И у всей снежинки тоже подъема духовного не было, не пошла молитва у дружинников. Тимур украдкой огляделся: Толик перед собой неподвижно смотрит, лицо напряженное, Акмаль в пол уставился, Роман глаза закрыл, сморщился и губами шевелит, будто шепчет. Потянувшись сознанием, Тим встроился в обод, и теплая волна из центрального разума подхватила, понесла. Увлекла: «Всевечный, един и неделим, не родил и не был рожден, и не был равен Ему ни один, нет вечного, кроме Всевечного, а Старец Кадмон…» – и все вдруг стало просто и ясно. Тимур ощутил, как дух его возносится над телом со вшитым пози-чипом, над девятой боевой платформой, устремляется к Каабе, Горнему миру, мчится, не ведая преград, навстречу непрерывному потоку челнов, достигает Небесного града, закручивается в орбиту духа и веры вокруг изогнутых ветвей Сидры, по спирали нисходит к престолу Кадмона Вознесенного, а оттуда…
«…Аминь!» – закончил молитву диктор в телевиде. Тим тряхнул головой. Вот хорошо! Удалась-таки молитва!
Рядом заговорили работные и пилоты вновь прибывших челнов: ожидали, что начнется выпуск новостей, но его, должно быть, еще не успели подготовить, в телевиде объявили выступление хора. Отец Карен велел:
– Надо поесть.
Потом оглядел дружинников и скупо улыбнулся.
– Я после первого боя то же самое чувствовал. Но поесть все же надо, а перед тем процедуру в медцентре вновь пройти.
* * *
После медцентра и ужина снова собрались в зале с телевидом. Выпуски новостей сменяли друг друга, большей частью сообщения повторялись, лишь изредка добавлялись свежие сюжеты. Показали ЧОПы, занятые артподготовкой, потом – давешнее интервью с десантниками. Тим обратил внимание: «гроб» слегка подрагивает, хотя во внесфирном полете толчков не должно быть, челн идет ровно. Может, у оператора руки дрожат? Мирской человек, не военный. Волнуется.
После этого показали хоровое моление в Триждыстроенном храме. Потом студию – архиерей с лучевой указкой перед трехмерной проекцией Луны. Это было интересней. Священник неторопливо пояснял расположение поселений на малой сфире. Когда лучик касался светящейся точки, обозначающей купол лунного города, в углу экрана возникали данные: численность населения, предполагаемое вооружение, основные производства. Разумеется, не надписи, а символы, пиктограммы. Так простым мирянам удобней, буквы-то не каждый разберет. Из рассказа архиерея выходило, что для высадки намечен участок в пустынной местности.
– …Чтобы при артподготовке не нанести ущерба мирному населению, – пояснил военный. – Мы проводим огневую зачистку квадрата высадки, затем будет отправлен десант, усиленный легкой техникой. Одновременно зона огневой зачистки начнет расширяться – и вслед залпам плазменных пушек двинется десант. Будет оборудован временный порт для приема тяжелой техники. На первом этапе узлы обороны оккупантов будут отрезаны друг от друга.
– А потом штурм?
– Мы бы хотели обойтись без штурма. Напоминаю, наша главная задача – освобождение населения Луны от власти незаконных оккупантов. А при штурме потери мирян неизбежны.
– Но ведь оккупанты готовятся встретить верославных воинов с оружием в руках! – почти возмущенно возразил корреспондент. Камера отъехала, чтобы показать его столик. – Лунные-то с нами не церемонятся!
– Мы полагаем, что сопротивление станут оказывать лишь закоренелые фанатики-атеисты, враги верославия, – пояснил архиерей, – большинству же населения нет нужды противиться посланникам Горнего мира, коими выступают сейчас наши военные. На это мы уповаем. Отдельная забота – не позволить главарям безбожников насильно вывезти лунных с малой сфиры. По крайней мере, один «ковчег» у них имеется.
– А есть такие подозрения? Они замышляют бегство?
– Добро бы бежали сами, – печально молвил архиерей, – но ведь неповинных мирян за собой потянут! Вот смотрите…
Указка снова запорхала по голограмме. Должно быть, архиерей что-то переключил – теперь под лучом оживали не города, а светящиеся ниточки между ними.
– Наши зонды выявили активное движение на этих маршрутах. Пока трудно сказать, куда сходятся транспортные потоки… где-то на стороне, которая сейчас темная. Должно быть, в космопорт.
– Но ведь наш флот надежно блокировал Луну?
Тут военный впервые улыбнулся. Тимур понял эту улыбку – архиерей не желает показать мирянину, как смешны его, человека невоенного, рассуждения о боевых действиях.
– Вы представляете себе, что такое «блокировать Луну»? Мы следим за поверхностью, мы снимаем показания с телезондов и трансмиттеров… но это сеть с очень крупными ячейками. К тому же не следует недооценивать противника. Безбожники изворотливы и дадалова лукавства исполнены. Однако прошу прощения, отведенное мне время истекло…
– Да-да, – диктор сразу засуетился, уронил бумажку, которую зачем-то вертел в руках. – Тогда, если позволите, последний вопрос. Скажите… я думаю, сейчас все верославные, весь Уклад молится о ниспослании победы над безбожниками. Скажите… Святые Апостолы, должно быть, тоже сейчас творят молебен? Нашим согражданам было бы, наверное, приятно сознавать, что они едины духом с…
Военный поднял ладонь – диктор тут же смолк.
– Разумеется, я не могу знать наверняка, однако полагаю, что у Апостолов, – архиерей говорил размеренно и веско, – во время трудных свершений найдутся дела. Молиться о победе… что ж, мирянам это необходимо, в этом есть верный смысл. Что же до Апостолов, то у них нет сомнений – победа достанется тому, чье дело правое пред ликом Всевечного. Разве могут быть сомнения в победе? Ни малейших!
– Да-да… – телевидовский диктор торопливо закивал, на его лице появилась чужая, словно наклеенная улыбка, а в глазах, показалось Тимуру, засветилось понимание, озарение великой правдой, снизошедшей от Апостолов, обитателей Горнего мира. И правда эта была велика, она была огромна, она не могла не напугать мирянина с его привычкой мерить все профанной, мелкой мерой.
– Если же Апостолы и молят Всевечного о чем-либо, то, думаю, о спасении душ тех, кто вступил нынче в битву. Как всегда – о спасении душ. Апостолы молят Всевечного за нас, просят о главном, просят о вечном. Что же, ответил я на вопрос?
– Да, отче, – диктор склонился, принимая благословение.
Затем камера наехала на него, показала крупным планом лицо.
– С нами был архиепископ Владигор Саруханов. Следите за выпусками новостей, ожидаются сообщения из внесфирного пространства от наших корреспондентов, следующих с верославным воинством.
Но дальше смотреть отец Карен строго запретил, погнал спать. Сказал, завтра трудный день.
Поспать Тимуру не дал Паплюх. Когда Роман – хотя и очень осторожно – потряс его за плечо, первая мысль была: «Проспал! Подъем! Боевая тревога!» – и Тим спросонок рванулся, даже полог затрещал. Тут же пришла успокаивающая мысль: «Тише, тише ты». Это Рома послал сигнал, а уже после мысленного сообщения и словами добавил: