Мэллори бродила по безмолвным комнатам и повсюду видела плоды трудов Криса — в сиянии паркета, который он лакировал сам; в блеске темных панелей в столовой, которые он спас и искусно установил; в диванчике у окна ее кабинета, под которым он вырезал шкафчик для ее любимых большеформатных книг. Все, к чему он прикасался, было удобным и красивым, но не броским, а изящным и ненавязчивым, совсем как сам Крис.
Мэллори вошла в кабинет, села на бархатный диванчик и стала смотреть на сад, который тоже разбил Крис. В доме было так тихо, что она могла сосчитать, сколько кубиков льда произвел автоматический генератор. Шум транспорта на Шестой авеню казался далеким и чужим. «Неужели в самом отсутствии Криса таится молчаливый упрек?» — думала Мэллори.
Надо же как: писательское мастерство, казалось бы, безвозвратно исчезнувшее, решило вернуться. Всякий раз, когда Мэллори садилась писать о Миранде Джеймсон, слова неслись бешеным потоком. За свою книгу она еще не бралась, но желание работать уже само по себе было счастьем, которым отчаянно хотелось поделиться. С Крисом!
Мэллори села за компьютер и проверила электронную почту. Пришли письма от агента и редактора, которые, глядя на тему, даже открывать не хотелось; письма от Фэй, Тани и Кендалл — их Мэллори бегло просмотрела; письма от председателя ее фэн-клуба, пиар-менеджера, массажистки, а от Криса — ничего.
Мэллори подняла телефонную трубку, гадая, стоит ли позвонить мужу. Она ведь уже извинилась — по голосовой почте, по электронной почте и эсэмэской. Неужели еще и звонить надо? Ну уж нет!
Сделав очередной круг по дому, Мэллори остановилась на кухне и несколько минут смотрелась в стальную дверцу холодильника. Из дозатора посыпались кубики льда. Мэллори их пересчитала — четыре. На электронных часах над микроволновкой вспыхнула другая цифра.
Такой одинокой Мэллори не чувствовала себя со дня окончания школы, когда ее мать, которой бедность была тягостнее гибели супруга, решила последовать за ним в лучший мир.
Мэллори набрала студенческих кредитов и получила в Бостонском колледже диплом бакалавра. На окончание колледжа она сделала себе подарок: взяла другое имя и переехала в другой город.
Первым местом работы в Нью-Йорке стала брокерская фирма, куда она устроилась секретарем. На службе Мэллори знакомилась с «состоятельными господами», которые очень напоминали ей отца: ни один не хотел бросать жену, но каждый дарил кусочек красивой, явно не по секретарским доходам, жизни.
Через пятнадцать лет после окончания школы у Мэллори была кооперативная квартира, которую она оплачивала с трудом, и жалованье, которого никогда не хватало до конца месяца. «Состоятельные господа», прежде вздыхавшие по ней, теперь вздыхали по девушкам моложе и свежее. На горизонте замаячил призрак бедности, а воспоминания о гибели отца вселяли панику.
Как справлялась Мэллори? Она читала романы. Книгу за книгой, иногда по одной в день, и так целый год. Мэллори не пропускала ни одного автора, в романах которого сильная духом героиня в итоге добивалась успеха. Патриция Корнуэлл, Нора Робертс, Терри Макмиллан, Сью Графтон, Сандра Браун, Оливия Голдсмит — она читала их и многих других, пропадала в библиотеках и букинистических магазинах, пока не поняла, что на самом деле хочет написать роман. В отличие от многих Мэллори действительно его написала.
В тридцать шесть она начала свой первый роман, в тридцать семь познакомилась с Крисом, в тридцать восемь вышла за него замуж.
Почти в сорок, мечтая пробиться в издательство, она посетила конференцию «ВИНК», где познакомилась с Фэй, Таней и Кендалл. На встрече с агентом Мэллори удалось хорошо представить свою единственную книгу и привлечь внимание Патриши Гилмор. Остальное, как говорится, достояние истории.
Когда ее роман попал в список бестселлеров «Нью-Йорк таймс», Мэллори уже была законченным трудоголиком — писала как одержимая, боясь потерять все, чего добилась, и снова превратиться в бедную одинокую девочку. Как же Мэллори ненавидела себя такую!
Мэллори сделала себе имя и сколотила состояние, расставаться с которым не желала. Крис дарил ей любовь и поддержку. Можно сказать, он собственными руками семью создал, а Мэллори всегда была так занята и так боялась остановиться, что ни разу не поблагодарила.
— Беги отсюда! — вслух проговорила Мэллори, поймав себя на том, что слушает тиканье часов и отсчитывает секунды. — Беги из дома, не то скоро начнешь наблюдать, как в саду растет трава.
Решила так решила — взяв сотовый, ключи и ветровку, Мэллори бросилась прочь из дома. Куда направляется, она понятия не имела — сворачивала то направо, то налево. «Пусть тротуар сам меня ведет», — думала она.
* * *
В прачечной «Либерти» было спокойно, что очень радовало Таню. Совсем недавно позвонила Дарби Гановер, редактор издательства «Маска», и сообщила, что последняя Танина книга по итогам месяца стала самой продаваемой. Дарби считала это успехом всей команды и добавила, что хочет включить Танины произведения в антологию наряду с работами двух звездных писательниц. Разумеется, эта новость привела Таню в полный восторг.
Запищала сушилка — пора достать вещи и переложить в корзину для белья. Таня катила ее к своей конторке, когда над дверью зазвенел колокольчик. Даже не взглянув в сторону двери, Таня догадалась: пришел Бретт. Она старалась держаться от этого красавца подальше, но шестым чувством всегда улавливала его приближение.
Из чистой вредности Таня задержалась за конторкой, приводя в порядок мысли и чувства: не дай Бог, на лице отразятся! Бретту незачем знать, что в одном помещении с ним она замирает от радости, а когда он рядом, ее сердце бьется в два раза быстрее.
Таня уже собралась сказать что-нибудь беззаботно-небрежное, когда заметила, что в руках у Бретта не грязное белье, а экземпляры ее недавно вышедшего романа «Очарованный дебютант».
— Привет! — Он растянул губы в маслено-самодовольной улыбке. — Как дела?
— Замечательно, — отозвалась Таня, которой на самом деле было очень не по себе. — Что случилось?
— Вот, надеюсь, подпишешь. — Бретт торжественно продемонстрировал четыре книги. — Хотел купить больше, но в магазинах нет. А за эти я едва не подрался со старушкой — они в тайронском «Барнс энд Ноубл» были последними.
— Но зачем тебе?
— Я, кажется, говорил, что моя мама помешана на любовных романах?
Таня механически кивнула.
— Да, но…
— Когда я похвастал знакомством с писательницей, которую издает «Маска», мама визжала так, что я без телефона слышал, даром что она живет на другом конце штата. — Бретт улыбнулся еще шире, явно наслаждаясь замешательством Тани. — Она поверить не могла, что ее раздолбай-сын знаком с настоящей звездой! Мои акции тут же поднялись в цене, почти как в ту пору, когда родились Валери, Энди и Дэни.
— Значит, я помогла тебе подняться в маминых глазах? — улыбнулась Таня.
— Солнце, мамуля прямо заявила, что, если я немедленно не вышлю ей твою книгу с автографом, могу больше не звонить.