Рука Деррина скользнула на плечо Артеи, и в глазах Мелиссы отразилось что-то, чему люди еще не придумали внятного названия. Попытавшись скрыть свои эмоции, она усмехнулась:

– Всегда было интересно, где ты его взяла?

– У меня есть имя, – тихо сказал Деррин. – И больше ты не найдешь ни одного такого, как я.

– Неужто? Впрочем, здоровое самомнение еще никому не вредило. Оно помогает выжить.

– Мне помогает жить и многое другое.

Мелисса покачала головой, как будто признавала, что в этом словесном поединке ей победителем не быть. Внутренне Артея ликовала. Пожалуй, можно счесть демонстрацию успешной. Она допила вино, еще остававшееся на дне бокала, и поднялась из кресла.

– Нам пора. Благодарю тебя за прием, была рада увидеть. Заходи в любое врем.

– Обязательно.

И они обе знали, что Мелисса никогда не придет. И если они встретятся в замке, то по необходимости.

Артея шагала по коридорам молча. Снаружи успело стемнеть, сквозь многочисленные узкие окна замка проникали прохлада и тьма, лишь немного разгоняемые факелами. Сонное царство, которое хотелось хорошенько встряхнуть – иначе можно увязнуть в болоте по самую макушку. Пока они не пришли в полную народа часть замка, Артея внезапно остановилась и повернулась к спутнику.

– Деррин Арт’Нал Тергассал, именем Сумрака я хочу дать тебе новое задание.

Он глубоко и почтительно поклонился:

– Все, что пожелает моя госпожа.

– Принеси мне голову Вэлриса Лантигера.

12

Умение находить след, казалось, было в крови Деррина. На самом деле, правда, как всегда, куда прозаичнее и состоит из целого комплекса навыков. Хотя никто никогда не отрицал, что жители острова Тардерин обладают поистине феноменальной интуицией. Некоторые считали ее магией.

Сам Деррин, конечно же, знал, что это не так. Как знала и Артея.

Восемь лет назад юная Артея Эллерлен, только получившая посвящение в госпожи Терновника, прибыла на Тардерин. Свободолюбивый остров, ведущий собственные дела, молящийся собственным богам и регулярно поставляющий рабов в Миркан, столицу ближайшего Пятого дома.

Леди Эллерлен прибыла на остров внезапно, и никто не знал, по заданию своего отца, лорда Пятого дома, от магов или просто сама по себе – что было бы великой глупостью для юной леди.

Отец послал Деррина разобраться с гостьей и узнать, что ей нужно.

– Миледи.

Он был вежлив, но вошел без стука в безликую гостевую комнату. Она ждала его. Сидела в кресле, сложив руки, и смотрела на входную дверь. Ни один мускул не дрогнул на лице девушки, когда он вошел.

– Артея Эллерлен, леди Пятого дома, госпожа Терновника, – она протянула руку для поцелуя.

Он прикоснулся губами к ее прохладной ладони, не отрывая взгляда от непроницаемого лица девушки. Ее фигура терялась в складках желто-красного платья, без всякого намека на корсет. Высокая прическа венчала голову.

– Деррин Арт’ Нал Тергассал, Воин Ночи, защитник Тардерина.

Девушка приподняла бровь: она явно знала, что последний титул означает его принадлежность к правящему роду острова.

– Вам удобно здесь? – спросил Деррин. – Если хотите что-то, я могу распорядиться, и рабы тут же исполнят ваши желания.

– Любые?

Что-то в голосе Артеи прозвучало такое, что Деррин ни секунды не сомневался, леди Пятого дома, единственного, где узаконено рабство, сама прибегала к изысканным услугам.

– Любые.

– Как гостеприимно. Вы гостеприимны к любым прибывшим, Деррин?

– Не так уж часто к нам заглядывают гости.

– Это требует определенной смелости. И золота.

Она сморщила носик, и наконец-то стала действительно похожей на юную девушку, которой и являлась. Деррин, конечно же, понял, что она имела ввиду: тардеринцы предпочитали сами наведываться к Пятому дому, и стоило потратить много золота, чтобы хоть кто-то из моряков согласился плыть на «проклятый остров».

– Я так понимаю, – сказал Деррин, – у вас достаточно и того, и другого.

– Более чем. Но я проделала такой путь не для того, чтобы говорить о себе.

– О чем же?

– О ваших знаниях.

Деррин позволил себе приподнять бровь: стоило догадаться раньше. Сколько их было таких, амбициозных, юных и не очень магов, жаждущих узнать все тайны запретного острова. С какой стати эта выскочка решила, будто ей откроют то, что скрывали от всех остальных?

– Ты же знаешь мой ответ, леди.

– А ты совсем не знаешь меня.

Артея поднялась, так что ткань заструилась вокруг ее тела. Она оказалась совсем не высокой, едва доставала макушкой до подбородка Деррина. Ее прическа, правда, компенсировала невысокий рост. Впервые Деррин подумал, что девушка, должно быть, хрупкая и вовсе не внушительная, как могло показаться из-за одежды и того, как она себя держит.

– Я не хочу тайных знаний, – сказала Артея. – Я хочу, чтобы ты показал, как живут люди Тардерина. Как молятся своим богам, как едят, как радуются и как хоронят мертвых. Это ведь не тайна?

– Нет. Но никто никогда не просил о подобном.

На губах Артеи появилась легкая улыбка.

– Я прошу. Ты покажешь?

– Конечно.

Акелон до сих пор не очень охотно выходил из комнаты – точнее, Кэртар ему не позволял, по совету Ладонны.

– Ерунда, – огрызался Акелон. – Я чувствую себя превосходно.

– Это ты так думаешь. Сказали лежать – значит, лежи.

– Вы невыносимы.

Тем не менее, даже соблюдая почти постельный режим, Акелон быстро начал заниматься делами. Вот и сегодня, когда Кэртар пришел в комнату к брату, тот сидел за столом, с увлечением читая какой-то доклад.

– Тебе бы стоило оставаться в постели, – проворчал Кэртар.

Но Акелон только махнул рукой на кровать, тоже заваленную бумагами. Похоже, раз ему не позволяют ходить по замку, как вздумается, и работать в кабинете, он решил превратить в рабочие комнаты собственные покои.

Кэртар закатил глаза, стоя за спиной брата, пока тот не мог его видеть.

– Только ничего не говори, – сказал Акелон.

– Молчу, – буркнул Кэртар.

Он нашел стул и уселся на него, закинув ногу а ногу. Его сапоги все еще покрывала пыль, но Кэртару это даже нравилось. Напоминало о том, что он не превратился в скучного вельможу, а только что прокатился на великолепном вороном жеребце, успев даже выехать за ворота Кертинара.

С мыслями о внешнем виде Кэртар заметил, что брат оделся в нарядную белую рубашку, покрытую тонкой золотистой вышивкой.