, и на поверхности показались широкий тёмно-зелёный лоб и жёлтые круглые глаза.
Ченка попятилась назад, споткнулась о кочку, упала на спину, но тут же присела и с ужасом посмотрела на неведомое чудовище. Она никогда не видела такого существа. Новые, непонятные формы животного, не походившего ни на кого из тех, кого она видела за свою короткую жизнь, парализовали мысли. Ей стало страшно.
В позапрошлом году летом она наткнулась на разъярённую медведицу с медвежатами. Амиканша подскочила к ней вплотную, остановилась в трёх шагах, встала на задние лапы. Рост превосходил Ченку в два раза. А что говорить об оскаленной морде, клыках и когтях? В детстве, во время листопада, во время гона девушку едва не растоптал сохатый. Только чудо помогло ей увернуться от его рогов.
Сейчас, в сравнении с медведицей и сохатым, явление было неповторимо ужасающим. Широкий голый лоб. Тёмно-зелёный цвет кожи. Тупая морда с оскалом прозрачных острых зубов. И, конечно же – глаза. Большие, размером с ладонь, жёлтые, круглые. Они смотрели Ченке прямо в лицо и, казалось, оценивали её как реальную добычу. Бездвижные зрачки вымеряли расстояние до жертвы. Ченке показалось, что вот-вот – и чудовище бросится на неё, а те пять метров, что их разделяли друг от друга, покроются одним прыжком и не спасут её от зубастой пасти. Она хотела бежать, но не могла. Гипнотическое воздействие жёлтых глаз сковало движения.
Но неведомое существо не собиралось нападать. Может быть, в этот раз. Уделив Ченке ещё несколько секунд внимания, оно так же медленно погрузилось в воду. Где-то далеко позади показался горб с плавником. Змеевидное тело изогнулось радугой, резко ударило большим хвостом и исчезло в черноте озера.
Несколько минут Ченка ещё сидела с открытым ртом. Затем, как будто очнувшись, вытерла с лица брызги, долетевшие до неё после удара животного, и осторожно встала на слабых ногах. Она всё ещё смотрела на воду… Но безмолвное стеклянное озеро спрятало свою тайну в себе, оставив на отмели оседающую муть да гусиный пух на воде.
Древняя эвенкийская пословица гласит: «Рыбе – вода, зверю – тайга, птице – небо, охотнику – дорога». Что может сравниться с новыми местами? Что влечёт путника, странника, кочевника к горизонту? Какие силы зовут в неведомые края? Чем измерить то чувство, которое волнует человеческую душу, призывает к познанию нового мира и ведёт в самые глухие дебри тайги на поиски приключений?
Кто знаком с подобным состоянием, никогда не забудет пьянящий воздух открытия, необъяснимое волнение запаха воли, томление души пережитого, нового, неизведанного. На свете много людей-романтиков, кто посвятил свою жизнь путешествиям. Благодаря им открыты новые моря, океаны, материки, земли, горы, озёра, реки. И почти всё это записано в анналах истории. Тот, кто сумел писать свой путь и привез доказательства своих открытий, считается первооткрывателем. Ему достаётся слава, почёт.
А кем тогда называть тех людей, кто уже жил с незапамятных времён в тех краях, куда пришёл так называемый «открыватель»? Как назвать тех, кто освоил земли, может быть, со времен динозавров и считаются аборигенами, коренными жителями? Нередко их называют дикарями, считают более низшими людьми по разуму. Наверное, потому, что они не умеют читать, писать, не знают правила этикета. Как же назвать этих дикарей, которые всегда, везде и во всем помогали первопроходцам, кормили, поили их, одевали и, не задумываясь о последствиях, показывали, водили за руку, как слепых щенков, в те места, которые «первые люди», позже приписали себе? У охотников есть хорошая пословица: «Тебя ещё не было нигде, а у меня уже висела фуражка на гвозде». Если вдуматься в её смысл, можно понять, кого по праву можно называть первым, а кого назвать навозной мухой, сидящей на хребте буйвола.
Хочешь увидеть тайгу – поднимись на гору. Так говорят не только эвенки. Так говорят мудрые люди. Загбой был мудрым и практичным, потому что всегда и во всем руководствовался советами предков и богатым опытом постоянной жизни в мире дикой природы. Для знакомства с новым землями он решил подняться на недалёкий, но уже белый от первого снега голец, который гордо возвышался в нескольких километрах от озера.